Илья Альтман - Неизвестная «Черная книга»
Примерно на полпути встречали мучеников немцы с собакой. И того, на которого кидалась собака, подхватывали и начинали избивать. А работа шла.
Дорогой мой! Этого ужаса я описать не в силах. Но если ад в нашем понятии страшен, то 19 августа 1941 года был днем, проведенным в аду.
Меня в этот день били дважды и в полусознании стали топить в колодце, словно с тем, чтобы привести в чувство, а затем поставили к стенке и приготовились расстреливать, но, поняв, очевидно, что я этому рад, приказали отойти в сторону. Я лежал распаленный на земле, жадно вдыхая влажный запах непомятой травы. Подходили эсэсовцы с черепами на фуражках, пилотках и рукавах, били сапожищами в лицо, набивали синяки и все пытали: «Сталин, Сталин».
Стало смеркаться. Я был избит и оборван. Был без брюк и кальсон. На мне привязали два пиджака вместо брюк, посадили передо мною эту сотню несчастных и заставили руководить хором.
Боже милый! Мы пели… Этому горю, казалось, только небо внимало. С наступлением вечера нас загнали в кавалерийские конюшни и объявили, что «юденрат» знает, где мы находимся, и наше освобождение зависит от самих нас. То есть, чем быстрее мы закончим работу, тем скорее нас отпустят по домам.
20 августа нас разбили на колонны. Назначили из нас «колонненфюреров» и вооружили их дубинками. С этого времени стали прибывать все новые партии людей. Лагерь разросся до двух тысяч несчастных. Из этого пекла освободились только те, которые бежали.
Товарищ Эренбург! Дорогой и любимый! Я с 1916 года рождения. Я воспитанник комсомола, а теперь, в период войны, я, как губка, напитался горем и во мне, правда, не совсем еще оформленное, чувство зародилось. Однако как хочу я, чтобы многострадальный еврейский народ был не только равноправным народом, но и народом-героем. Вот я на территории проклятой Германии, но нет у меня жажды резать и уничтожать ни стариков, ни детей, ни женщин германского народа. Но от всей души я радуюсь артиллерийской канонаде по немецким вооруженным силам. Я рад тому, что никогда больше не будет немецкой ночи в России. Я счастлив тем, что Вы, дорогой Эренбург, можете спокойно трудиться во имя народов нашей отчизны, но очень прошу Вас уделить внимание указанию ошибок, допущенных евреями в течение 40–45 лет.
Извините меня, много написал. Затруднит Вас. Но что делать, коль так больно, да и это же ведь частичка самая малая, о чем я хотел Вам рассказать. Возможно, скоро закончится война, может быть, когда-либо я сам, как умею, опишу пережитое и наблюдаемое, ну а пока, может быть, то, о чем я Вам сообщаю, пригодится в Вашей работе.
Кстати, наша часть принимала участие в штурме гор. Шнайдемголь. Окруженная группировка немцев уничтожена, и на рассвете 15 февраля мы отъезжали из этого пограничного города варварской Германии. Далеко видать зарево пылающей гитлеровской Германии.
На днях в городе Ландсберг мне пришлось беседовать с военным фельдшером-немцем. Беседа у нас с ним была на тему поражения Германии. Мне было задано два основных вопроса. Первый: как поступят с Германией после войны, и второй: как могла Россия за такой короткий промежуток времени так сильно окрепнуть. На первый я ответил согласно решениям Крымской конференции трех руководителей союзных держав, а на второй мы отвечали коллективно. Затем они нам сообщили или, вернее, старались внушить, что гитлеровцы составляют всего лишь 25 % немецкого народа. Говорили и о выводах, сделанных Бисмарком.
Хочу заметить, что не успевшие убежать немцы надевают белые повязки на рукава и стараются быть гостеприимными. Многие из них очеловечиваются. Более грамотные немцы с виду приветливее, нежели неграмотные.
В общем, сейчас трудно делать какие-либо выводы, притом получаемое впечатление не выложишь на двенадцати мною исписанных страницах.
С горячей любовью к Вам и воинским приветом
М. Локшин [15 февраля 1945 г.]Отравление жителей Минска газом в машинах-душегубках и расстрел минских евреев
Стенограмма допроса немецкого офицера Райхофа Юлиуса. Из документов ЧГК
[206]
Допрос начат в 13 часов 21 июля 1944 года в городе Минске.
Вопрос: Что вам известно о машине-душегубке, о ее устройстве и методах применения?
Ответ: Находясь в деревне Менятино Спас-Демянского района Смоленской области, я неоднократно встречался с начальником фельджандармерии 267-й немецкой стрелковой дивизии – обер-лейтенантом Гомайер Эвальдом. В разговоре с ним в столовой штаба дивизии в сентябре 1942 года, не помню какого числа, Гомайер мне сообщил, что в городе Минске работниками «СД», фамилий он мне их не назвал, для уничтожения советских граждан при помощи отравляющих газов применяется специальная машина, которая называется душегубкой. Устройство машины-душегубки следующее: она имеет форму грузовой машины с крытым кузовом. В кузов, куда немцы сажали советских граждан с целью отравления, от мотора машины была проведена труба. Машина герметически закрывалась, и люди, находившиеся в ней, под действием отработанных газов через несколько минут отравлялись. Какой период действовала в Минске машина-душегубка и сколько при помощи ее было отравлено советских граждан, я не знаю.
Вопрос: Известно ли вам, кто конкретно из числа работников «СД» принимал участие в отравлении советских граждан при помощи машины-душегубки?
Ответ: Лично мне видеть так называемую машину-душегубку, при помощи которой производилось массовое отравление советских граждан, не приходилось, я о ней впервые узнал от обер-лейтенанта Гомайер Эвальда, а впоследствии от знакомых жителей города Минска. Кто из работников «СД» обслуживал в Минске машину-душегубку и отравлял советских граждан при помощи этой машины, я не знаю и показать что-либо существенного по данному вопросу ничего не имею.
Вопрос: По чьему указанию производилось отравление советских граждан при помощи машины-душегубки?
Ответ: Все злодеяния и уничтожение советских граждан при помощи душегубки производилось в соответствии с приказами и указаниями германского правительства, о чем я показывал выше на предыдущем допросе.
Вопрос: Кто такой обер-лейтенант Гомайер Эвальд?
Ответ: Гомайер Эвальд в чине обер-лейтенанта работал в должности начальника фельджандармерии при 267-й немецкой пехотной дивизии, в которой я был председателем военного трибунала. За несколько месяцев до наступления частей Красной Армии я выехал в Германию и больше в 267-ю стрелковую не возвращался. О Гомайер Эвальде я еще могу показать, что он расстрелял лично сам примерно пятьдесят человек советских граждан, но когда им совершено такое злодеяние, я не знаю.
Вопрос: Что вам еще известно о зверствах, чинимых немцами над советскими гражданами в городе Минске?
Ответ: После оккупации немцами города Минска в первых числах июля 1941 года карательными органами «СС» в Минске было согнано все еврейское население города под предлогом отправки на работу в Германию. Согнав евреев в одно место в окрестностях Минска, эсэсовцы разбили их на группы, накрыли большими брезентовыми накидками и из заранее установленных ими пулеметов всех евреев расстреляли. Всего в этот день было расстреляно несколько тысяч еврейского населения города Минска. Кто непосредственно из числа эсэсовцев учинил расправу над евреями в Минске, я не знаю, так как о данных фактах мне рассказывал унтер-офицер Бюхель, служивший в то время в 268-й стрелковой дивизии в качестве командира группы связистов, который в ноябре 1943 года в числе 268-й стрелковой дивизии был переброшен на Итальянский фронт. Где он сейчас находится, я не знаю.
Протокол с моих слов записан правильно и мне прочитан.
Допросил: старший следователь следственной части НКГБ БССР, старший лейтенант госбезопасности (Мягков). Стенографировала: Сергушкина. 21 июля 1944 г.Города и местечки Белоруссии
Расстрелы, виселицы, живые факелы
Рассказы жителей местечка Старые Дороги
Еврейский антифашистский комитет получил ряд новых документов и свидетельских показаний о зверствах, творимых немцами над евреями в Белоруссии. Житель местечка Старые Дороги белорус Щорбатов, сбежавший из немецкого ада на советскую сторону, рассказывает о массовом истреблении еврейских семейств в его местечке: 363 семейства были убиты эсэсовцами в один день[207]. Щорбатов рассказывает об ужасных актах мести к тем русским и белорусским людям, которых немцы подозревают в укрытии евреев. В Старых Дорогах проживал старый врач Шапелко. В одном из отделений больницы, где он работал, в большом секрете содержались две больные еврейские женщины. Гестаповцы в конце концов узнали об этом «преступлении». Они вытащили больных женщин из кроватей и расстреляли их, а доктора повесили.
