Вероника Боде - Доктор Гоа
Ему можно было писать письма, Он говорил: «Если вы Мне пишете, значит, Я уже удовлетворил все ваши просьбы». А я, впервые услышав о Нем, начала чувствовать какую-то внутреннюю близость и написала Ему письмо. Там у меня был какой-то список просьб к Нему. И мое письмо Он сразу же забрал. Когда Он приходит на даршан, там сидит много-много людей, Он идет по дорожке и собирает эти письма у кого хочет. А у кого не хочет, у того не забирает; считается, что Он обладает полным всезнанием. А я никогда в этом не сомневалась, потому что без Его ведома мне не удавалось в жизни совершить ни одного шага, – ну, вот такой у меня канал связи с Ним, так я Его ощущала…
Саи Баба тогда еще дочку мою вылечил. У нее были проблемы с кишечником – почти с рождения непрекращающийся дисбактериоз. А я Его даже и не просила об этом: Он Сам всегда все знал. Просто мы приехали, и через несколько дней она заболела: температура поднялась и из кишечника начало такое выходить… А потом поправилась – и больше проблем не было.
Меня потрясло то, что там происходило: это был очень глубокий, очень мощный внутренний опыт: опыт радости, опыт любви, опыт близости к Богу, опыт близости к Богу в себе, – то есть это неописуемо…
На следующий год приехала одна, тоже на три недели.
Там было много прекрасных чудес… Очень романтичная поездка. Любовь с Господом: ты о чем-то думаешь – и тут же это проявляется. Идешь, допустим, по улице: хочу роз, соскучилась по розам, – поворачиваешься, и вдруг в индийском городе, где розы никогда не продаются, – розовый букет! Постоянно встречаются люди, дают именно те знания, которые тебе нужны… Такой постоянный фееричный калейдоскоп событий…
На даршане, когда я ожидала Саи Бабу, я все время находилась в состоянии благодарности за то, что все так прекрасно, что я имею шанс Его видеть, все это проживать и чувствовать… Сидела, благодарила: так все хорошо, так все хорошо… И вдруг мне внутренний голос говорит: ну, раз так все хорошо, то оставайся. Это был точно не мой голос: такая мысль в мою голову прийти не могла. Я ужасно испугалась, стала сопротивляться, ругаться: да что Ты, это невозможно, а как же моя дочь, а как же моя работа, и вообще: какая Индия?
Я – очень цивилизованный человек, и хотя я Индию сразу очень полюбила, но это не повод для того, чтобы в ней жить. Но меня никто не послушал, и через полгода мы с дочерью переехали в ашрам. А чисто внешним поводом для меня было образование для дочери, потому что при ашраме есть бесплатные школы и институты, и тот способ, которым там подаются знания, меня очень устраивал. Я очень не хотела отдавать дочку в государственную школу. Это был манипулятивный ход со стороны Бабы: затянуть меня таким способом в Индию.
Я Бабе написала письмо с просьбой разрешить мне остаться. Это была такая форма игры: я приняла Его волю и теперь прошу разрешения. А там такая система: народу очень много, и для того, чтобы иметь к Нему доступ, люди утром занимают очередь, садятся в такие длинные ряды, и первый человек тянет номерок. Если выпадает первый номер человеку, то все, кто за ним, садятся в первый ряд: по дорожке пройдет Баба и будет их видеть. У Него было три ашрама, мы находились в моем любимом, рядом с Бангалором, он очень интимный. Ведь Баба в каждом ашраме по-своему Себя вел. В Путтапарти Он мной воспринимался как учитель, как отец, очень строгий, жесткий; много было болезненных, тяжелых уроков. А в другом ашраме, во Вриндаване, возле Бангалора – там Он был как любящая мать: много нежности, много внимания, много прекрасных чудес, мягких, чудесных трансформаций, много любви…
Как только я написала это письмо, тут же мы попали в первый ряд, и Баба подошел Сам, из моих рук взял это письмо, и у Него было очень счастливое лицо, как у матери, которая долго своему ребенку что-то вталдычивает, а ребенок: нет, нет, не хочу, и когда вдруг ребенок понимает, что надо, и сдается, – так вот, у мамы моей Божественной такое было лицо, как у этой матери: счастливое, Он очень был доволен моим решением. Другого выбора мне все равно никто не дал, но Он был рад, что я это приняла.
– Как вы начали работать с беременными, принимать роды?
– Прежде всего, я сама родила дома. Беременность – это не болезнь, роды – это естественный, физиологичный процесс. В больницах рожают, когда болеют. А здоровые человеческие дети пусть рождаются дома.
Первые роды я приняла у своей знакомой еще в Казахстане, прямо перед отъездом в Индию. Не зря говорится, что акушерками становятся тогда, когда приглашают в роды.
– Что это за система родов, которой вы следуете?
– Движение за естественные роды началось в 60-х годах прошлого века: одновременно везде. Многие открытия совершаются в одно и то же время в разных странах, потому что такова потребность времени. Если брать нашу страну, то еще в начале прошлого века было очень много женщин, которые рожали естественно. Если учесть, что в России первый мединститут в Петербурге был построен около 300 лет назад, то медицинскому родовспоможению не больше 300 лет, а то и гораздо меньше, то есть люди всегда рожали дома. В России столпом движения за естественные роды считается Игорь Борисович Чарковский, врач-физиолог. Уже как минимум 50 лет все это существует, у нас общая база, мы постоянно учимся друг у друга. Выделился так называемый «русский метод», который привнес Игорь Борисович. Это не только роды в воду, но и закаливание ребенка в первые дни жизни: грудничковое плавание с заныриванием и динамическая гимнастика. Когда я родила свою дочку, акушерка принесла нам все это знание, и я с дочкой все это делала.
Теперь я работаю немного по-другому. Для меня, например, самое главное – это подготовить женщину даже не столько к родам, сколько к материнству, потому что культуры родительства у нас сейчас просто не существует. Этому нигде не учат. Семьи стали маленькие, мамы сами выросли в отсутствие маленьких детей, не видели ни как их рожать, ни как воспитывать. Пересохла эта культура, инстинкт задушен, знаний мало.
Моя задача – объяснить мамам, что роды – это абсолютно естественный процесс, в котором они могут быть полностью ориентированы на себя, на свои ощущения, могут сами помочь себе и своему ребенку.
Ну а техники – это дыхание, пение, потому что женщины всегда звучат в родах, такова наша физиология: шейка матки и шея, горло – это один и тот же орган. Насколько зажата шея, настолько зажато и все внизу. Насколько сильно мы сжимаем зубы, настолько и наше влагалище неэластично. Женщине достаточно хорошо расслабиться в родах, чтобы почувствовать свою природу, отдаться ей и жить в ней. Та часть мозга, которая регулирует родовой процесс, – это древний мозг, его называют «мозг рептилии», и это абсолютно инстинктивные реакции: чем меньше в них вмешиваешься, тем беспроблемнее все проходит.
Мы делаем водные упражнения. Когда мы плаваем, мы можем расслабиться, убрать все зажимы из тела, делать упражнения для того, чтобы контакт в парах был максимальным. Залог успеха в родах – это глубокие взаимоотношения, в первую очередь с собой, а потом – со своим партнером и со своими родителями.
Я общаюсь с парой не только для того, чтобы передать им какие-то знания (сейчас все можно найти в Интернете), для меня самое главное в подготовке к родам – это взаимоотношения с парой, взаимное доверие. Если это есть, тогда есть шанс помочь. Я на 90 процентов воспринимаю роды как психологический процесс, а не только физиологический, и, когда мы общаемся, многие вещи можно предугадать, понять, прочувствовать.
– Но ведь бывают же тяжелые, сложные роды, когда требуется медицинское вмешательство. Как вы тут выходите из положения?
– В таких случаях мы просто переезжаем в больницу. А если есть какая-то патология, то желательно об этом, конечно, узнать до родов.
В нашей культуре к вопросам жизни и смерти сейчас относятся по-другому, чем в древности. Мы слишком мало рожаем, стремимся к повышенной комфортности. Все, что для человека дискомфортно, идет под знаком «минус». А это очень вредит человеческому развитию, потому что дискомфорт для нас – всегда источник прогресса: и физического, и душевного. Это не негатив, а возможность достичь чего-то большего. И вопрос о смерти в традиционных культурах всегда был абсолютно нормальным моментом, это вопрос перехода на другой уровень, в другую ипостась, – и это сопровождалось определенными традициями, чтобы прожить, прочувствовать, отпустить, смириться с этим. А у нас сейчас покойников даже не забирают домой, чтобы попрощаться, а отвозят в морг. И у нас повышенно нервозное, взвинченное отношение к предотвращению смерти. Конечно, это страшная утрата, не дай бог это пережить, но это же момент человеческой жизни! Есть вещи, которые мы не можем ни предотвратить, ни как-то изменить.
