Владимир Хазан - Исцеление для неисцелимых: Эпистолярный диалог Льва Шестова и Макса Эйтингона
77
ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ
31/VII. <19>36
Boulogne s/Seine
19. Rue Alfred Laurant
Дорогой Макс Ефимович!
Как обрадовался я Вашему письму! Сам я Вам не писал – т. к. у меня все время было такое чувство, что сейчас в Иерусалиме Вам было не до писем. И, действительно, когда представляешь себе, что теперь там происходит (ведь то, что было при мне, еще, сравнительно, не было серьезным) – ни о чем ни думать, ни говорить не хочется. Гонимые повсюду, евреи рассчитывали хоть в Палестине найти убежище. И вот – такая история. Англия, конечно, могла бы положить конец беспорядкам – но Англия всегда только о себе думала, хотя и притязала на всякие высокие идеалы. Конечно, не нужно терять надежды: может быть, все-таки, евреи отстоят себя. Но, пока, конечно, очень тяжко… [1]
Что касается Josepha Kastein и G. Krojanker – то я о них никогда ничего не слышал. [2] Но, конечно, раз Вы рекомендуете их, то я охотно готов предоставить для их журнала статью. По-моему, лучше всего было бы, если бы они напечатали Киргегарда и Достоевского [3] или Ясную Поляну и Астапово. [4] Можно было бы даже отметить, что это лекции, читанные в Палестине. (Я, между прочим, и Ясн<ую> Пол<яну> и Астап<ово> читал в Тель-Авиве – в частном собрании. [5]) И в той и в другой лекции – основной вопрос – «Афины и Иерусалим». Я только не знаю, каковы размеры журнала и может ли он отвести мне достаточно места для такой статьи, как Кир<гегард> и Дост<оевский>. И, затем, я тоже не знаю, какие задачи себе ставит журнал – и потому не могу решить, какая из статей больше им подойдет. Вы, в этом отношении, скорее можете быть судьей, т. к. знаете редакторов и беседовали с ними об их журнале. Перевести мог бы Шор: он переводил Бердяева и Бердяев им, как переводчиком, был доволен. [6]
У нас тут все по-старому. Книгу мою о «Кирг<егарде>» Вы, как мне передавала Ф<аня> И<сааковна>, уже получили. [7] Запоздала она – из-за болезни Шлецера – но издание, по-моему, вышло хорошее. А как по-Вашему? Здесь все того мнения, что издана книга хорошо. А откликов на книгу пока еще нет. Думаю, что она вряд ли придется по вкусу критике: но такова уже судьба всех моих писаний. [8]
В этом году я поеду в Châtel позже, чем всегда. Во-первых, у меня уже, собственно говоря, каникулы были: два месяца в Палестине и на море. Я предполагал поехать туда 15 августа, но получил от M. Buber’а письмо, что, проездом в Pontigny, он остановится на день, другой в Париже, и решили отложить поездку еще на 10 дней, чтоб повидаться с ним: я очень ценю и люблю его, и жаль пропустить случай повидаться с ним.
Как Вы и Мирра Яковлевна себя чувствуете? Должно быть, арабы очень потрепали Ваши нервы. Очень рад, что Вам удастся несколько месяцев спокойно прожить. Знаю от Ф<ани> И<сааковны>, что Вы сняли в Париже на сентябрь и октябрь квартиру – и тоже рад, что смогу встречаться с Вами. Пока всего доброго. Сердечный привет Мирре Яковлевне от меня.
Ваш Шестов
А<нна> Е<леазаровна>, наверное, тоже приписала бы – но она в Chatel’е, и я только могу послать Вам обоим от нее заочный привет.
1. В апреле 1936 г. в Палестине вспыхнули арабские беспорядки, против которых, несмотря на их непрерывное нарастание, английское правительство не торопилось принимать меры. Шестов, визит которого в Палестину продлился до середины мая, наблюдал их воочию. В Хайфу, вспоминал впоследствии Ловцкий,
мы попали уже в разгар арабских беспорядков и возвращались обратно поездом под охраной английских солдат (Г. Ловцкий, “Лев Шестов по моим воспоминаниям”, Грани, 1960, № 46, с. 124).
2. Joseph Kastein (наст. имя и фам. Julius Katzenstein; 1890–1946), немецкий юрист и писатель еврейского происхождения; Gustav Krojanker (1891–1945), доктор экономики (1914), немецкий публицист еврейского происхождения. Оба принадлежали к горячим сионистам и в 30-е гг. репатриировались в Палестину.
3. С докладом на эту тему Шестов выступил 5 мая 1935 г. на заседании религиозно-философской академии (10, Bd. du Montpanasse, 15-e); в прениях принияли участие Н. Бердяев, К. Мочульский, о. Г. Флоровский и др. (Хроника, I: 63); текст доклада стал вступительной частью (Вместо предисловия) к его книге Киргегард и экзистенциальная философия.
4. Статья Ясная поляна и Астапово, в основу которой легла речь Шестова, произнесенная 15 декабря 1935 г. на заседании религиозно-философской академии, посвященном 25-й годовщине со дня смерти Л. Толстого, была напечатана в Современных записках (1936, № 61, сс. 217–30; журнал вышел в первой половине июля), а также – в переводе на французский язык – в Revue philosophique de la France et de l’étranger (1936, n 11/12, novembredécemre, pp. 281–95).
5. «Частное собрание», как можно думать, было организовано или в доме сестры Шестова Е.И. Мандельберг, где он остановился, или в доме Е. Шора.
6. Речь идет о книгах Н. Бердяева Wahrheit und Lüge des Kommunismus. Mit einem Anhang: Der Mensch und die Technik и Das Schicksal des Menschen in unserer Zeit, переведенных на немецкий язык Е. Шором и увидевших свет соответственно в 1934 и 1935 г. в швейцарском издательстве Vita Nova Verlag (Luzern), которое возглавлял журналист и издатель Рудольф Рёсслер (1897–1958) и в котором Шор выполнял функции редактора, переводчика и консультанта.
7. Шестов имеет в виду французское издание, см. прим. 6 к письму 72 (Г. Ловцкого Эйтингону), от января 1936 г.
8. В русской эмигрантской печати на книгу откликнулся Н. Бердяев рецензией Лев Шестов и Киркегаард (Современные записки (Париж), 1936, № 62, сс. 376–82; журнал вышел в конце ноября).
78
ЭЙТИНГОН – А. ШЕСТОВОЙ
<вторая половина ноября, декабрь 1938> [1]
Дорогая Анна Елеазаровна.
Я сегодня узнал о смерти Льва Исаковича <sic> и был сильно потрясен.
В моей жизни очень мало людей имели то значение и занимали то место, что ему принадлежало. Мне казалось, что я понимал, чему он нас учил и куда он нас звал, и любил я его за бесконечную доброту и за эту тихую красоту этого воплощения человечности, которым он являлся.
Так бесконечно больно при мысли, что этого великого ума и этого так светящегося Сердца больше нет. Но нет, оно слишком большим было, чтобы что-нибудь могло его в нашей памяти погасить.
Горько, очень горько, что расстояние лишает нас возможности пожать Вашу руку со всей теплотой глубокой благодарности за Льва Исааковича.
Тане и Наташе наши наиискреннейшие соболезнования.
Преданный Вам
М. Эйтингон
1. Датируется по контексту: Шестова не стало 19 ноября 1938 г.
79
А. ШЕСТОВА – ЭЙТИНГОНАМ
8 декабря
19, rue Alfred Laurant
Boulogne s/Seine
Милые Мирра Яковлевна и Макс Ефимович,
благодарю вас за прекрасное письмо, которое мне доставило большое облегчение. Очень жаль, что вы так далеко. Если бы вы видели Льва Исааковича на смертном ложе, вам было бы покойнее. У него было такое спокойное и светящееся лицо, что, глядя на него, думалось, что он нашел, что искал, что вера его была правильная.
Он много раз говорил мне, что хотел бы передать вам из своих книг. Что вам было бы приятно иметь? Я вам пришлю. Тут есть дорогое издание Декарта, подаренный <sic> вами, хотите вы его получить? Желаю вам обоим здоровья и счастья.
Ваша А. Шестова
Вчера был у меня А.М. Лазарев, он говорил о возможности перевода библиотеки в Иерусалим, вам или в Университет; конечно, некоторые книги останутся его друзьям здешним, так же и дочерям на память. Что Вы об этом думаете? Хорошо строить грандиозные планы, но осуществление их не всегда возможно.
Из денежных соображений я не смогу остаться на нашей квартире, так что все это должно быть осуществлено возможно скорее.
Вы столько помогали Льву Исааковичу при жизни, он вам всегда был бесконечно благодарен. Благодаря вам отчасти он мог продолжать свою работу до конца.
80
А. ШЕСТОВА – ЭЙТИНГОНУ
19 rue Alf<red> Laurent 29 декабря <1938> [1]
Милый Макс Ефимович,
получила ваше письмо. Посылаю вам две книжки, одна с пометками Л<ьва> И<сааковича>: 1) Augustinus сonfessiones. [2] 2) Georg Simmel. Lebensanschauung. [3] Пока по книгам Л<ьва> И<сааковича> и по его отметкам работает Фондан; [4] когда будет возможно, библ<иотека> будет переслана в Ун<иверситет> Иерусалима. [5]
Как это ни трудно матерьяльно, я пока сохраняю комнату Л<ьва> И<сааковича> в том же виде, как она была при его жизни; его дух живет в ней.
Он давно предвидел свою смерть; еще в Châtel летом, при ходьбе, он очень любил природу, пульс был 100 и 110. Осенью тоже он порядочно ходил в Булонском лесу, его рабочий кабинет, ибо напряженная мысль не оставляла его и на прогулке. Знаете ли вы стих Лермонтова из Мцыри:
«Я знал одной лишь думы власть,
Одну, но пламенную страсть,
Я эту страсть во тьме ночной
Вскормил слезами и тоской».
Сердечный привет Мирре Яковлевне. Всего вам обоим лучшего к Новому году. А. Шестова
