Владимир Лившиц - Защита Лившица: Адвокатские истории
В то же самое время и, можно смело сказать, – независимо от этого существовал местный отдел внутренних дел, а в нем – отделение по борьбе с экономическими преступлениями. В этом отделе проходил службу тот самый капитан Костенко, который сидел в камышах и враждебно смотрел на мир. От чего – уже не секрет.
И вот, враждебно глядя на мир, капитан Костенко замечает такую картину. На противоположном берегу танцует и поет мужик в панаме. То ли пьяный, то ли псих. Потом из кустов выскакивают двое в лампасах, начинают с этим мужиком ругаться, и ситуация грозит перерасти в драку.
Быстро выполнив определенные гигиенические процедуры, капитан Костенко встал и, застегивая форменные брюки, громко крикнул что-то вроде: «Прекратить!» или «Стоять!» – в общем, попытался пресечь происходящее. Потому что милиционер всегда на посту – хоть в камышах, хоть в кабинете.
И тут мужик в панаме схватился за грудь, побледнел и стал медленно оседать.
О мотоцикле с коляской мы упомянули не напрасно – через несколько минут капитан Костенко уже был на том берегу.
* * *Из протокола осмотра места происшествия: «На правом берегу реки Кошка, в трехстах метрах к югу от села Кошкино и в пятидесяти метрах к северу от автодороги, находится раколовка сак, имеющая спереди четырехугольную форму, а сзади идущую на конус. Корпус раколовки состоит из алюминиевых трубок диаметром восемь миллиметров, обтянутых жаберной сетью с размерами ячейки десять миллиметров. Рядом с саком находится рак в количестве пятнадцати штук». Далее следовала подпись капитана Костенко и понятых в лампасах.
Рядом с раком на песке лежал неизвестный гражданин в панаме, который молча ловил ртом воздух, отказываясь тем самым от объяснений и подписи в протоколе.
Как появился этот протокол, спросите вы? Капитан Костенко всегда носил с собой в папке бланки протоколов осмотра места происшествия, поскольку часто оказывался в тех местах, где что-нибудь происходило. В то утро ему эти бланки очень пригодились, но он использовал не все. Один остался. Вот на нем и был составлен этот протокол.
Поскольку мужик в панаме отказался от объяснений, капитан выслушал тех, кто в лампасах, сходил посмотреть на фанерную табличку и понял, что налицо имеется состав преступления. Мужик был доставлен в райотдел и водворен в камеру для задержанных, а протокол, рапорт и справка межрайонной инспекции рыбнадзора с расчетом ущерба водным ресурсам Российской Федерации были переданы по подследственности. День для капитана, как видите, прошел не зря, хотя ничем особенным не запомнился.
А вот Вале этот день запомнился надолго. Сначала она ждала Левушку к обеду. Потом стала нервничать, потому что надо было ехать в город встречать дочку. Потом, заготовив несколько убедительных фраз, отправилась на берег искать мужа и дошла до заветного места. Потом она увидела панаму и сандалии мужа, сиротливо лежащие у кромки воды…
Температура воздуха к тому времени перевалила за тридцать, но руки и ноги у Вали стали холодными. Чтобы утонуть в Кошке, где самая большая глубина не превышала полутора метров, нужно было предварительно застрелиться. Но Лев Михалыч в любых своих проявлениях отличался нестандартностью, и от него можно было ожидать чего угодно. В конце концов, ему могло стать плохо с сердцем, он мог упасть в воду и захлебнуться.
Валя простила мужу не только раков, но и старинную вазу, разбитую на прошлой неделе, и любимое платье, залитое краской месяц назад, потерянные ключи, часы, зонтики, свою загубленную молодость и даже эту шлюховатую аспирантку, с которой у него якобы ничего не было. Да пусть он хоть женится на ней – лишь бы был жив.
Валя бросилась в речку и стала прощупывать дно, с ужасом ожидая подтверждения своей догадки.
На ветке дерева, свисавшего над водой, сидели местные пацаны, которые внимательно наблюдали за действиями обезумевшей женщины.
– Да его в милицию забрали, – сообщил один из них.
Затем Валя услышала рассказ о том, как дяденька задрался с казаками, приехала милиция, и всех увезли в райцентр.
Валя слушала, стоя по колено в воде. Вечером пацаны клялись, что видели собственными глазами, как вода вокруг женщины закипела, от платья повалили клубы пара, словно из-под утюга, и оно моментально высохло. Это было правдой – так кипел возмущенный женский разум.
Путь до районного центра длиной в семнадцать километров любящая жена преодолела минут за десять – то ли на метле, то ли на попутке. Ворвавшись в дежурную часть, Валя, как ей показалось, довольно вежливо спросила, нет ли у них задержанного по фамилии Горелик. Дежурный целую вечность смотрел записи в каком-то журнале и, зевнув, ответил, что таких нет.
Как нет? Валя описала приметы мужа и попросила взглянуть еще раз. Дежурный взглянул еще раз и высказал предположение, что, видимо, речь идет о том бомже, которого недавно увезли на «скорой помощи». А как, согласитесь, еще назвать босого человека в полусухих штанах и без документов?
Количество оборотов внутри Вали к этому моменту достигло красного сектора, и она отпустила педаль тормоза. Те несколько убедительных фраз, которые она заготовила для Льва Михалыча, были умножены на сто, потом из них был извлечен квадратный корень, и с этим корнем на устах Валя рванула с места…
Когда дым рассеялся, дежурный вышел из-за укрытия и предложил женщине проехать на милицейском автомобиле в больницу – убедиться, что со знаменитым профессором, лауреатом международных премий, замечательным человеком и прекрасным мужем все в порядке. Да его и пальцем никто не тронул, честное слово.
* * *Валя застала мужа в процедурном кабинете терапевтического отделения районной больницы. Он лежал на кушетке под капельницей с лицом цвета сафари. Еще не зная о разрешении жениться на аспирантке (кстати, у них действительно ничего не было), полуживой философ доводил до сведения медсестры удивительные факты о том, что мясо рака обладает большой гастрономической ценностью, содержит до пятнадцати процентов белка и поэтому очень полезно женщинам для поддержания хорошего гормонального фона.
У Вали отлегло от сердца: если муж заигрывает с медсестрой, то беда миновала. Слава богу, не инфаркт. Однако кардиограмма была плохая, и врачи рекомендовали Льву Михалычу на несколько дней остаться в стационаре.
Пока наш философ скрывался от правосудия, пока его жена металась между городом и деревней с куриным бульончиком и свежими фруктами, пока дочка вместо поездки на курорт доставала редкие лекарства и консультировалась с лучшими специалистами, в отделе внутренних дел шла повседневная неспешная работа. Протокол, составленный капитаном Костенко, прогулялся по кабинетам, отлежался в сейфах и оброс резолюциями, а босоногий бомж обрел анкетные данные и стал нормальным подозреваемым. В конечном итоге в отношении гражданина Горелика Л. М. было возбуждено уголовное дело по пункту «г» части первой статьи двести пятьдесят шестой Уголовного кодекса. Конверт с соответствующим уведомлением и Лев Михалыч с выписным эпикризом прибыли домой одновременно.
* * *Конечно, если бы Лев Михалыч имел возможность обстоятельно и постепенно вникнуть в суть вопроса, он бы узнал, что статья двести пятьдесят шестая Уголовного кодекса предусматривает наказание за незаконную добычу водных животных. Пункт «г», добавляя статье педантичную изысканность, уточняет: если «это» (то есть собственно добыча) совершено на территории заповедника, заказника, в зоне экологического бедствия или в зоне чрезвычайной экологической ситуации. Статья не посадочная – можно отделаться штрафом и забыть о происшедшем.
Но Лев Михалыч не имел возможности вникнуть в суть вопроса, потому что конверт с уведомлением раскрыла Валя. А раскрыв, конечно, ахнула. Особенно зловещим показался ей этот самый пункт «г», который, изогнувшись коброй, пугал неизвестностью и предвещал большие неприятности. Если Лев Михалыч прочтет письмо и узнает, что на седьмом десятке стал уголовником, у него снова может случиться сердечный приступ или даже инфаркт. Этого она не переживет.
Обстоятельность и постепенность, как мы уже убедились, – не Валин стиль. Она больше любила летать на метле, кипятить в реке воду или наезжать на милиционеров. Растерзав письмо в клочья, женщина поклялась, что не даст кобре вползти в их дом и защитит Левушку от новой напасти.
Между тем время шло. И вот уже жара исчезла, и осенним дымом запахло в воздухе, а кобра все не появлялась. Лев Михалыч поправился, запросился на свою веранду, дочка уехала, а Валя расслабилась и занялась заготовками на зиму.
И вдруг – повестка. На желтой бумаге с синей печатью, все как положено. Гражданину Горелику Л. М. предлагалось прибыть к дознавателю Кандыбе для допроса в качестве подозреваемого. Лев Михалыч, по счастью, в это время был уже в Кошкино и предложения принять не смог. Валя поняла, что кобра просто так не отстанет – надо что-то предпринимать. Садиться на метлу? Искать знакомых? Писать жалобы?
