Владимир Лившиц - Защита Лившица: Адвокатские истории
Прав ли был старик Лао-цзы?
Пункт «г»
После второго инфаркта доцент кафедры научного коммунизма Лев Михалыч Горелик вышел на пенсию и переехал жить на дачу в деревню Кошкино.
Он полюбил рано просыпаться, слушать утреннюю перекличку петухов и смотреть, как солнце, розовое, словно младенец, выглядывает из-за камышей.
Вечерами то же солнце, но уже воспаленное и опухшее, как варикозные вены, пряталось за акациями у железнодорожной станции, и в наступившей тишине было слышно кваканье лягушек.
Утренняя тишина отличается от вечерней тишины так же, как еще наивная юность отличается от уже наивной старости, и Лев Михалыч, хоть и пенсионер, но все-таки философ, размышлял об этом и еще о многом другом, сидя на веранде со стаканом вечернего кефира. Потом жена Валя накидывала на плечи полусонного философа плед и укладывала Левушку на диван.
* * *В конце июля позвонила дочка. После очередного и, кажется, счастливого брака она стала москвичкой, но каждый год проездом на моря посещала родителей. Старательно растягивая на московский манер букву «а», дочка сообщила, что будет с мужем на следующей неделе, соскучилась, устала, мечтает отоспаться и поесть донских раков. Обнимаю, целую, ждите, пока.
Тема раков была для Льва Михалыча новостью, поскольку в их доме никогда раков не употребляли. Не по идеологическим соображениям, а просто потому, что это не входило в состав обычного меню. Но если дочка попросила – будут раки. Даже более того – добытые собственными руками, как помидоры со своего огорода. Валя возразила (а она по любому поводу возражала), что раков можно купить по дешевке у местных браконьеров. Лев Михалыч согласился (а он всегда соглашался с женой), но решил попробовать и даже вспомнил, что в витебском детстве удил рыбу на берегу Двины. Затем он припомнил еще несколько удачных случаев, когда ему удавалось что-то сделать руками, и, обидевшись на необоснованную иронию Вали, ушел на веранду пить кефир.
* * *Как научный работник и, если уж быть откровенным, порядочный зануда, Лев Михалыч любил во всем обстоятельность и постепенность. Прежде чем браться за какое-нибудь дело, он вникал в суть вопроса, определял оптимальный путь решения проблемы и продумывал план действий. То, что у среднестатистического человека обычно занимало пять минут, Лев Михалыч исполнял за сутки. Зато это было правильно.
По утверждению шведского исследователя-раковеда С. Абрахамсона, насадка приваживает раков в стоячей воде с участка площадью тринадцать квадратных метров. Следуя советам шведского коллеги, Лев Михайлович рассчитал, что снасти следует расставлять на расстоянии пятисот двадцати сантиметров друг от друга и в двухстах пятидесяти сантиметрах от линии берега. Несмотря на точность расчетов, рак не шел. Возможно, шведские раки привыкли к другому химическому составу воды или иному качеству приманки, поэтому расчеты С. Абрахамсона в данной ситуации требовали корректировки.
Лев Михалыч несколько раз менял пропорции прямоугольника, состав приманки и место охоты, однако больше трех зазевавшихся животных ему заманить не удавалось. При этом местные мужики, не изучавшие труды ученого шведа, почему-то вытаскивали полные раколовки, достигая почти промышленных объемов добычи.
Правильное решение было найдено после консультаций с дедом Вовой. Вечером, не отходя от магазина, дед провел семинар по возникшей проблеме, раскрыв на высоком теоретическом уровне истинно научный метод лова раков.
Суть метода состояла в правильном понимании психологии рака. В этом аспекте Лев Михалыч проблему ранее не рассматривал, по неопытности фокусируя свое внимание на физиологии объекта лова. Но дед Вова убедительно обосновал тезис о том, что у рака, как и у любого другого животного, самым сильным чувством является страх. Страх сильнее даже голода, и только он может заставить сытого рака пойти в сеть. Свою мысль дед проиллюстрировал многочисленными примерами из жизни, вспомнив уже к концу бутылки о первой любви, фронтовой дружбе, послевоенном восстановлении народного хозяйства и своем конфликте с директором молочно-товарной фермы.
Лев Михалыч не пил (я уважаю, но нельзя!) и делал краткие пометки в блокноте, отмечая про себя, что предложенный метод охоты на рака может быть интерпретирован как некий символ гносеологического фундизма экзистенциальной сущности бытия.
Наутро дед Вова показал заветное место и дал мастер-класс.
Собственно говоря, метод деда Вовы был очень прост: если топать ногами над рачьей норой, то испуганное животное выползает наружу и попадает в раколовку-топтушку, заранее поданную к выходу. Какое изящное, однако, решение! Лев Михалыч был впечатлен.
Таков был наш ответ шведу Абрахамсону.
* * *За день до приезда дочери Лев Михалыч в панаме, с ведром и парой топтушек от деда Вовы прибыл на заветное место. После короткой рекогносцировки он последний раз пробежался глазами по записям в блокноте и приступил к делу.
И что вы думаете? Охота таки пошла! Вот что значит научный подход к решению любого, даже простого на первый взгляд вопроса.
Бросая в ведро очередного членистоногого, Лев Михалыч представлял, как он завтра будет угощать дочь и ее мужа-москвича лобстерами со своего огорода. Что эти москвичи понимают в донской кухне? Да ни черта! Кстати, нужно проконсультироваться, как правильно варить раков. Говорят, нужен укроп.
Охота на рака – очень увлекательное занятие. Лев Михалыч мог бы преследовать добычу до вечера, но тогда наш сюжет уткнулся бы в полное ведро раков и не имел дальнейшего развития. Чтобы этого не произошло, должна быть интрига, должен быть конфликт. Должно, в конце концов, что-то произойти. Однако день выдался прекрасный, небо было ясное, вода – зеркальная, а тишина вокруг ласково обнимала нашего философа, создавая иллюзию безмятежности. Ни о каких конфликтах и речи быть не могло. Лев Михалыч, сняв сандалии, бил чечетку босыми пятками по илистому берегу, напевая под нос неприличные частушки, и вот уже пятнадцать испуганных животных тщетно искали выход из ведра.
И надо же было такому случиться, что именно в то замечательное утро на противоположном берегу речки в плотных зарослях камыша сидел капитан милиции Костенко. Какая нелегкая занесла капитана в камыши – пока секрет. Создадим интригу.
Эка невидаль, скажете вы, – милиционер в камышах! Да мало ли у нас по всей стране милиционеров сидит в камышах, в кустах или других укромных местах. У них работа такая. Однако интрига заключается в том, что место было хоть и укромное, но не по работе там сидел капитан Костенко. Не служебная необходимость его туда очень внезапно занесла. А мотоцикл с коляской остался на дороге. Понимаете меня? Ну съел он вечером что-то не то. И так хреново ему было, и таким враждебным ему казался весь этот мир и населяющие его люди… Особенно хозяин того продовольственного магазина, который они вчера проверяли.
Хозяин магазина, конечно, сволочь, но нам сейчас не до него. Костенко потом с ним сам разберется. У нас назревает конфликт: с одной стороны – милиционер в камышах, а с другой – философ на берегу. И между ними пятнадцать метров водной глади и разница в мироощущении.
Вот сейчас, кажется, самое время столкнуть их между собой. Но это не так просто. Дело в том, что капитан еще не вполне дееспособен и мост через речку в полутора километрах от заветного места. Поэтому у нас есть время для того, чтобы объяснить, зачем нужно сталкивать между собой несчастного капитана и счастливого философа.
* * *Буквально за пару месяцев до того, как мотоцикл капитана Костенко остался стоять на дороге, выяснилось, что пойма речки Кошки, включая село Кошкино и примкнувший к нему дачный поселок, находится на исконно казачьей территории. Выяснилось это после того, как бывший главный механик губернаторского гаража Федулов объявил себя атаманом им же образованной станицы Кошкинской и издал об этом соответствующий приказ. В том же приказе было рекомендовано всем казакам носить бороды, соблюдать старинные обычаи и беречь родную природу. В развитие этого приказа было направлено обращение к губернатору с просьбой отдать станицу и окрестности под контроль кошкинских казаков с целью создания экологически и этнически чистой территории. Говорят, что губернатор пообещал внимательно рассмотреть это обращение в ближайшее время и дал поручение помощнику.
Но ближайшее время, как это обычно бывает, все не наступало, а контролировать хотелось. Поэтому для начала атаман всея станицы Кошкинской очередным своим приказом создал казачий экологический патруль, а в нескольких местах берега речки Кошки были установлены фанерные таблички с надписью: «Лов рыбы и рака запрещен». О том, что таблички эти были замечены и оценены местными жителями, свидетельствовали различные дописки на них от руки. Это придавало табличкам истинно народный колорит и экспрессию.
