Владимир Хазан - Исцеление для неисцелимых: Эпистолярный диалог Льва Шестова и Макса Эйтингона
Что же касается до Вашей идеи о том, что было бы хорошо, если бы я мог прочесть лекцию или лекции о Маймониде, то, бесспорно, вообще говоря, это была бы очень подходящая тема в виду того, что в этом году исполняется 800 лет со дня его рождения. [3] Но – есть даже целых два «но», и одно увесистее другого. Первое – я Маймонида никогда не изучал, знаю его только из истории философии и знаю очень слабо, как и других еврейских и арабских философов средневековья. Несомненно, он был очень выдающимся мыслителем, но именно потому говорить о нем, не вдумавшись в него и не изучивши его, как следует, нельзя. А, кроме того, я никогда не умел говорить о том, что узнал из вторых рук. Для того же, чтобы изучить Маймонида, нужно время и работа, и за два, три месяца, оставшихся до конца учебного года после Пасхи (до Пасхи – я буду всецело поглощен заканчиваемой мной работой), я ничего не успею приготовить. Второе «но» – Маймонид был, если не всецело, то почти всецело, во власти идей Аристотеля, и есть даже все основания думать, что благодаря ему (не ему одному, конечно – тут арабы тоже очень замешаны) схоластика променяла на Афины Иерусалим. Молчать об этом – говоря о Маймониде, нельзя. Говорить об этом в юбилейной речи – тоже нельзя. Мое положение же становится особенно трудным именно в виду того, что, как Вы знаете, я всегда самым решительным образом выступал против Аристотеля. В той работе по средневековью, которую я теперь заканчиваю, Аристотель для меня представитель Афин, борющихся не на жизнь, а на смерть с Иерусалимом. Вы видите, что при таких условиях мне никак нельзя браться говорить о Маймониде. Я хотел бы прочесть три лекции в Тель-Авиве на такую тему: Киргегард и экзистенциальная философия с подзаголовком Авраам и Сократ. А если еще в Иерусалиме нужно читать – то, может быть, прочесть по-немецки первую часть Скованного Парменида – как я читал в «Kant-Gesellsch<aft>». [4] Тут тема та же: о вере, как об источнике истины. А что доклад уже читан – вряд ли кому это помешает: наверное, никто не вспомнит.
Еще раз большое спасибо Вам за хлопоты. Привет мой Мирре Яковлевне. Анна Елеазаровна шлет свой привет Вам обоим. Ваш Шестов
1. Эйтингон обратился в Объединенную федерацию рабочего профсоюза в Эрец-Исраэль (отдел культуры) с просьбой взять на себя организацию лекционного турне Шестова по стране. Ответ, полученный им, датирован 4 февраля 1935 г. В нем говорилось (в подлиннике на иврите):
Уважаемому профессору Эйтингону Иерусалим
Мы намереваемся пригласить проф. Л. Шестова в Эрец-Израэль для чтения лекций, которые состоятся в разных местах. Мы рассчитываем предоставить в распоряжение проф. Шестова сумму в 50 <палестинских фунтов> для оплаты дороги в оба конца.
Для покрытия этих расходов нам необходимо установить определенные суммы, которые следует востребовать с тех мест, где будут прочитаны лекции. Желательно, чтобы несколько лекций было прочитано в Иерусалиме (в различных аудиториях), и мы просим сообщить, согласится ли он прочитать несколько лекций (две) в Иерусалиме в тех местах, где их устройством профсоюзная организация занимается не будет.
Я полагаю, что лекции следует проводить для узкого круга, по приглашениям. Какова сумма, которую уважаемый профессор в состоянии внести для организации этих лекций? Мы будем крайне признательны за скорый ответ.
С уважением Зандбанк
Получив это письмо, Эйтингон сразу же отправил телеграмму Шестову, в которой пересказал ответ рабочего профсоюза. Не дожидаясь от него ответа, он отправился из Иерусалима в Тель-Авив для встречи с Я. Зандбанком, руководителем отдела культуры профсоюза (см. о нем прим. 4 к письму 67, от 5 июня 1935 г.), которого, однако, не застал. В письме, ему адресованном, он сообщал, что приложит все силы, чтобы помочь в организации шестовских лекций. Ответ от Я. Зандбанка, датированный 14 февраля, был следующим (в подлиннике на иврите):
Уважаемому д-ру Эйтингону Иерусалим
Сожалею, что не встретились. Получили Ваше письмо от 8.2. и благодарны Вам за готовность помочь нам в организации лекций проф. Шестова. Мы не имеем возможности установить сумму, которая выпадает на Иерусалим, и сумеем сделать это, только получив ответ из нескольких мест. Как уже говорилось, мы обратимся в нашу комиссию по культуре, чтобы она занялась технической стороной проблемы.
С уважением Зандбанк
2. См. прим. 4 к письму 60, от 24 декабря 1933 г.
3. Маймонид, или Рамбам (между 1135 и 1138–1204), выдающийся еврейский философ и богослов, разносторонний ученый своей эпохи.
4. См. письмо 50, от 20 мая 1930 г.
64
ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ
22/II. <19>35
Boulogne s/Seine
19. Rue Alfred Laurant
Дорогой Макс Ефимович!
После того как я отправил Вам последнее свое письмо, прошло уже больше недели. И хотя я отклонил Ваше предложение читать о Маймониде, но думать о нем я не переставал. И чем больше думал, тем больше убеждался, что те казавшиеся мне непреодолимыми и такими увесистыми «но» – не так увесисты и потому преодолимы. В конце марта я сдам все свои работы – и в моем распоряжении, раз поездка откладывается на осень, будет около четырех месяцев: этого вполне достаточно, чтобы разобраться в Маймониде и написать о нем работу в 1½, 2 печатных листа, т. е. на одну лекцию. Тоже я придумал способ, каким образом можно, не нарушая торжества и праздничного настроения говорить о моих с ним разногласиях. И теперь, когда я получил официальное приглашение от союза ремесленников (вероятно, Вы его имели в виду в Вашей телеграмме), [1] я ответил им своим согласием и предложил читать о Маймониде. Смущает меня только одно: они пишут, чтобы я написал им не о своей теме, а о своих темах. Меж тем, если я займусь Маймонидом, у меня уже не будет времени готовить другие лекции. По-моему, в этом и нет нужды. Они хотят, чтоб я объехал ряд городов и поселков (какие и сколько их, они не пишут). Но какая надобность в каждом месте говорить о другом? Я просил д-ра Манд<ельберга> выяснить все вопросы, связанные с моими лекциями, возможно скорее и осведомить меня. [2] Вам же пишу только, чтобы поблагодарить за поданную лишь Вами мысль читать о Маймониде. Если «союз ремесл<енников>» не станет возражать, все устроится к лучшему.
Всего Вам доброго. С сердечным приветом Мирре Яковлевне. А<нна> Е<леазаровна> тоже шлет Вам обоим свой привет. Ваш Шестов
1. Шестов переводит титул на адресованном ему приглашении (и в телеграмме Эйтингона, см. прим. 1 к предыд. письму) – General Federation of Jewish Labour in Eretz-Israel (Palestine) – как «Всеобщую Федерацию Еврейских Ремесленников в Эрец-Исраэль (Палестине)», употребляя слова «ремесленников» и «рабочих» как синонимы, см. в след. письме.
2. Речь идет о Льве Евсеевиче Мандельберге, муже сестры Шестова Елизаветы Исааковны, см. прим. 4 к письму 62, от 22 апреля (фактически – марта) 1934 г.
65
ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ
23/III. <19>35
Дорогой Макс Ефимович!
Получил оба Ваших письма и одновременно письмо от G<eneral> F<ederation> of J<ewish> Labour. Оказывается, что тема о Маймониде для них нежелательна: по их мнению, о Маймониде нужно читать по-еврейски и, затем, о нем и без меня достаточно теперь почитают. Не могу сказать, чтоб я этим очень огорчился. На приготовление лекции о Маймониде у меня ушло бы несколько месяцев, и, может, лучше, если я это время потрачу на другую работу. Я просил Леон<ида> Ник<олаевича> и Ел<изавету> Яковлевну передать Вам (когда они уезжали, я еще не имел письма от союза палест<инских> рабочих), как, по-моему, лучше всего было бы устроить с лекциями. [1] Мне кажется, главное, чтобы не было слишком трудно и чтобы было понятно. Может быть, Маймонид для большой публики был бы не по зубам, как говорится. Боюсь тоже, что и Киргегард окажется в этом смысле неподходящим, и даже, пожалуй, еще более неподходящим, чем Маймонид. Я здесь целые курсы о нем читаю и чувствую иной раз, что слушатели не постигают. Не лучше ли выбрать тему полегче. Я помню, что читал в Берлине о Толстом, и публика была очень довольна: понимала. Не лучше ли эту лекцию повторить в Тель-Авиве и в колониях, а если нужна еще вторая, то прочесть о «этич<еской> проблеме у Шекспира» (о Юлии Цезаре), а в Иерусалиме Скованного Парменида (одну или две лекции по-немецки)? А о Киргегарде – если прочесть, то в очень ограниченном круге лиц, которые захотят слушать, не оповещая об этом официально (думаю, что, кроме Вас, ни у кого не будет охоты слушать). В таком смысле я и отвечаю (не упоминая, конечно, о частных беседах о Кирг<егарде>) и в комитет евр<ейских> рабочих. Я думаю, что Вы согласитесь со мной, что так будет лучше.
Затем комитет мне пишет, что окончательную выработку программы чтения он предпочитает отложить на несколько месяцев – до осени. Это уже никак невозможно. Мне нужно теперь знать, какие лекции нужно приготовить, т. к. в июле начинаются каникулы, и я уезжаю из Парижа в Châtel, где у меня нет книг, нет комнаты и где я ничего делать не могу, а по возвращении из Châtel’а готовиться уже времени не останется. Поэтому необходимо уже теперь определить точно темы, чтобы до моего отъезда в Châtel уже все было готово. Мне кажется, что это для комитета тоже должно быть ясным. Во всяком случае, очень Вас прошу, если Вы будете разговаривать с комитетом, все это им разъяснить. На словах это легче сделать, чем в письме. Я бы очень хотел, чтобы все это было поскорее разрешено и чтобы я имел еще до Пасхи окончательный ответ по всем этим вопросам. [2]
