Александр Модестов - Бои за Ленинград
Об этом говорил и немецкий бригадный генерал Герберт Лох, предлагая Гитлеру без боя оставить Шлиссельбург осенью 1941 года. Находясь на посту командующего Ленинградским фронтом, Жуков совершил ещё один поступок, граничащий с преступлением: партизаны доносили ему о перебросе танков из-под Ленинграда под Москву. Ему надо было эти данные тщательно проверить и своевременно донести до Ставки. Но Жуков этого не сделал, а поддался дезинформации немцев. Немцы, отводя танки под Москву, оставили на местах их прежней дислокации радистов, которые своей работой создавали видимость, что танковые соединения остаются по-прежнему под Ленинградом. В результате этого наше командование под Москвой не знало, что на один из участков обороны южнее Вязьмы была переброшена 4-ая танковая группа Гёпнера. Неожиданный для нас удар 4-ой танковой группы Гёпнера от Рославля на Спас-Деменск и удар 3-ой танковой группы Гота из района Духовщины позволил 7 октября 1941 года этим группам соединиться, замкнув кольцо вокруг Вязьмы. В окружение попала значительная часть Западного фронта, которым командовал Конев, что создало для нас тяжёлое положение под Москвой, в котором Сталин обвинил Конева.
5 октября Жуков был отозван в Москву. Жуков передал временное командование фронтом Федюнинскому, но Сталин утвердил на этом посту старшего по званию Хозина. Хозин передал командование 54-ой армией Федюнинскому. Свою основную задачу – прорвать блокаду Ленинграда и спасти от голодной смерти сотни тысяч людей – он не выполнил, хотя имел громадное преимущество в живой силе и особенно в технике. Он просто не планировал прорыва блокады, а только давал неисполнимые приказы без всякой подготовки к их выполнению. И Жуков оставался бы и дальше в Ленинграде, если бы не сложилась тяжёлая обстановка под Москвой. После отзыва Жукова положение для немцев улучшилось. Во второй половине октября в состав группы войск «Север» прибыли: 250-ая испанская («голубая») дивизия, 212-ая и 227-ая пехотные дивизии из Франции, 7-ая авиаполевая из Греции и 2-ая пехотная бригада СС из Германии. Но все равно силы Ленинградского фронта были значительно больше сил немцев, осуществлявших блокаду. Но все усилия Ленинградского фронта были по-прежнему направлены не на действительный прорыв блокады Ленинграда с освобождением участка железной дороги Ивановское-Мга-Мишино, а на бессмысленное уничтожение войск противника на Невском пятачке и под Синявинскими высотами. Перед 55-ой армией опять ставится задача овладеть селом Ивановское и двигаться по направлению на Мгу. Но для выполнения этой задачи выделяется только две стрелковые дивизии – 43-я и 85-ая при поддержке 123-ой и 124-ой танковых бригад, когда надо было направить всё, что только можно собрать для прорыва на этом направлении. Шигин пишет: «Прежде чем прорваться на Мгу от деревни Ивановское, надо овладеть Усть-Тосно, продвинуться до деревни Ивановское и захватить её». Спрашивается зачем это было нужно? Такая бессмысленная операция с громадными потерями с захватом Усть-Тосно и части деревни Ивановская (Ивановский пятачок) была проведена летом 1942 года. Зачем штурмовать укреплённые пункты, когда их можно было обойти восточнее? Да, на пути наступающих стояла река Тосна. Но, спрашивается, какую реку можно легче форсировать – Неву или Тосну? Самая тяжёлая обстановка под Ленинградом сложилась после отзыва Жукова. 16 октября немцы начали силами 16-ой немецкой армии: десяти пехотных, двух танковые и двух моторизованных дивизий наступление на востоке Ленинградской области. Против них стояли слабо вооружённые части 48-ой и 5-ой армии. Основной целью немецких войск было полное окружение Ленинграда с взятием города Тихвин. Дополнительно ставилась цель взять Волхов, который защищала 54-ая армия. С самого начала наступления Сталину было ясно, что Тихвин ему не защитить. Поэтому 23 октября он даёт указание войскам ленинградского фронта прорваться через Невский пятачок. Мне долго было неясно, зачем так много сил и средств тратилось на прорыв с Невского пятачка навстречу 54-ой армии, так как для снабжения Ленинграда продовольствием этот коридор практически никакого значения не имел, пока я не прочитал книгу Г. А. Шигина «Битва за Ленинград: крупные операции, «белые пятна», потери»: «Когда читаешь тексты документов, поражаешься откровенному цинизму наших тогдашних правителей. Впрочем, пусть читатель судит сам, познакомившись с рядом цитат (с купюрами) из документов тех лет. 23 октября Василевский передаёт Федюнинскому: «Прошу принять следующие указания Сталина и немедленно довести до сведения товарищей Жданова и Кузнецова… Если в ближайшее время не прорвёте фронт и не восстановите прочной связи с 54-ой армией, которая Вас связывает с тылом страны, все ваши войска будут взяты в плен. Восстановление этой связи необходимо не только для того, чтобы снабжать войска Ленфронта, но особенно для того, чтобы дать выход войскам Ленфронта для отхода на восток – во избежание плена в случае, если необходимость заставит сдать Ленинград…Москва находится в критическом положении, и она не в состоянии помочь нам новыми силами. Либо вы в эти два-три дня прорвёте фронт и дадите вашим войскам отойти на восток в случае невозможности удержать Ленинград, либо вы попадёте в плен. Сосредоточьте дивизий восемь или десять и прорвитесь на восток. Это необходимо и на тот случай, если Ленинград будет удержан, и на случай сдачи Ленинграда. Для нас армия важней». Но, несмотря на эти требования, нашим войскам прорваться через Невский пятачок не удалось. Защитники Тихвина не получили помощи, и 8 ноября Тихвин был взят немецкими войсками. С взятием Ленинграда, Ленинград и вся Ленинградская область западнее Тихвина попали практически в кольцо полной блокады, хотя немецкие войска и не соединились с финскими войсками, стоящими на реке Свирь: была перерезана железная дорога, по которой шло продовольствие для Ленинграда. Севернее Тихвина была проложена автомобильная дорога, но её пропускная возможность вследствие недостатка автотранспорта и её состояния была крайне недостаточна для снабжения Ленинграда. Наибольшее количество смертей от голода в Ленинграде произошло как раз потому, что Тихвин целый месяц находился в руках немцев. Но при более длительном нахождении Тихвина в руках немцев, голодная смерть грозила не только жителям Ленинграда, но и всем войскам. Поэтому 11 ноября 1941 даётся категорический приказ: всеми силами Ленинградского фронта прорваться на восток через Невский пятачок с оставлением Ленинграда. 25 ноября произошёл разговор Василевского с Федюнинским и Кузнецовым. «Передаю указание товарища Сталина, говорит Василевский. – Товарищ Сталин приказал мне вновь передать Военному совету фронта его категорическое требование ускорить наступление и прорыв на восток. Только в этом он видит единственное спасение армии и, прежде всего, армии Ленфронта…Из записи переговоров Сталина с Ждановым и Хозиным от девятого октября: «Нас очень тревожит ваша медлительность в деле проведения известной вам операции. Вам дан срок в несколько дней. Если в течение нескольких дней не прорвётесь на восток, вы загубите Ленинградский фронт и население Ленинграда… вы должны знать, что пехота без танков не пойдёт. После артиллерийской подготовки нужно пустить танки, и после танков можно пустить пехоту…Надо выбирать между пленом и тем, чтобы пожертвовать несколькими дивизиями. Повторяю, пожертвовать и пробить себе дорогу на восток, чтобы спасти ваш фронт и Ленинград. Попробуйте из нескольких дивизий выделить группы охотников, наиболее смелых людей, составить один или два сводных полка… Возможно, что эти сводные полки смелых людей потянут за собой и остальную пехоту. Всё» (Шигин). Меня, кроме цинизма Сталина, удивляют ещё и его советы о том, как вести боевые действия, на уровне воспитанников детских садов. О какой артиллерийской подготовке через Неву может идти речь, когда мы не знали, где находятся позиции немцев? Проблема была и с переправой тяжёлых танков через Неву. И сейчас для музеев поднимают потопленные при переправе через Неву танки. Всех этих проблем можно было избежать, если бы прорыв осуществлялся из районов, где мы непосредственно соприкасались с позициями немцев. Почему Сталин опасался захвата Ленинграда, когда под Ленинградом стояли столь мизерные силы, что ни о каком наступлении и речи не могло идти? Где была наша фронтовая разведка, которая обязана была знать, какие силы находились под Ленинградом? Парадоксально, но выходит, что Ленинград от падения в какой-то степени спасли немцы, которые не дали нашим войскам возможности прорваться через Невский пятачок, бросив на произвол немцам Ленинград. Оставление Ленинграда фашистам даже на короткий срок принесло бы нашей культуре громадный урон, который могли нанести не только немцы, но и мы сами при оставлении города. И, наконец, главный вопрос: почему мы старались пробить узкий коридор через Невский пятачок, когда снабжение через него населения Ленинграда было практически невозможно? Да, снабжение продовольствием в достаточном для населения Ленинграда количестве было невозможно, а вот вывести войска и политическую номенклатуру через прорыв с оставлением Ленинграда было вполне возможно. И наши правители того времени такой вопрос ставили. Шигин также поднимает вопрос о циничном отношении наших руководителей к мирным жителям тех населённых пунктов, где шли боевые действия: «Из опыта знаем, – говорил Маленков, – что когда немцы переходят на оборону, как, например, у вас перед Ленинградом, они обычно устраиваются под домами и избушками населённых пунктов… Поэтому мой совет: при движении вперёд не задавайтесь целью взять тот или иной пункт, вроде Первого Городка, Синявино и так далее, а поставьте себе задачу разрушить до основания населённые пункты и сжечь их, похоронив под ними немецкие штабы и части. Откиньте всякую сентиментальность и разрушайте дотла все населённые пункты». Этот совет Маленкова не только циничный, но и совершенно неграмотный. Немцы не строили свои защитные сооружения под домами, дома просто мешали бы строить подземные сооружения. Под Ленинградом немцами были построены весьма комфортабельные для проживания непробиваемые армейской артиллерией сооружения, соединённые глубокими ходами сообщения по последнему слову инженерного искусства. Но предписания такого типа, как давал Маленков, выполнялись, наша артиллерия била по нашим же домам и уничтожала наше население, а не разрушала немецкие укрепления. В районах под Ленинградом, где велись боевые действия, почти все дома были разрушены, и совершенно нигде не говорится о судьбе их бывших жителей.
