Джон Хупер - Итальянцы
Иногда cicisbeo был гомосексуалистом, и тогда все ограничивалась ролью забавного компаньона. Но зачастую он был любовником женщины. Считается, что у лорда Байрона была итальянская возлюбленная графиня Тереза Гвиччиоли. Но, с итальянской точки зрения, благородная дама из Равенны просто имела более умного, чем обычно, английского cicisbeo.
Спокойное отношение итальянцев к супружеской неверности также видно из результатов опроса, проведенного в 2006 году психологическим журналом Riza Psicosomatica. Опрос должен был выяснить, какие пороки и недостатки заставляют итальянцев испытывать наибольшее чувство вины. На верху списка оказались обжорство и мотовство. В самом низу приютилась супружеская неверность. Она вызывает меньше беспокойства, чем недостаточный уход за внешностью.
До недавнего времени образ любовницы также присутствовал в итальянской культуре в большей степени, чем в культуре многих других стран. Для известных мужчин иметь вторую партнершу (а иногда даже вторую семью) было обычным делом, и когда такой человек умирал, журналисты рвались взять интервью не только у понесшей тяжелую утрату вдовы, но и у ее соперницы на любовном фронте. Другой образ, который нередко возникает перед глазами, это итальянец из среднего класса, который удаляется прочь от супружеского союза после того, как родились дети, и пускается во все тяжкие, прежде чем вернуться домой и провести преклонные годы с женой.
Но развлечения с подружками стоят денег. Содержание любовниц – не говоря о вторых семьях – обходится еще дороже. Поэтому такой вид измен всегда могли себе позволить только обеспеченные люди – те, кто благодаря своему общественному положению и финансовому состоянию больше контактировал с иностранцами и потому влиял на их представление о «типично итальянском». Отсюда возникает вопрос: насколько справедлива репутация итальянцев как неверных супругов? Единственное известное мне международное сравнение датируется 1994 годом и касается скорее мнений, чем привычек. Людей более чем из 20 стран спросили, как они относятся к внебрачному сексу. Доля итальянцев, ответивших, что это было бы «во всех случаях неправильно», составила 67 %, ровно столько же, сколько в Великобритании. Показатель был существенно ниже, чем в США, где четверо из пяти опрошенных безусловно осудили супружескую измену, но гораздо выше, чем в бывших коммунистических государствах: в России уровень неодобрения составил скромные 36 %.
Менее обеспеченные итальянские мужчины, ищущие секса вне брака (и, как отмечалось ранее, до брака), обращались к проституткам. Однако в 1958 году закон, внесенный социалисткой Линой Мерлин, запретил получение средств к существованию за счет проституции и привел к закрытию публичных домов. Результатом этой спорной меры стал исход проституток на улицы, где большинство из них и остается по сей день. Некоторые, правду сказать, работают без помех дома. Они традиционно рекламировали свои услуги в газетах, нередко начиная объявление со строки заглавных «А», чтобы оно гарантированно заняло первое место в колонке. Теперь все больше проституток используют Интернет. Согласно данным, собранным Corriere della Sera из разнообразных источников и опубликованным в 2013 году, в Италии на тот момент было 45 000 проституток, из которых только 8000 оказались итальянками. Из остальных больше половины работали на улицах, чаще всего охраняемые – и эксплуатируемые – сутенерами и имеющие меньше, чем в борделе, шансов пройти медицинский осмотр.
С одной стороны, закон Мерлин привел к тому, что проституция в Италии стала еще более грязным делом, чем в других странах, и еще более рискованным для здоровья самих девушек и их клиентов. С другой стороны, он сделал ее менее распространенной. Если данные, приведенные ранее, верны, то число проституток в Италии – лишь малая доля от их числа в Испании, где оценки начинаются примерно с 200 000. И эта разница – еще один повод задуматься, настолько ли ветрены мужчины-итальянцы, как их рисуют.
Пожалуй, областью, где влияние церкви очень заметно, можно назвать контрацепцию. Долгое время изготовление, продажа и реклама противозачаточных средств считались в Италии преступлением, за которое грозило наказание до года тюремного заключения. Запрет был снят в 1971 году, несмотря на то что тремя годами раньше вышла папская энциклика Павла VI «Humanae Vitae», которая вновь подтвердила несогласие Ватикана с искусственными методами контроля над рождаемостью.
Как и в большинстве других католических стран, осуждение Ватикана в этом вопросе повсеместно игнорируют. В Италии можно купить противозачаточные средства всех видов, и в некоторых случаях государство даже компенсирует их стоимость. Но, поскольку этот вопрос остается щекотливым, в целом отношение к контрацепции представляет собой смесь нарочитого невнимания и тактичного умолчания. В 2013 году Международная федерация планирования семьи опубликовала обзор, целью которого было оценить, насколько свободно молодые женщины могут получить доступ к различным методам контрацепции в десяти европейских странах. Каждая страна оценивалась по ряду критериев, которые включали разработку соответствующих правительственных норм, доступность полового воспитания и предоставление индивидуальных консультаций. В целом Италия едва набрала половину баллов, полученных Испанией, и меньше трети суммарного результата Франции. Больше того, она оказалась одной из трех стран, в которых нормам улучшения сексуального и репродуктивного здоровья и защиты соответствующих прав или уделяли мало внимания, или они «практически отсутствовали в программах соответствующих учреждений»[62].
Сменяющие друг друга правительства не сделали ничего, чтобы снизить цены на презервативы, которые, согласно обзору 2009 года, стоят почти вдвое дороже, чем в среднем по миру. Это может отчасти – хотя и в очень незначительной мере – объяснить, почему другое исследование несколькими годами позже установило, что меньше половины сексуально активных итальянских молодых людей в юношеские годы или в возрасте чуть за 20 принимают меры, чтобы избежать нежелательной беременности. В остальном объяснение, видимо, состоит из комбинации неопытности, безответственности, а возможно, также и нежелания – сознательного или бессознательного – использовать искусственные средства контрацепции, которые так отвратительны католической церкви.
Во всяком случае, данные об использовании женских противозачаточных средств свидетельствуют о таком же нежелании. Итальянские женщины пользуются оральной контрацепцией реже, чем жительницы других европейских стран, хотя это и остается наиболее популярным методом. Но в опросе, проведенном в 2006 году, третьим по популярности методом все еще был coitus interruptus – прерванный половой акт, а ведь это был онлайн-опрос, в котором участвовала относительно продвинутая часть населения, использующая Интернет.
Казалось бы, следствием всего этого должен быть высокий уровень нежелательных беременностей и, соответственно, большое количество абортов. Но нет: один из опросов показал, что незапланированных беременностей в Италии меньше, чем в любой другой из 36 участвовавших в опросе стран. Количество абортов также сравнительно невелико.
Получается, что мы видим перед собой общество, в котором множество молодых людей не принимают никаких мер предосторожности, однако обходятся без последствий, которых можно было бы ожидать. Что-то здесь не складывается. В какой-то степени это можно объяснить растущей популярностью таблеток экстренной посткоитальной контрацепции, но может оказаться и так, что сексуальные связи между молодыми итальянцами, которые не находятся в устойчивых отношениях, все еще не слишком распространены, и сексуальная неразборчивость встречается редко. Кроме того, у молодых людей не так много возможностей заняться любовью. Вероятно, современные итальянские родители придерживаются не столь консервативных взглядов, как их матери и отцы. Но поступление в колледж или университет в родном городе и проживание в родительском доме до 30 с лишним лет не способствует активной сексуальной жизни, не говоря уж о беспорядочной.
Одна из особенностей итальянского языка в том, что в нем есть два варианта глагола «любить». Есть слово amare, но также есть volere bene. Даже сами итальянцы не могут окончательно договориться о том, в чем заключатся разница между ними, и каждый использует их по-своему. В самых общих чертах, volere bene означает менее близкий, менее эротический вид привязанности (хотя, когда итальянцы хотят сказать, что они «любят», скажем, рассекать под парусом или охотиться, они иногда используют amare). Если бы вы употребили volere bene в отношении партнера или супруга, люди могли бы подумать, что ваш союз дал трещинку. В применении к друзьям или коллегам этот глагол может означать не более чем «испытывать глубокую симпатию». И обычно – хотя и не всегда – он используется, когда говорят с родственниками или о них. «Mamma, – говорится в популярной песне 1940-х, возрожденной Лучано Паваротти. – Quanto ti voglio bene!»
