Барбара Мертц - Древний Египет. Храмы, гробницы, иероглифы
Хатшепсут и Сенмут, вероятно, не испытывали к беспомощному молодому царю ничего сильнее презрения. Они были на высоте власти, никем не оспариваемой, с мощной поддержкой и силами за спиной – знатью, старой бюрократией, жречеством. Торговля процветала, великие строительные проекты давали заработок народу, в продовольствии не было недостатка. Военщина как крупная самостоятельная сила еще не развернулась полностью; большие профессиональные армии позднейшей империи, обращавшиеся к грабежу и насилию, когда зарубежные походы терпели неудачу, еще не были сформированы. Великие кампании Тутмоса I остались далеко в прошлом. И если были люди, которых раздражала скука мирной жизни и притягивало возобновление имперских планов отца царицы, без сомнения, находились и люди, включая женщин, которые наслаждались миром и находили счастье в простых удовольствиях семейной жизни. Жизнь крестьянина была суровой, но это была жизнь, а почти любая форма существования была предпочтительнее смерти далеко от дома и похорон вдалеке от богов и храмов Египта.
Многие крестьяне и все ремесленники и художники были заняты главными интересами Хатшепсут – строительством и реставрацией храмов и монументов. Она была, по ее собственным словам, первым правителем, залечившим раны, нанесенные гиксосами многим святилищам богов, да и ее собственные строительные проекты были многочисленны. В самой гуще всего стоял Сенмут, имевший среди прочих должностей должность царского архитектора. Большая часть других его обязанностей была, вероятно, административной, что необязательно говорит о его талантах как администратора. Впрочем, в одном мы можем быть вполне уверены. Возможно, Сенмут напоминал Эссекса и Лестера в отношении места, которое занимал в чувствах царицы, но за его внешностью скрывалось куда больше, чем у этих смазливых и никчемных любовников, и по крайней мере одна из его должностей не была синекурой. Если верить словам Сенмута (а нет причины им не верить), он был одним из самых талантливых архитекторов древнего мира. Именно ему мы обязаны чудом храма царицы в Дейр-эль-Бахри, самого красивого храма в Египте и одного из прекраснейших древних зданий вообще.
Дейр-эль-Бахри лежит прямо напротив современного Луксора, на другом берегу Нила. Там находится белый храм, который Хатшепсут построила для своего посмертного культа и во славу Амона и других богов. Внешний облик храма драматически прост; по форме и настроению он напоминает мощные и суровые формы скальных уступов, которые поднимаются за ним. Храм состоит из громадных колоннад, воздвигнутых на двух уровнях, к которым ведет длинный пологий подъем. Центральные залы фланкированы крыльями, построенными под прямым углом; их стройные круглые колонны с каннелюрами напоминают скорее о Греции, чем о Египте. И первое впечатление от этого благородного сооружения какое-то не египетское, хотя проект явно был вдохновлен близлежащим храмом XI династии. Но Сенмут не был имитатором. Его проект так же превосходит древнее здание, как Парфенон превосходит неуклюжий старый храм в Коринфе. Сравнение с Парфеноном не кажется неуместным, и в Парфеноне, и в храме в Дейр-эль-Бахри достигнут общий триумф: зрителя мгновенно поражает ощущение гармонии пропорций. Ни одно измерение нельзя было бы изменить, не повредив целому. Грациозные колоннады египетского храма показывают, что греки не первыми поняли эту особую архитектурную форму. Архитектор Дейр-эль-Бахри также мастерски использовал ландшафт и прекрасный египетский климат. Нависающие скалы не уменьшают творения человека, но поддерживают и обрамляют его, и контраст глубоких теней и резкого солнечного света умышленно сделан частью проекта.
Хотя этот храм, который на древнеегипетском назывался Джесер-джесеру, был посвящен Амону и другим богам, его главной функцией было обслуживание посмертного культа Хатшепсут. Другие цари тоже сооружали посмертные храмы у подножия скал. Некоторые строили там и гробницы; но отец Хатшепсут сделал решительный шаг, отделив гробницу от храма в целях повышения безопасности. Гробница Хатшепсут находится в Долине царей – другое чудовищное вторжение в привилегии мужчин. Семисотфутовый коридор гробницы расположен вдоль прямой линии, ведущей к храму; очевидно, по первоначальному плану коридор хотели пробить прямо под горной цепью, отделяющей Долину царей от Дейр-эль-Бахри, так, чтобы саркофаг царицы лежал под храмом. Этот амбициозный план никогда не был осуществлен. Но под святилищем храма Джесер-джесеру все же была гробница. Это была гробница незнатного человека – Сенмута. В этом и в некоторых чертах храма мы имеем яснейшие свидетельства, предполагающие, что Сенмут был для своей царицы более чем преданным и талантливым слугой. Только некоронованный консорт, разделявший с царицей ложе, если не трон, мог осмелиться на такое.
Как и все остальные древности в Египте, сегодня Дейр-эль-Бахри набит оборванными самозваными гидами, вызывающими жалость и раздражение почти в равной мере. Нельзя пройти под колоннадами храма, не подумав о его вдохновенном строителе, и если вы упомянете его имя вслух, один из «гидов» наверняка привяжется к вам, энергично кивая и делая приглашающие жесты. «Сенмут! Сенмут!» – восклицает он и ведет вас в тень внутренних комнат. Мрак сгущается, пол у вас под ногами неровный и опасный. Вы спотыкаетесь о камень и раздумываете, не повернуть ли назад; тут ваш «гид» останавливается и зажигает жалкий огарок свечи. Открытый дверной проем ведет налево, в маленькую комнату без окон, возможно бывшую кладовую; двери, которые закрывали вход, давно исчезли. Вам придется присесть на корточки, в неловкой позе, чтобы увидеть в дрожащем свете свечи то, зачем вы сюда пришли, – маленькую резную фигурку человека в пространстве, которое когда-то скрывала открытая дверь. Он стоит на одном колене, в бесконечно грациозной египетской позе поклонения, с воздетыми руками. А над ним вырезано имя, которое он с невероятной дерзостью посмел ввести в святилище, предназначенное для божества: «СЕНМУТ, ЦАРСКИЙ АРХИТЕКТОР».
Имя и титул Сенмута
Маленький рельеф довольно груб, традиционный профиль, вероятно, не похож на предполагаемую модель. Невозможно объяснить, почему это зрелище создает такое незабываемое впечатление. Быть может, мы думаем о человеке в той самой позе, которую он, вероятно, принимал, рассматривая рельеф. Снаружи ослепительное солнце сияет с твердого раскаленного неба, но в коридоре рядом с маленькой кладовой темно и душно, точно как в тот самый день, когда архитектор Сенмут рассматривал при свете свечи свидетельство своей будущей жизни среди богов. Какому верному слуге доверил он вырезать на стене это святотатство? Знала ли об этом царица или он рискнул вызвать ее божественный гнев, тоскуя по вечной жизни в ее обществе?
Гробница Сенмута под храмом – другой показатель беспримерного бесстыдства; только члены царской семьи могли надеяться на такую милость. Нелепо думать, что он мог выполнить такой крупный проект без ведома Хатшепсут; она была очень энергичная женщина и наверняка часто посещала свой посмертный храм в период строительства. Некоторые археологи предполагали, что она обнаружила претензии своего любовника и лишила его своих милостей (а возможно, и жизни); но мне это кажется маловероятным. Позже гробница была сильно обезображена, но она еще хранит несколько замечательных рельефов. Она претендовала на поистине царские размеры, коридоры даже сейчас свыше 100 метров длиной.
Ставка царского архитектора на вечность не оправдалась. Он так и не занял свою роскошную гробницу. Мы не знаем, где упокоились его кости, если они нашли покой вообще. Он имел другую гробницу, более подходящую к его официальному рангу, на склоне холма неподалеку от Дейр-эль-Бахри. Может быть, Сенмут был похоронен здесь. Его великолепный саркофаг несомненно здесь. Он очень напоминает саркофаг Хатшепсут и был, вероятно, сделан в то же самое время. (Есть ли предел амбициям этого человека? – вопрошали скандализованные вельможи.)
Сенмут мог быть человеком карьеры, и одним из самых преуспевших во все времена, но у него не было недостатка и в более тонких чувствах. Он похоронил семью – отца и мать, брата и сестру – близ своей гробницы, чтобы они могли разделять с ним его благую долю на Западе. Одна из приятнейших вещей, которые мы знаем о Сенмуте, пришла из его собственного маленького частного кладбища. Должно быть, он любил музыку, ибо он похоронил своего менестреля близ собственной гробницы, положив в гроб покойному арфу. Его домашние любимцы тоже похоронены здесь – любимая обезьянка и маленькая кобылка, положенные в гробы и снабженные водой и пищей, чтобы поддержать их, пока они не достигнут Запада.
Для подлинного любителя детективных историй ни одно выдуманное преступление не сравнится с притягательностью множества нераскрытых тайн, которыми изобилует история. Умер ли маленький дофин в тюрьме или погибший ребенок был подмененным? Действительно ли Ричард III убил своих племянников в Тауэре? Столкнул ли граф Лестер свою жену с лестницы в Кенильворте в высокомерной надежде жениться на королеве Елизавете? Чье золото звенело в карманах головорезов, заколовших брата Чезаре Борджиа и бросивших тело в Тибр? К этим сладостным и омерзительным вопросам мы должны добавить еще один, также с темным подтекстом: как Хатшепсут встретила свой конец?
