Мартин Борман - Письма
Я счастлив, когда ты со мной, ты сама убеждаешься в этом, и я всегда радуюсь, когда знаю, что ты опять благополучно вернулась к детям. Или, скорее, даже так: я спокоен, когда дети находятся под твоим крылом и защитой. У меня все меньше времени, которое я мог бы посвятить тебе, но ты твердо стоишь на собственных ногах! (На столь любимых мной ногах!!) Итак, любимая, подведем итог: я твердо верю в окончательную победу Германии, но мы не знаем, какие удары нам придется выдержать перед наступлением победы, и трудно сказать, удастся ли нам самим увидеть этот великий день.
При объявлении воздушной тревоги идите в убежище как можно быстрее. Я очень боюсь внезапного нападения, подобного происшедшему на дамбе, столь же внезапному, сколь хорошо подготовленному. Если начнется бомбежка и ты почувствуешь реальную опасность, сразу отправляйтесь в Шлухзее, напрямую или через Мюнхен.
Сегодня я отправил тебе очередную посылку с книгами. Береги себя, моя любовь, и детей – и выше голову! Сейчас очень важно сохранять спокойствие. Кстати, нет никакой необходимости писать тебе, как следует себя вести; мы так хорошо понимаем друг друга, что ты всегда действуешь именно так, как я считаю необходимым, а я – как ты.
Твой М. Б.
* * *Мартин Борман Герде Боман
30.01.1945
16.00
Моя любимая мамочка-девочка.
1. Вкладываю несколько писем, которые заставят тебя посмеяться.
2. Пожалуйста, сделай все необходимое, чтобы запастись продовольствием, поскольку очень скоро проблема нехватки продовольствия встанет перед нами в полный рост. Я считаю, что ты должна засушить максимально возможное количество яблок; лучше есть сушеные яблоки, чем остаться ни с чем. Подумай об этом и распланируй все заранее. Заранее отправь мед, скажем 50 фунтов, в Аусзее. Проверь, есть ли достаточный запас меда в бомбоубежище, и выясни у Хайера лично, хранит ли он мед в безопасном месте. Где, кстати, ульи?
3. В отношении сушеных овощей я сам напишу Дитмеру, Гельмут передаст письмо. Если он сможет прислать то, что нам надо, то ты половину овощей отправишь в Аусзее.
Огромное количество людей в Берлине и в окрестностях сильно нервничают и выглядят подавленными. В этом нет ничего странного, зная о зверствах русских, но факт, тем не менее, весьма прискорбный! Большевики уничтожают все на своем пути. Им ничего не стоит изнасиловать и ограбить, а массовые расстрелы, особенно в сельских районах, стали обычным явлением. Ты с детьми ни в коем случае не должна попасть в руки этих грубых животных! Но я очень надеюсь, что подобная опасность никогда не возникнет и что фюрер парирует этот удар, как он парировал их раньше. Два или три миллиона людей, оставшихся без крова, как ты понимаешь, подвергаются невыносимым страданиям. Дети голодают и умирают от холода, и все, что мы можем сделать, – это ожесточиться, с еще большей решимостью взяться за спасение оставшейся части нашего народа и соорудить новую линию обороны. Мы должны победить.
Преданный тебе М.
* * *Мартин Борман Герде Борман
31.01.1945
17.20
Любимая.
Вражеские танки пересекли Одер около Вризена! Получив утром эти тревожные известия, мы поняли, что должны разбудить фюрера!
Ты знаешь, что Вризен находится совсем рядом с Якельсбрухом. Шпеер спешно отправил лучшие скульптуры Брекера на грузовике Геслеру.
Ну, это только незначительное проявление паники, с которой мы еще столкнемся. Фюрер и его штаб уже приняли все необходимые меры.
Та прекрасно понимаешь, что большинство людей в Берлине глубоко взволнованы сложившейся ситуацией.
Завтра я отправлю Кинкеля в Альт-Рэзе с несколькими чемоданами, содержимое которых отправится в холодильнике в Пуллах. Фройлейн Крюгер ждет отправки почты, поскольку она вся должна уйти сегодня.
Навсегда сохрани любовь к своему старому
М. Б.
* * *Герда Борман Мартину Борману
Оберзалъцберг
31.01.1945
Мой любимый муж.
Не волнуйся за нас. Мы очень осторожны и трудолюбивы, делаем запасы, живем экономно. Я всегда радуюсь, когда наблюдаю, как едят мои дети. Они никогда не капризничают и съедают все, что им дают. Они находятся в прекрасной форме, и даже если будут есть меньше, это не отразится на их здоровье. Я рада, что мы все еще здесь, а не в Аусзее, где все будет намного сложнее.
Розмари сегодня работала со мной в бомбоубежище и рассказала, что у ее невестки двое близнецов, две маленькие девочки. Ты помнишь, когда появились наши близнецы? Это было отнюдь не радостное время. Ты всегда внушал мне, что мы должны экономить, и нам это удавалось, во всяком случае мы как-то справлялись, и сейчас у нас все получится, если мы сохраним спокойствие, сделаем запасы и будем ими экономно распоряжаться...
* * *Герда Борман Мартину Борману
3.02.1945
Мой любимый папочка.
День пронесся как одно мгновение! Вообще-то я собиралась отдохнуть, но с восьми утра не переставая звонил телефон, потом в половине одиннадцатого пришли Брекеры и оставались до двенадцати. Мимина, как обычно, в приподнятом настроении; она говорит так быстро и возбужденно, что запутывается в словах и сбивается с мысли! Она рассказала, что им пришлось в спешке уехать из Якельсбруха. Они сегодня собираются поехать в Берлин, поэтому были у меня недолго. Их дом в Берлине заполнен беженцами, поэтому они только заедут в него и сразу же поедут по делам в Мюнхен. Брекер очень взволнован, положение, сказал он, складывается хуже некуда; большинство его работ в Париже, остальные в Якельсбрухе, и несколько случайных работ, не представляющих ценности, в его студии в Берлине. Я попыталась утешить его, сказав, что его скульптуры из камня не так-то просто уничтожить, и он, по всей видимости, скоро опять увидит их, и что мы надеемся, русские никогда не дойдут до Одербруха.
Но к тому времени русские были уже в пятнадцати километрах от Врицена, и я страшно испугалась за тебя, услышав о налете на Берлин. Узнав, что с тобой все в порядке, я полностью успокоилась и могу только надеяться, что ты не успеешь простудиться, пока в окна не вставят стекла. Днем я долго разговаривала с фрау Троост, которая хотела узнать, как у тебя идут дела...
...Мы оказались на распутье; все, кто потерял полное доверие к фюреру, дрогнули и испугались. [Правильно.] Я боюсь, что таких слишком много. Я не думаю, что наступит время, когда каждый немец станет истинным национал-социалистом, но несколько решительных и смелых людей будут воодушевлять остальных и вселять в них мужество и стойкость. Гилберт и наш старый Хиршбюхлер[106] сохраняют непоколебимую веру, трезво наблюдая за происходящим.
Помнишь, фюрер говорил нам, что если бы в 1918 г. сильное и решительное руководство возглавило десятитысячный отряд, то все сложилось бы иначе? Что ж, сегодня, славу богу, у нас намного больше прекрасных людей, чем тогда, и не все из них на фронте...
* * *Мартин Борман Герде Борман
Ставка фюрера
4.02.1945
Моя дорогая девочка.
Я на минуту нашел пристанище в комнате секретарей, единственном помещении, в котором есть временные окна и относительно тепло. Вчерашний налет был особенно сильным. Кроме железнодорожных станций и путей, полностью уничтоженных, сильно пострадали центральная и южная часть города. В саду рейхсканцелярии глубокие воронки, поваленные деревья, дорожки пропали под грудами щебня и мусора. Сильно пострадала резиденция фюрера, зимний сад и банкетный зал; остались только части стен; вестибюль с выходом на Вильгельмштрассе полностью разрушен. Несколько попаданий в новую рейхсканцелярию привели ее в полную негодность.
Воссштрассе изъедена огромными воронками; дома на Герингштрассе сгорели дотла. Здание партийной канцелярии тоже являет жалкое зрелище: все окна разбиты, двери вырваны, кафель обвалился. Разрушен вход № 63 на Вильгельмштрассе, в нескольких комнатах рухнули потолки. Весь день выносили битое стекло, обломки, мусор, но пока все выглядит ужасно!
Несмотря ни на что, мы продолжаем работать, ведь на всех фронтах идут военные действия! Телефонная связь полностью не восстановлена; кабинет фюрера и партийная канцелярия не имеют связи с внешним миром.
Однако могло быть гораздо хуже! При прямом попадании в сад и на улицу могли обрушиться наши кабинеты, а это было бы намного хуже.
Вдобавок к этому у нас неудовлетворительно и неэффективно работают службы тыла и снабжения! Зеллер, преемник Винклера, полон неясными мыслями и планами. Он окружил себя какими-то простофилями, вместо того чтобы иметь рядом несколько знающих и энергичных людей. Это один из наиболее серьезных источников беспокойства.
И в довершение всего, так называемый правительственный квартал лишен света, воды и энергии!
