Олег Куваев - Избранное. Том 3: Никогда не хочется ставить точку
Второй аманат, князец Шенкодей, подтвердил показания Порочи.
Анализируя совокупность имеющихся у него сведений, Баскин пришел к выводу, что река Нелога — т это Барани-ха, первая река, впадающая в море собственным устьем к востоку от Колымы. "Писаные рожи" — это чукчи, кото
рые действительно до последнего столетия татуировали лица. Чюндоном Баскин предлагает считать Анюй.
Если исходить из предпосылки, что река Нелога — это действительно Бараниха, то наиболее вероятным местом, где может находиться серебро, является выход реки из пред-горьев на обширную Раучуанскую низменность. Ведь в показаниях аманатов прямо указано, что серебро находится "блиско от моря" в скалистых береговых, обрывах. НаРау-чуанской низменности обрывов нет, и, следовательно, приходится с натяжкой считать близкими первые от моря обрывы. Кстати, именно в предгорьях, выходя на равнину, Бараниха действительно прорезает узкий, изобилующий обрывами каньон. Здесь Баскин и предлагает искать серебро.
Интересная еще одна деталь. В записке землепроходцев, указано, что, по сведениям аманатов, "серебро висит де из яру (обрыва) соплями". Эти "сопли" — сосульки — "писаные рожи" отстреливают стрелами, так как иначедоб-раться до них невозможно. Это в какой-то мере перекликается с легендой, услышанной Уваровым. Там ведь тоже серебро находилось в виде свисающих натеков.
Итак, снова серебро и снова примерно один и тот же район, где сходятся в общей сложности верховья Анюя, Чауна и Анадыря. Два совершенно независимых источника.
Правда, в заявке Баскина указан район совершенно точно. Трудно сказать, хорошо это, было илиплохо. Во всяком случае, мы знали, что в прошлое лето по заявке Баскина был поставлен заверочный отряд. Отчета о работе отряда еще не было, но то, что отряд не нашел ни грамма серебра, было известно. Не обнаружили даже его следов. -
Кто виноват? Хитрый ли шаман Пороча, почивший три столетия назад, непонятливые казаки, не разобравшиеся в перепуганном лепете аманатов, или, может быть, Нелога вовсе не Бараниха и Баскин неверно сгруппировал факты?
Сомневаясь — предполагай!
Я не знаю, сколько бы времени бродили мы в сумрачных джунглях сомнений. Серебряная лихорадка захватила нас целиком.
— Вот что, старина. Так дело не пойдет, — сказал я однажды. —г. Мы свихнемся на этом проклятом серебре, Нас даже не похоронят как нормальных советских граждан, потому что пережиток жадности насквозь уже проел наши души.
— Так мы ж не для себя, — смущенно сказал Старик. — Вдруг эти ребята, правы? Что же, они зря бумагу и нервы изводили?
Под "ребятами" он имел в виду, очевидно, Уварова и Баскина.
— Не остудить ли нам головы?
— Тоже вариант, — меланхолично согласился Старик, и мы поплелись в нашу избушку на берегу моря.
Наверное, нам стоило это сделать несколько дней назад. Пламя добродушно урчало в железной печке, старомодно кривилась стеариновая, свечка, в приоткрытую дверь было видно, как синим холодом убегает на север лед Чаунской губы.
— А ведь раньше люди тоже врали, — : сказал Старик. — Даже больше, чем теперь, тоненько поддакнул я.
— И выдумывали.
— И не понимали друг друга.
— Словом, были темные, — г-Как мы с тобой.
Итогом выездной сессии явились следующие решения. По пунктам:
а) Мы не охотники за сокровищами, не жадные испанцы и не продадим душу серебряному дьяволу. Мы просто хотим побродить по Чукотке, но так, чтобы была хоть минимальная польза для остальных двухсот миллионов. Эту пользу мы принесем, если займемся проверкой заявок Баскина и Уварова.
б) Не стоит с буквальной уверенностью опираться на высказанные в легендах и записках служивых людей сведения. Давность времени и неизбежные искажения в передаче информации могут привести к далеко ошибочным выводам. У нас нет критерия достоверности; мы не знаем старых названий Баранихи, Колымы, мы не знаем, была ли речка Поповда. Мы не знаем мотивов, которыми руководствовались Шенкодей, Пороча, Эльвива, Шитиков. Старик в сердцах сказал даже, что вся эта компания брехунов состоит из князей, богатеев и служителей культа.
, в) Обе заявки следует считать, очевидно, звеньями одной цепи. Где-то. в узле, где сходятся Чаун, Анюй и Ана
дырь, должно быть месторождение серебра, или причина, породившая легенду о нем.
г) Наиболее интересной стоит считать заявку Уварова, так как она ближе по времени. Кстати, заявка Баскина уже проверялась.
Из заявки Уварова взять следующие ориентиры: все упоминающиеся там фамилии, то, что гора находится на краю леса, и то, что она как-то привлекает к себе внимание среди всех окрестных сопок. Не забыть об озере.
д) Мы тоже имеем право предполагать. Всякое предположение нуждается в надергивании фактов. Например, Чаун с незапамятных времен назывался Чауном. Это известно точно, известно также, что хозяином Чауна всегда являлись чукчи, то есть прежние "писаные рожи", добывавшие серебро. Не является ли упоминавшийся у землепроходцев Чюндон искаженным названием Чауна? Кстати, по сведениям Тан-Богораза, интенсивная миграция чукчей на Анюй и Колыму началась сравнительно недавно. Верховья Чауна всегда посещались оленеводами. Об этом говорят данные археологов. Анадырь и Чаун почти сходятся верховьями в районе озера Эльгыт-гын, которое круглый год покрыто льдом. Других озер поблизости нет. Не является ли упоминание о горном озере, покрытом какой-то пленкой, легендарной интерпретацией реального Эльгыт-гына?
К западу от озера лежит кряж Академика Обручева. По югу кряжа проходит край леса и там. же берет начало Сухой Анюй. Если мы посетим этот край, то во всяком случае сделаем шаг в деле решения загадки двух желтых папок.
Примерный план экспедиции таков. Собрать группу примерно из четырех человек, подняться вверх по Чауну, осмотреть район озера Эльгытгын» то есть юго-восточную часть кряжа Академика Обручева, и потом, если удастся, сплавиться вниз по Анадырю, чтобы найти следы бывших уваровских знакомых. Главное внимание уделить опросу населения. На пункте "е" мы решили остановиться.
Времени в обрез, у нас ни черта нет, даже начальство живет спокойно, не зная, что летом нам понадобится отпуск.
— Если мы не выкинем базу на озеро, считай, что наше предприятие накрьшось.
— Чем ты ее выкинешь?
— Самолетом, чем же больше.
— А самолет?
— Тетка-фортуна поднесет на. блюдечке с голубой каемочкой.
— Писаная ты рожа.
— Сам Шенходей.
Совещание на берегу моря было закрыто; Мы шли домой. Я чувствовал, как недоверчиво смотрит на нас синяя полярная ночь. Меланхолично поскрипывал снег.
Не тот ноне пошел романтик
Личный состав экспедиции сформировался с подозрительной быстротой. Ввиду подчеркнутое скромности ее членов я вынужден писать об их достоинствах проста так, не упоминая анкетных и паспортных данных.
Номер первый: Старик.
Он был действительно старше всех нас. Зимовал в свое время на Тикси, был снайпером на Халхин-Голе, семь лет бродил по степям Монголии, все остальное время делил между Москвой и Памиром, пока тревожный ветер" приключений не занес его на Чукотку. Старик — кадровый военный. Вторая его специальность охота. Мы потихоньку завидуем его ста восьмидесяти сантиметрам, прямой, как лыжная палка, фигуре.
Номер второй — Серега. Вместе с ним мы два лета бродили йо чукотской тундре. Среди многочисленных талантов Сереги есть один особенно выдающийся — таскать рюкзак. Летом 1959 года я лично был свидетелем, как Сергей один тащил на себе по весенней тундре пятиместную тридцатишестикилограммовую лодку. Он нес ее тогда сто с лишним километров.
Журналист. Его основное призвание — вносить элемент рационализма в нашу сумбурную компанию: Журналист всегда спокоен и логичен. Но я-то знаю, что у него тоже есть пунктик помешательства. Пунктик совсем не оригинальный — рыбалка, но это основной мост, перекинутый между нашими душами.
Еще один журналист. Для всех нас это в доску свой парень, надежный товарищ. Перед тем как стать редакционным зубром, несколько лет работал с геологами на Индигирке.
Вокруг этого центрального ядра группировалась легковесная оболочка болельщиков. Наши болельщики ничем не отличались от своих собратьев по всей планете: они давали советы, иронизировали и разумеется, все до одного были, настроены крайне скептически. Скептицизм выражался в старой, как мир, формуле замаскированной зависти: "Ну, куда вам. вот если бы мы. "
Разумеется, оснований для сомнений было более чем достаточно.
Около ста десяти километров отделяло поселок от устья Чауна, двести сорок километров безлюдной, тундры было между устьем Чауна и озером Эльгытгын, около семидесяти километров от Эльгытгына до верховьев Анадыря и потом более шестисот километров вниз по Анадырю. В низовьях Чауна дорогу преграждает невиданное количество всевозможных стариц, проток, притоков, и кустарниковых зарослей. В предгорьях и непосредственно в, горах почти невозможно рассчитывать на топливо кроме крохотных побегов полярной березки. Для того. дабы сплавляться вниз по Анадырю, нужны хотя бы малоподвижные и неудобные резиновые лодки. А тащить их надо на себе.
