Э. Вагнер - Шерлок Холмс: наука и техника
Он предложил Литтлджону поэкспериментировать с пистолетом, из которого стреляла Берта Меррет. Литтлджон достал автоматический испанский шестизарядный пистолет двадцать пятого калибра и зарядил его тем же типом патронов, который использовался при выстреле в Меррет. Он стрелял из него по различным мишеням, одна из них была сделана из кожи недавно ампутированной ноги. Каждый раз Литтлджон измерял расстояние и обнаружил, что при выстреле с расстояния восьми сантиметров и ближе на мишени появляются очень заметные следы пороха и ожоги. Ожоги появляются при выстреле с расстояния пятнадцати сантиметров. Эти отметки не только видны невооруженным глазом, но к тому же от них чрезвычайно сложно избавиться. Чтобы не оставлять следов, нужно стрелять с расстояния не менее двадцати трех сантиметров, и, конечно, никому не удастся выстрелить себе за ухо с такого расстояния. (Важность следов пороха была хорошо известна Шерлоку Холмсу, который в рассказе «Рейгетские сквайры» говорит: «Рана на теле убитого, как я мог установить с абсолютной уверенностью, была получена в результате револьверного выстрела, сделанного с расстояния примерно около четырех ярдов. На одежде не было никаких следов пороха. Поэтому Алек Каннингем явно солгал, сказав, что двое мужчин боролись друг с другом, когда прогремел выстрел».)
Литтлджон, к его большой чести, написал новый отчет, в котором говорилось о том, что случайность «не вероятна, самоубийство скорей всего невозможно», а обстоятельства «указывают на убийство».
Теперь Джон Дональд Меррет стал объектом пристального внимания шотландской судебной системы, и ему были предъявлены обвинения в убийстве и подлоге. Литтлджон, конечно, свидетельствовал от имени обвинения. Обвинительный приговор казался неизбежным до тех пор, пока адвокат Меррета не сделал сенсационное заявление. Свидетелем-экспертом от защиты стал сэр Бернард Спилсбери.
Сэр Бернард, патологоанатом министерства внутренних дел Великобритании, имел безукоризненную репутацию блестящего эксперта по убийствам в целом и по огнестрельному оружию в частности. Слава Бернарда со времен его участия в деле Криппена значительно выросла, к тому же он обладал невероятной способностью оказывать нужное впечатление на присяжных. Официальное положение сэра Бернарда подразумевало, что в Англии он обычно выступал от имени обвинения, поэтому его появление в Шотландии на стороне защиты было удивительным. Более того, Спилсбери разделил груз свидетельских показаний со стороны защиты с Робертом Черчиллем, известным оружейным мастером, часто сотрудничавшим с сэром Бернардом по вопросам огнестрельных ранений.
Они упорно отстаивали версию, что Берта Меррет совершила самоубийство, а отсутствие следов пороха не является важным фактом. При этом они привели результаты повторных экспериментов, показавших, что следы пороха не обязательно остаются вокруг раны, даже если выстрел был сделан достаточно близко.
Проблема состояла в том, что оружие и патроны, с которыми они экспериментировали, абсолютно не соответствовали тем, которыми была убита Берта Меррет. Спилсбери и Черчилль упрямо отказывались пересмотреть свою позицию, несмотря на интенсивный перекрестный допрос. Невзирая на превосходство результатов экспериментов Литтлджона, тот факт, что он изменил свое мнение, присяжные сочли свидетельством слабости его позиции. Показания Спилсбери и безграмотное полицейское расследование сыграли в пользу агрессивной защиты.
После обсуждения, продлившегося один час и пять минут, присяжные вернулись в зал заседаний. По обвинению в убийстве они вынесли по-шотландски неопределенный приговор «Не доказано». По обвинению в подлоге Меррет был признан виновным. Главный судебный секретарь огласил решение о тюремном заключении сроком на один год.
Услышав об этом приговоре, сэр Сидней Смит проницательно заметил: «Мы еще услышим о юном Меррете». К сожалению, он оказался прав.
Джон Дональд Меррет отсидел свой строк не в очень строгом заведении. Будучи официально признанным невиновным в тяжком преступлении, он смог унаследовать состояние своей матери и дедушки. Вскоре он женился и, чтобы порадовать молодую жену, оставил ей значительную часть своего состояния. Однако через некоторое время, устав от семейной жизни, он бросил жену. Последующие десять лет Меретт провел, занимаясь контрабандой, продажей оружия и наркотиков и другими «творческими» предприятиями. Во время Второй мировой войны он служил в Британском флоте под именем Рональда Чесни. Насколько известно, служил он хорошо.
В 1954 г. Меретт/Чесни, проживая в Германии со своей любовницей, обнаружил, что ему не хватает денег. Он вспомнил о том, что отдал женщине, на которой все еще был официально женат, некоторую сумму денег. Однако она решительно отказалась возвращать их ему.
Меррет/Чесни решил предпринять более решительные меры. Он сел на корабль, идущий в Англию, украл паспорт у мужчины в баре и вернулся в Германию, удостоверившись, что его отплытие из британского порта было замечено. Затем он вернулся в Англию по украденному паспорту и пришел в дом своей отвергнутой жены. Меррет утопил ее в ванной, где и оставил тело, надеясь выдать ее смерть за несчастный случай. Однако его план испортила теща, которую он встретил на лестнице. Он быстро и жестоко избавился и от второй женщины.
Меррет сбежал обратно в Германию, но полиция, более бдительная, чем в 1926 г., шла по его следу. Поняв, что арест неизбежен, Меррет (видимо, вспомнив о своей матери) застрелился.
Мало кто может быть опаснее блестящего, убедительного, известного, настойчивого свидетеля-эксперта, показания которого абсолютно не соответствуют действительности. Сэр Бернард Спилсбери и Роберт Черчилль своим участием в процессе сделали возможным убийство двух беззащитных женщин.
В рассказе «Желтое лицо» Шерлок Холмс, признавая свою ошибку, говорит:
Ватсон, если вам когда-нибудь покажется, что я слишком полагаюсь на свои способности или уделяю случаю меньше старания, чем он того заслуживает, пожалуйста, шепните мне на ухо: «Норбери» — и вы меня чрезвычайно этим обяжете.
Кто-то должен был сказать нечто вроде «Норбери» сэру Бернарду.
Всякая всячина
♦ Существует много статей на разных языках касательно дела Генри Годдарда, в которых речь идет о том, что преступление, раскрытое с помощью литейного образца пули, было убийством. В книге Годдарда «Сыщик с Боу-стрит» четко написано, что это не так.
♦ В деле Меррета произошла ошибка, но приобретенная им известность привела к развитию дальнейшего изучения баллистики. Это направление начало быстро развиваться после того, как были опубликованы последние рассказы о Шерлоке Холмсе в 1927 г. На данный момент анализ баллистических улик в основном делится на три отдельные области:
внутренняя баллистика — изучает траекторию движения пули внутри ствола после выстрела;
внешняя баллистика — изучает траекторию движения пули после того, как она покидает дуло.
терминальная баллистика— изучает воздействие пули на предмет, в который она попадает.
♦ В рассказе «Загадка Торского моста» Шерлок Холмс доказывает, что смерть от выстрела была самоубийством, инсценированным под убийство. Как рассказывает известный знаток Шерлока Холмса Лесли С. Клингер в книге «Новые примечания к Шерлоку Холмсу», между сюжетом «Загадки Торского моста» и случаем, описанным Гансом Гроссом в «Руководстве по расследованию преступлений» можно найти множество поразительных совпадений. Детективы время от времени встречаются с самоубийствами, преднамеренно выдаваемыми за убийства. Обычные мотивы таких поступков — это получение страховки родственниками, как в случае Гросса, или ложное обвинение и, следовательно, наказание врага, как в «Загадке Торского моста».
Глава 9
Кровавые следы преступления
Это, конечно, убийство, и убийца — мужчина. Рост у него чуть больше шести футов, он в расцвете лет, ноги у него очень небольшие для такого роста, обут в тяжелые ботинки с квадратными носками и курит трихинопольские сигары.
— Шерлок Холмс в повести «Этюд в багровых тонах»Шерлока Холмса по праву можно назвать ходячим хранилищем самой разносторонней информации. Его интересуют любые загадки и головоломки, но ничто не может превзойти важности умения читать следы. В повести «Этюд в багровых тонах» он замечает: «В сыскном деле нет ничего важнее, чем искусство читать следы, хотя именно ему у нас почти не уделяют внимания. К счастью, я много занимался этим, и благодаря долгой практике умение распознавать следы стало моей второй натурой».
Искусство чтения следов было одним из первых инструментов криминалистики. (В своих «Записках» Видок упоминает о следах ног, но не описывает подробно их использование при раскрытии преступлений.) Идентификация и поиск следов стали частью человеческого существования с тех пор, как мы впервые научились охотиться на четвероногих животных и друг на друга. Поэтому превращение этого умения в отдельный раздел криминалистики стало вполне естественным. В 1862 г. полиция Глазго решительно, хотя и несколько примитивно, применяла науку о чтении следов при расследовании странного убийства Джесси Макферсон.
