Иосиф Гуммер - Это было в Калаче
— Вот что, — вмешался Кошелев. — Я думаю ее к Ильиничне направить. Там никто не хватится. И уход будет.
— Верно, — обрадовался Иван. — Ты договорись.
— А я уже говорил.
— Ну, значит, сегодня ночью и переправим.
Он не договорил и с тревогой схватил Кошелева за руку. Послышался треск сучьев. Ребята выбежали из землянки. Низко пригибаясь, по лесочку бежал человек Вот он остановился на минуту, тяжело дыша.
— Ваня, — прошептал Кошелев, — это же дядя Андрей.
— Какой Андрей? — удивился Шестеренко.
— Машинист из Котельниково. Мы его еще встречали в тылу у фашистов, помнишь? Он хотел к нашим через линию фронта перебраться.
— Зови его сюда.
Кошелев тихонько свистнул. Человек вздрогнул, растерянно посмотрел вокруг.
— Дядя Андрей, — тихо позвал Кошелев.
Услышав свое имя, машинист направился к ребятам. Он нисколько не удивился, увидев вооруженных Цыганкова и Кошелева.
— Вы, ребята? — радостно проговорил он.
— Значит, не перебрались через фронт?
— Как видишь.
— А сюда как попали?
— Тише, — шепотом предупредил Покровский.
На дороге показался вооруженный человек. Он подошел к кустарникам, постоял немного и повернул назад.
— Бараков, — узнал его Покровский.
— Вот этот ветер и занес меня сюда, — сообщил машинист. — Он, видимо, здешний. Увидел меня, потребовал документы. Я полез в карман, потом съездил ему по зубам и подался дворами сюда.
— Ну вот еще один жилец будет у Ильиничны, — решил Кошелев. — Дождемся удобного случая и отправим вас дальше.
— А где остальные? Где капитан? — спросил Цыганков.
Машинист только рукой махнул. Ребята все поняли и без слов.
ИЛЬИНИЧНА
К Пашке Ильинична привязалась крепко. Видно, сумела добрая старушка рассмотреть в парне хорошую, отзывчивую душу. Всю свою нерастраченную материнскую ласку, невысказанную любовь отдала старая Кошелеву. Павел хорошо чувствовал это. Жили они дружно. На удивление всем Пашка стал появляться в магазинах и делать закупки. А когда начал работать, обязательно приносил с получки Ильиничне подарок. А старая заботилась, чтобы вовремя накормить, обстирать парня, заштопать, выгладить его одежду.
Очень забеспокоилась Ильинична, когда с приходом фашистов Павел стал слишком часто исчезать из дому.
— Смотри, сынок, осторожнее, — напутствовала она Павла.
Тот в ответ только кивал головой: дескать, хорошо, буду осторожным. Не умел он показывать свою благодарность.
К Ильиничне и решили определить Валю и дядю Андрея. Знал Павел, что, если фашисты узнают, — не миновать Ильиничне смерти. Но даже к родной матери, если бы она у него в то время была, определил бы Павел своих друзей. И верил, что Ильинична поймет его.
Глубокой ночью осторожный стук разбудил старушку.
— Кто там?
— Я, бабушка, Павел.
— Сейчас, сынок. Только огонь вздую.
— Не надо, — сказал Павел. — Заметят.
Старушка открыла дверь. Ребята, Валя и дядя Андрей бесшумно проскользнули в дом. Павел крепко запер дверь изнутри.
— Бабушка, это наши. Надо, чтобы они у нас пожили и чтобы никто их не видел.
— Хорошо, сынок.
— Девушка ранена. Ее фашисты хотели угнать в Германию, мы освободили. Ты уж поухаживай за ней.
Старушка наклонилась к Вале.
— У нее отца убили, — тихо сообщил Павел. — В общем, вы тут еще наговоритесь, а мы пойдем.
— Покушал бы.
— Некогда, мать. Ну, будь здорова. Береги их.
Он обнял старушку и неловко поцеловал.
Дверь тихо отворилась, и ребята по одному вышли во двор.
Ильинична припала к окну. Она видела, как прошмыгнули по двору четыре тени и скрылись в темноте. Она тяжело вздохнула и несколько раз перекрестила окно, посылая ребятам свое благословение. Вот также много лет назад уходил ночью муж. Ильинична повернулась к своим неожиданным квартирантам и спросила:
— Есть очень хотите? Сейчас вас накормлю.
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Комендант Калача вызвал к себе полицейских. Он сидел за столом и исподлобья глядел на собравшихся. Возле коменданта стоял переводчик. У дверей пристроились два солдата с автоматами.
В комнате повисла зловещая тишина.
Комендант перевел тяжелый, недобрый взгляд с одного полицейского на другого.
— Ну? — спросил он. — Долго это будет продолжаться?
Полицаи съежились.
— Даю вам неделю сроку. Если партизаны не будут изловлены, ответите своими головами. Идите.
Бараков вышел вместе с Усаном. Оба молчали, но каждый думал над словами коменданта. Винклер шутить не будет. А где их найдешь, партизан? Бараков хорошо знал окрестные места: укрыться большому отряду негде. Значит, действует небольшая группа, и, вероятнее всего, скрывается она в самом Калаче. Но кто? В хуторе остались старики, дети да подростки. А может быть…
— Скорее всего это пацаны, — подумал он вслух. — Что-то уж очень притихли они, да и давно я их не видел.
— Какие пацаны? — недоуменно переспросил Усан.
— Больше некому.
— Где это ты видел таких ребят, чтобы решились в центре Калача поджечь машины, напасть на часового? Заткнись уж лучше.
— Сам заткнись! — разозлился Бараков. — Ты чужой, не знаешь наших огольцов. А я-то их знаю. Не такое могут еще сотворить. Один Цыганков чего стоит. А Кошелев? Говорю тебе, что-то они слишком притихли — непохоже на них. То ничем не удержишь, обязательно соберутся, нашкодят, а то вдруг как в воду канули. Неспроста это. И Цыганков, похоже, сторонится меня. А самое главное, третьего дня заметил я, как они по одному пробирались на окраину Калача. Нет, ты не спорь! Эта компания не случайно подобралась, тут что-то не так. Надо разузнать.
— Ну, узнавай, — согласился Усан. — А я в другом месте пошукаю.
В тот же день Цыганков и Бараков совершенно случайно столкнулись возле базара. Иван шел домой. Увидев Баракова, он замедлил шаг, Бараков подошел к нему.
— Как живешь, Иван? Давно тебя не видел.
— Да я все дома сижу. Редко на улице появляюсь.
— Чего так?
— Незачем. Да и боюсь. Отведешь еще меня в комендатуру. А там доказывай, что не виноват.
— Я старых друзей не трогаю. А где Пашка?
— Тебе лучше знать, ты за хутором смотришь.
— Ну, ну, — со злостью проговорил Бараков.
Переждав день, Иван осторожно пробрался в лесок. Ребята были здесь. Они молча лежали на траве. В синем безоблачном небе низко повисло осеннее солнце. По всему чувствовалось, что отходят последние теплые деньки. Белые нити паутинок окутали деревья. Зеленые листья все еще выглядели свежими и нарядными, но кое-где уже началось едва заметное увядание.
— Баракова встретил, — сообщил Иван. — Очень интересуется нами.
— Надо быть осторожнее, — заметил Егор. — Как там Валя с дядей Андреем?
— Валя поправляется, а дядя Андрей мечется по комнате, ищет себе дела.
Павел повернулся на другой бок, устраиваясь удобнее, посмотрел на дорогу и вдруг тихонько произнес:
— Глядите-ка!
По краям дороги шли гитлеровцы, а между ними, оборванные, измученные, плелись военнопленные. Их было человек пятьдесят. Шли они босиком, еле передвигая ноги, с непокрытыми головами. На многих были почерневшие повязки.
Один из пленных повернулся, и Цыганков увидел знакомое лицо: крупный мясистый нос, усы концами вниз, глубоко спрятанные под бровями глаза. Да это тот солдат, который когда-то стоял на посту у дома, где жил комбриг. Это он многих останавливал у калитки неизменной фразой: «Товарищ полковник занят».
И вот теперь он вместе с другими брел по пыльной дороге; за воротом разорванной гимнастерки виднелся серый бинт в черных пятнах засохшей крови.
«Неужели и остальных из бригады Ильинова постигла та же участь? Неужто так и не прорвались к своим?» — с тревогой подумал Иван.
Колонна прошла мимо притаившихся ребят, пересекла небольшую поляну и остановилась на опушке. Фашисты уселись полукругом, а пленные принялись ломать кустарник. Немцы, видимо, побоялись дать им топоры, и измученные люди действовали руками. Особенно тяжело приходилось раненым. Сухих кустов на опушке было мало, а свежие ветви поддавались плохо.
Не прошло и часа, как один раненый (левая рука у него висела, как плеть) зашатался и рухнул на траву. Ленивым шагом к нему подошел гитлеровец. Он пихнул упавшего кованым сапогом. Раненый не пошевелился. Часовой перевернул его на спину, нагнулся, схватил за ногу и потащил в сторону. Потом гитлеровец обернулся, крикнул что-то и выстрелом в упор прикончил пленного. Ребята зажмурились от страха, только Пашка Кошелев смотрел на эту сцену широко открытыми глазами, а на его скулах застыли желваки.
В Калаче было несколько лагерей военнопленных. Но никто из местных жителей почти ничего об этих лагерях не знал. Знали только, что содержат пленных в очень тяжелых условиях. Фашисты никого к лагерям близко не подпускали, поговорить с пленными не удавалось! И вот теперь они рядом. Как же им нужна помощь!
