Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 2. С Юрием Гагариным
– Э-эк!
Все стадо жадно щиплет траву. Два самца – рядом. Рога у самцов еще не созрели. Рога мягкие, чуть повредишь – брызнет кровь. К морозам окостенеют рога. Эти двое не будут уже, как сейчас, мирно пастись. Осенью на поляне услышишь стук рогов и воинственный рев. Самки будут так же равнодушно пощипывать траву. Самок уведет победитель. Иногда победителей не бывает. Сцепятся рогами, и все – лисицы, сороки и сойки пируют на месте турнира. Теперь же все стадо набирается силы…
Ржет лошадь. Олени дружно поднимают головы.
– Снимайте, – шепчет лесник. – Вон ту самку и пацана… Потом расскажу почему. Снимайте!..
Затихающий топот и странные крики, будто стадо гусей вдалеке потревожили…
– Удалось… Этот пацан попал, брат, в историю… Весной еду мимо болота, слышу:
– Э-эк! Э-эк!
Остановил лошадь. В самой топи – олененок-малютка, дней четырех, не больше. Ножки увязли, а под живот кочка попала. Ни туда, ни сюда. Олениха его зубами за шею пробует потянуть. Ничего не выходит. Вижу – помогать надо. Олениха от страха деру дала. Поднял олененка. Дрожит. Мать зубами загривок ему намяла. Набрал дегтю у колеса, смазал загривок. Беги! Где там! Э, думаю, будет внуку подарок. Привез домой. Ну, понимаете сами:
– Олешка! Олешка!
И спать уложит, и обед пополам делит, и дом для Олешки строить начал. Гляжу – заиграет…
– Давай, – говорю, – Санек, отвезем в лес…
Всю дорогу Олешка лежал, как пласт, ни звука. А к болоту подъехали – голову приподнял:
– Э-эк! Э-эк!
Выпустили. Сами в кусты схоронились. Минут десять кричал, топтался на месте. Слышим, ветки ломаются. Выскочила олениха к болоту. На губах пена, тяжело дышит. Рада, видать, до смерти, а не подходит – человеком пахнет от сына. Решилась, наконец, лизнула. И он к вымени губами припал… У него до сих пор, заметили, пятна от дегтя?..
Ночные друзья
Кирилл Сергеевич зажигает фонарь, кладет в карманы два ломтя хлеба, берет миску со щами. Осторожно закрываем калитку и ныряем под низкие ветки орешника.
Ночью лес очень похож на Кащеево царство. Корявые ветки лезут из темноты, норовя сдернуть шапку. Фонарик вырывает у ночи маленький мир, кишащий белыми мотыльками. А справа и слева, и сзади – плотная стена ночи. Фонарь качается, качаются тени и вся ночная стена качается, валится на тропинку.
Днем я знаю тут каждое дерево. Сейчас все незнакомо. Лесная лягушка прыгает под ногами. Не наступить бы. В ночном лесу не удивишься, если лягушка превратится в царевну. А за тем пнем уж, конечно, прячется сам Кащей…
Кирилл Сергеевич ставит на землю фонарь, ставит миску со щами. Делает знаки: мол, то была только присказка.
– Тю-тю-тю!.. – Звуки, которыми кличут собак.
Тишина. Слышно – мнутся листья под чьими-то лапами. Они! Два светлых пушистых веретена вынырнули из темноты. Пружинами скачут около миски, прыгают, лижут руки Сергеичу. Дерутся, кажется, из-за мяса, попавшего в миску. Их можно погладить. Мурлычат. Снова прыгают… Наелись. Теперь можно и бабочек погонять. Бабочки летят на фонарь. Хвать! Хвать! Бабочка нырнула в темноту – обескуражены: куда же делась? Сверкает «молния» – не пугаются, видно, принимают вспышки за настоящую молнию.
…В апреле под кучей хвороста нашли шесть серых пушистых щенят. Волчата? Знатоки поглядели:
– Нет. У волчат зрачки круглые, а тут, как щелки. Лисята.
Двух лисят отдали юннатам, двух забрал аспирант из Воронежа – опыты делать. Двух Кирилл Сергеевич положил за пазуху:
– Попробуем подружиться…
Если быть ласковым, если под рукою иметь рожок с молоком, рыбешку, кусочки мяса, сахар, хлеб – лисята будут лизать вам руки, будут по пятам бегать. Если придумать имена и называть постоянно, ну, скажем, Люська и Рыжик – лисята будут знать свои имена.
Лес рядом, лисят дразнят запахи, лесные шорохи. Надо повести в лес. Рыжик в первый же раз землеройку поймал. Вырыл ямку и закопал – про запас. Люська выследила похоронку, разрыла и перепрятала. С каждым днем лисята все охотнее бежали в лес. В какой-то день совсем не захотели вернуться. Но дружба осталась. Уже три месяца каждый вечер друзья встречаются в Кащеевом царстве. Днем Люска и Рыжик держатся порознь, охотятся в дальних заповедных кварталах, а вечером – встреча в условном месте. Ужин. Игра…
Сегодня держатся осторожно. Вот Люська делает круг, нюхает землю и вдруг, гавкнув, скрывается в темноте.
– Тю-тю-тю!.. Нет, сегодня уже не придут. Ваш след почуяла Люська – чужой человек. Кроме меня, еще Игната Игнатыча знают…
Охотник Игнат Игнатович Ковалевский живет по соседству с Кириллом Сергеевичем. Он встретил нас у калитки:
– Ну как?..
На бревенчатой стенке пристроен олений рог. Вешаем на него фонарь, открываем окно. До полуночи лесной разговор. До полуночи у фонаря вьются мохнатые белые бабочки…
Иванок
Осенью голод гонит синиц из лесу поближе к жилью человека. Но и тут в морозную зиму многие гибнут. Не помню, в каком году выдался суровый снежный февраль. Избы позаносило по самые крыши. Потом сразу оттепель, потом мороз. Сугробы как будто стеклом полили. На сверкавших, как бусы, ветках березы сидела стайка синиц. И вдруг по ветру понесся зеленоватый пух. Минута – одной синицей стало меньше на ветках. Через час повторилась та же история. Окоченевшие от голода и мороза синицы, как разбойники, бросались на ослабевших подруг. Пока я прилаживал к веткам крышку почтового ящика, пока добывал крошек из семечек, синицы атаковали третью ослабевшую жертву. Но ослабевший оказался находчивым, он быстро нырнул в открытые сени. Иванок прожил в комнате до тепла, а потом как ни в чем не бывало вернулся в стаю.
Этот случай я вспомнил недавно. Пили чай. В чашке осталось варенье. Открыл окно и поставил блюдечко на завалинку. Не успел развернуть газету, вот он – иванок! Каждое утро пили чай на кордоне. Каждое утро прилетал иванок…
Зимой любой мальчишка может открыть у окна птичью столовую. Кусок фанеры с бортиками, горсть крошек и семечек каждое утро – и птицы будут кружиться у ваших окон. Весною птицы заплатят вам песнями.
Воронежский заповедник. 11 ноября 1960 г.Первая сельская…
Человеку за семьдесят. О чем он с увлечением рассказывает? Снимок сделан вчера в подмосковной деревне Кашино…
Сорок лет назад, в тот самый год, когда добивали Врангеля, когда в разрушенной России мужик не мог купить гвоздей и ситцу на рубаху, в деревне Кашино решили строить электростанцию… Изоляторы, «движок», провода… Нам сейчас невозможно представить все трудности, какие преодолели кузнец Дмитрий Родионов и сорок его односельчан. Электростанция была построена!
Когда «пустили ток», деревня стала похожа на улей при роении. Бегали из двери в дверь: «У вас горит?..» Поздравляли, молились…
Наше поколение не знает этой картины. Каждый год новые сообщения о пуске электростанций, речных, тепловых, атомных… Мы привыкли к машинам, моторам, электрическим бритвам, доильным аппаратам, к сиянию огней в самых глухих, самых дальних углах. Нам не знакомо острое чувство радости, с какой встречали в деревне свет обыкновенной лампочки. «Лампочки Ильича». Это слово звучало так же удивительно, как звучат сейчас слова «спутник», «космическая ракета». А ведь всего только сорок лет прошло с тех пор, когда вот этот старик, Иван Степанович Ошмарин, вместе с кузнецом Дмитрием Родионовым писал в Москву: «…Четырнадцатого сего ноября состоится открытие электрического освещения в селении Кашино, на каковое покорнейше просим прибыть, разделить ту радость, которую мы ощущаем…» Письмо послали Ленину. Ленин приехал, несмотря на огромную занятость.
Ехал он вдвоем с Надеждой Константиновной. Возле Кашина машина остановилась. Ильич открыл дверцу, спросил ребятишек: «Где тут электростанция?» «Прокатите – покажем…» Машину в нашей деревне тоже, почитай, первый раз видели…
Иван Степанович рассказывает, как принимали, как угощали, о чем говорили в тот день с Лениным.
«Памятник ему поставили в аккурат на том месте, где выступал… Фотографировались… Я стою почти рядом… Усы у меня тогда были черные…»
Тепло и сердечно говорил Ильич с кашинцами. Каждое слово Ленина врезалось в память крестьян. Великий вождь говорил о первом ростке большого дела, начатого кашинцами.
Сорок лет прошло с той осени. Дорогу, по которой ехал Ильич, пересекают сейчас несколько линий высоковольтных передач…
Фото автора. Д. Кашино. 13 ноября 1960 г.Заповедными тропами
«Справочное бюро» в лесу
Предзимье. Ноябрь на исходе, стоят десяти – двенадцатиградусные морозы, а снегу все нет и нет. Вокруг темные боры, мшары, светлые березники. Всюду, куда ни глянь, древние брянские леса.
Третьи сутки с лесничим Андреем Силычем живем в сторожке. С утра до вечера ведем подсчет и выборку зрелых сосен для сбора смолы-живицы, в свободное время ходим на охоту, иногда ловим на блесну в соседнем озере окуней.
