Гарри Картрайт - Грязные деньги
Бойд не был ярым приверженцем крестовых походов против того или иного зла, но с одним он ни за что не хотел мириться — с азартными играми. После того как в Эль-Пасо был убит один игрок из Оклахомы как раз в тот период, когда Бойд был окружным прокурором, он стал лютой ненавистью ненавидеть всех, кто увлекался азартными играми. Хотя Ли Чагра добился оправдания убийцы (такого же игрока), убедив присяжных, что тот только защищался, Бойд твердо верил, что "дикси-мафия" [40] избрала их город для сведения счетов с конкурентами, и приступил к организации нашумевшего потом расследования большим жюри. "Я не сторонник крестовых походов, — вспоминал впоследствии Бойд. — Но азартные игры стали настолько распространенным явлением, что люди могли подумать, будто окружной прокурор либо глуп, либо подкуплен. Меня лично не устраивало ни то, ни другое". В ходе расследования большим жюри в прессу просочились имена некоторых довольно известных представителей делового мира и профессионального спорта. Среди многих граждан, вызванных для дачи показаний, были Ли и Джимми Чагра.
Когда стало ясно, что торговля наркотиками приносит гораздо больший доход, чем азартные игры, Бойд еще сильнее утвердился во мнении, что всем этим заправляет какая-то мафия. Как бы она там ни называлась: "дикси-мафия", "мексиканская мафия" или "сирийская мафия", — Бойд считал своим долгом ликвидировать ее. Но для этого ему нужен был смелый и решительный прокурор. Выбор пал на Джеймса Керра, одного из помощников федерального прокурора, служивших в прокуратуре еще при республиканской администрации.
Окончив юридический факультет университета, Керр какое-то время работал в министерстве юстиции и участвовал в разработке проекта Закона о борьбе с наркотиками 1970 года. Затем он стал прокурором и вскоре приобрел репутацию сурового и непреклонного обвинителя в судах Дель-Рио, где судьей в то время был Джон Вуд. Они быстро подружились, что побудило многих адвокатов усомниться в беспристрастности Вуда: уж слишком часто судья и прокурор появлялись в обществе вместе. "У Керра была огромная власть в этом маленьком техасском городке, — говорил другой помощник прокурора. — Все адвокаты, защищавшие своих клиентов в суде Вуда, должны были идти на поклон к Джеймсу Керру". Судья и прокурор образовали своеобразный тандем, позволявший им в течение одного судебного заседания рассматривать два, три, а то и четыре дела. В 1975 году Вуд установил даже рекорд, рассмотрев за два дня восемьдесят дел. Именно из-за этой странной дружбы Керра в конце концов перевели из Дель-Рио в другой город. "Судья не может поддерживать с прокурором тех отношений, в каких Вуд находился с Керром, и при этом считать эти отношения нормальными, — сказал Джон Пинкни, в то время старший помощник федерального прокурора. — Джон Эйч (как называли судью его близкие друзья) всегда поддерживал позицию обвинения, и это бросалось в глаза".
У Бойда были свои причины на то, чтобы Керр и Вуд снова оказались вместе. Длительная работа Керра в тесном контакте с агентами Федерального бюро расследований, Налогового управления и Управления по борьбе с наркотиками ("клиентами", как он их называл) со временем убедила и его в наличии некоего широкого заговора, во что так свято верил Джими Бойд. Наркотики и азартные игры имели общий корень. Питательной средой для них были отбросы общества. А за ними стояла организованная преступность — мафия. "Дела в Эль-Пасо обстояли из рук вон плохо, — жаловался Бойд. — Откровенно говоря, меня беспокоило то, что многие прокуроры позволяли клиентам Сиба Абрахама слишком легко избегать заслуженного наказания. К тому же Керр был одиноким, и поэтому переезд в Эль-Пасо не был для него связан с какими-то семейными трудностями. Но главной причиной было другое. По натуре своей Керр — созидатель. Куда бы он ни приезжал, он тут же налаживал дело так, как считал наиболее для себя приемлемым. Я знал, что он серьезно займется наркотиками и организованной преступностью".
Хотя Бойд открыто и не говорил об этом (по крайней мере в то время), он считал Ли Чагру главным боссом, "крестным отцом" организованной преступности в Эль-Пасо. Таким образом, к уже проверенному альянсу между Керром и Вудом Бойд добавил новое звено — Керра и Ли Чагру, хотя, должно быть, и понимал всю взрывоопасность такого сочетания. Трудно было себе представить двух столь разных людей. Керр был щуплым, худосочным малым с болезненно-желтым лицом и тоненьким пронзительным голоском, который, казалось, вот-вот сорвется. Чагра свысока относился ко всем государственным служащим, особенно к прокурорам. Керр был классическим образцом бюрократа, преисполненного чувства собственного достоинства и власти и неукоснительно следовавшего букве закона. Представление Чагры о хорошем времяпрепровождении сводилось к возможности включить приятную музыку, нанюхаться кокаина и забраться в постель с пухленькими и хорошо пахнущими девицами. Керр же предпочитал послушать фуги Баха в тускло освещенной пресвитерианской церкви или сходить на концерт симфонической музыки. Вот почему Ли Чагра стал сразу же презирать Керра, а тот в свою очередь платил ему тем же. Керр считал Чагру недалеким и невоспитанным человеком, а тот делал все, чтобы подтвердить эту репутацию. Он часто, например, незаметно подкрадывался к Керру сзади и шептал тому на ухо такое, от чего бедный прокурор густо краснел. Сыграв одну партию в кости, Чагра мог выиграть или проиграть больше, чем Керр зарабатывал за целый год. Прокурор утверждал, что деньги для него ничего не значат и что его миссия состоит в том, чтобы "энергично и эффективно" доказывать вину всех правонарушителей, с которыми ему приходится иметь дело. Уже одно то, что его противник так сильно любил деньги и все, что связано с богатством, должно было вызывать в нем чувство негодования.
Вот почему Джеймс Керр вскоре набросился на Ли Чагру, как мангуста на змею.
12Лето 1977 года было самым бурным периодом в жизни Джимми Чагры. Для Ли же оно стало началом его конца. Джимми, окрыленный большой удачей в Массачусетсе, пускался теперь в одну авантюру за другой, используя свои старые контакты в Колумбии. Казалось, он вот-вот сломает себе шею, но ему всякий раз удавалось приземляться на обе ноги. Ли же, напротив, все дальше скатывался в пропасть. Когда-то он с удовольствием мерился силами с такими судьями и прокурорами, как Вуд и Керр. Теперь же все это превратилось в скучнейшее занятие. Адвокатская работа представлялась ему грязной и недостойной и, что хуже всего, казалась беспросветно серой по сравнению с яркой, полной приключений жизнью Джимми. " Не знаю, чего я добивался все это время", — говорил Ли друзьям. Ему казалось, что он вообще сделал неправильным выбор в жизни. До массачусетского дела Ли лишь брезгливо морщился, когда слышал о контрабандистских операциях брата. Теперь же он был готов и сам к нему присоединиться.
Но летом 1977 года в совершенно разных местах произошли два полных драматизма события, которые ознаменовали начало нового, бурного и трагического периода в жизни Ли Чагры. Первым таким событием был нашумевший арест контрабандистов в Ардморе (штат Оклахома), когда несколько человек из банды Джимми Чагры, включая пилота Джерри Уилсона, были пойманы с поличным — с семью с половиной тоннами первоклассной колумбийской марихуаны. Вторым событием, случившимся через семь месяцев после первого, было крушение самолета "ДС-6" в Колумбии. Джерри Уилсон и еще несколько человек остались в живых, а вот второй пилот, нанятый Джимми Чагрой специально для этой операции, скончался от ожогов.
Джерри Уилсон был старым другом семьи Чагры. Профессиональный пилот, он работал в чартерной компании "Джет-авиа", обслуживавшей богатых туристов, посещающих Лас-Вегас, и не раз доставлял Ли, Джимми и почти всех их родственников из Эль-Пасо в Лас-Вегас и обратно. Последние месяцы он стал делать "левые" рейсы для Джимми Чагры. Уилсон был как две капли воды похож на телевизионную звезду Гейба Каплана — те же коротко подстриженные усы, чуть язвительный юмор и насмешливая улыбка. Отец четверых детей, он мечтал заняться чем-то большим, чем надоевшая перевозка любителей азартных игр в Лас-Вегас и обратно. Такую возможность предоставил ему Джимми Чагра. "Нарки" держали контрабандистов под наблюдением еще с июля 1976 года, когда самолет Таможенного управления США заметил, как двухмоторный "бич Д-18" Уилсона пересек мексиканскую границу близ городка Антилоп-Уэллс (штат Нью-Мексико). Радары таможенников потеряли самолет из виду, но через некоторое время агенты обнаружили его в аэропорту округа Кочайс (штат Аризона). Они сообщили, что в салоне самолета все еще ощущается "сильный запах" марихуаны, что все сиденья в нем сняты, а на полу лежит щит из органического стекла, который обычно кладется вниз при перевозке тяжелых грузов. Под чисто формальным предлогом (он не прошел таможенного досмотра) Уилсон был арестован, а его самолет — задержан. Однако у властей не было достаточно веских оснований для предъявления ему обвинения в контрабанде наркотиков.
