Барбара Мертц - Древний Египет. Храмы, гробницы, иероглифы
Надписи в каменоломнях Вади-Хаммамата относятся еще к эпохе Древнего царства. Каменоломни расположены на кратчайшей дороге от Нила к Красному морю, дороге, оставляющей реку на большом восточном изгибе русла чуть ниже Фив, и многие посещали каменоломни в поисках камня или просто по дороге к морю, оставив там надписи. Царь Небтави послал в Вади-Хаммамат экспедицию за камнем для своего саркофага, и командир воинского отряда приказал высечь на скале длинную надпись, рассказывающую о чудесном событии, случившемся с ними. Беременная газель пришла к ним через пустыню и остановилась рожать как раз на том самом камне, который был предназначен для крышки саркофага. Джентльмены из экспедиции отблагодарили газель за чудо, перерезав ей горло. Что стало с детенышем, надпись не отмечает.
Командира отряда звали Аменемхет. Он эффективно выполнил свою задачу, приведя отряд назад и не потеряв даже осла. Любопытны в этом человеке, однако, не его таланты слуги, а то, что он недолго оставался слугой. Через несколько лет после возвращения из похода он закончил дело, которое начал, поместив тело царя в саркофаг, за изготовлением которого наблюдал, и затем забрал трон Египта себе.
2. ОБЪЕДИНИТЕЛЬ ДВУХ ЗЕМЕЛЬПризнаем сразу же: доказательств, что Аменемхет столкнул старого царя за порог вечности, нет. Он был, без сомнения, узурпатором, но он был достоин царского венца за свои таланты, если не по праву рождения, а Ментухотеп, которому он наследовал, имел не больше прав, чем он сам. Его считают основателем XII династии, и с него начинается долгая линия Аменемхетов и Сенусертов, которые восстановили славу Египта в эпоху так называемого Среднего царства.
Одним из первых актов нового правителя было перенесение столицы на север. Менес в свое время сделал то же самое и, возможно, по той же причине: так было легче контролировать князей Дельты и Северного Египта. Столица фараонов XII династии была не в Мемфисе, хотя город сохранил свою важность; она находилась к северу от Фаюма и называлась Иттауи («Владение Двумя Землями»). Египетские названия были красноречивыми и не особенно эзотерическими.
Первой задачей Аменемхета было восстановление в Египте должного порядка. Ураган I Переходного периода оставил после себя массу обломков, и нужно было больше, чем несколько лет правления XI династии, чтобы указать независимым князькам подобающее им место. Урегулирование внутренних дел отняло у Аменемхета немного времени, и вскоре он смог обратиться к другим проблемам. Одним из проектов было покорение Нубии. Он начал также новую серию пирамид, довольно жалких по сравнению с роскошью Гизы. Они толпятся вокруг старой столицы Иттауи на трех кладбищах, известных теперь как Лишт, Хавара и Лахун, а также в Дахшуре, близ больших пирамид Снофру. Пирамида Аменемхета I была построена из известняка, но камень брали не с холмов Каира, а из монументов Гизы и Саккары. Пирамида сильно разрушена, и мы можем видеть, что внутренние блоки включают скульптуру из долинных храмов Хуфу и Хафра и других источников. Некоторые археологи предлагали разобрать пирамиду; в своем нынешнем виде она немногого стоит, и если мы сможем добраться до внутренних блоков, целиком взятых из храмов и гробниц Древнего царства, то сможем узнать много нового.
Аменемхет имел время закончить свою пирамиду и храмы, но времени оставалось мало. Может быть, у него было предчувствие, ибо в течение последних лет своего правления он сделал своего сына Сенусерта соправителем. Совместное правление было общепринятой практикой в Древнем Египте, но оно сильно путало хронологию. Каждый царь датировал события по своим собственным годам правления, и редко можно встретить надписи, где даются одновременные даты для обоих царей и мы можем узнать, сколько лет продолжалось совместное правление и было ли оно вообще.
Через 30 лет после захвата власти Аменемхет послал своего сына в поход, чтобы «наказать» (точнее, «выпороть с целью исправления» – любимое словечко египтян) ливийцев Западной пустыни. В отсутствие молодого царя разразилась катастрофа. Планировалось, вероятно, воспользоваться отсутствием молодого, более мужественного правителя – Аменемхет был стар. Маловероятно, что заговор с целью покушения на жизнь царя мог созреть втайне в дни его расцвета.
Ворвавшись среди ночи в царскую опочивальню, заговорщики бросились на беспомощного полусонного царя. Хотя он сражался за свою жизнь врукопашную против зловещих теней ночи, в конце концов он пал под ударами кинжалов врагов. Но сторонники царя послали быстрых гонцов к Сенусерту. Он к тому времени уже завершил кампанию и возвращался домой. Новость достигла его вечером, когда он остановился лагерем где-то в пустыне. Заставив гонца поклясться в молчании, молодой царь дождался наступления темноты и затем помчался со всей возможной скоростью в столицу. Он достиг царской резиденции так быстро и так неожиданно, что смог задушить заговор в самом зародыше и взошел на трон без дальнейших затруднений. Без сомнения, его быстрые и решительные действия обеспечили в тот день победу царскому дому.
История эта известна нам не из исторических документов, а из двух литературных текстов. Та, что рассказывает о цареубийстве, называется «Поучения Аменемхета» и выглядит как ряд советов царя своему сыну. В словах Аменемхета чувствуется горечь: он давал нищему и кормил сироту, но те, кому он доверял, восстали против него и те, кому он подавал руку, пришли в ночи, чтобы убить его. «Не полагайся на брата, – заключает он, – не знай друга, не заводи доверенных лиц. Когда ты спишь, сам принимай меры предосторожности, ибо нет у человека друзей во дни зла».
Нам может показаться неожиданным, что эти рассуждения написаны от первого лица, от лица убитого царя, и это заставило некоторых ученых думать, что Аменемхет не был убит заговорщиками, а выжил. Однако поэтическая вольность позволяет голосам из могилы звучать даже в нашей собственной литературе. Убийство царя совпадает также со второй половиной истории, ибо вряд ли, если бы Аменемхет мирно умер в собственной постели, его сын был бы так встревожен новостями или бросил армию, чтобы завладеть троном…
Драматический ночной марш Сенусерта описан в одном из самых знаменитых египетских литературных произведений «Рассказ Синухета». Сэр Алан Гардинер, старейшина египетской филологии, считает, что этот рассказ достоин занимать место в рядах мировой классики. Он цитирует письмо от человека, суждение которого имеет значительный вес в подобных делах.
«Дорогой м-р Гардинер!
От души благодарю Вас за книгу египетской литературы, и я совершенно согласен с Вашей оценкой рассказа, которым Вы особенно восхищаетесь.
Искренне Ваш
Редьярд Киплинг».В начале рассказа мы застаем Синухета, царского надсмотрщика в Азии, отдыхающего близ царского шатра, пока армия разбивает лагерь на пути из Ливии. Он видит гонцов, примчавшихся из Фив, и слышит, что они говорят Сенусерту. Он чувствует себя как пораженный молнией. «Сердце мое сжалось, – признается Синухет, – руки мои упали вдоль тела, дрожь охватила все мои члены».
Такая телесная слабость может объясняться шоком – очень вероятным, когда слышишь о смерти собственного царя. Но следующий шаг Синухета заставляет нас задуматься. «Скачками и ползком я убрался в поисках места, где бы спрятаться; я залез между двумя кустами, чтобы меня не было видно с дороги». Но Синухет на этом не остановился: он пересек Нил и Стену правителя, обозначавшую восточную границу Египта, и скрылся в дикой пустыне Синая.
Остальную историю удивительно приятно читать, но мы передадим ее кратко, ибо она не имеет отношения к политическим событиям. Синухет добился высокого положения среди «азиатов», наконец он устраивается где-то в Сирии и заводит себе жену или двух. Но хотя он был почитаем в принявшей его стране, сердце его все больше тосковало по дому. И в соответствии с приятной гармонией, встречающейся только в сказках, всеведущий царь Египта прослышал о местопребывании старого слуги. Он посылает гонцов с приглашением Синухета в Египет.
Письмо царя – чудесный образчик такта. Он задает вопрос, на который мы сами хотели бы знать ответ: «Что ты сделал, что нечто должно было быть предпринято против тебя? Ты не богохульствовал, ты не выступал против совета вельмож…»
Каковы бы ни были причины опасений Синухета, письмо их рассеяло. Возвращение домой – предприятие немалое, но главным поводом для радости была возможность сложить свои кости в благословенной земле Египта. Он был так тронут, когда наконец был приведен к царскому величеству, что почти потерял сознание и не мог говорить. Царь принял его добродушно и, чтобы снять напряжение, приказал позвать царских детей и царицу, которым Синухет когда-то служил. «Вот и Синухет, – сказал приветливо царь, – он вернулся, как настоящий сын бедуина». Царица взвизгнула, а дети воскликнули в один голос: «Ну конечно, это не он!»
