Борис Колоницкий - «Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны
Не следует полагать, однако, что царь отправился в крепость, ставшую после напряженных боев известной всей стране, лишь под влиянием жены и Распутина, хотя, по-видимому, маршрут поездки обсуждался им с императрицей еще до отъезда Николая II в Ставку, а царица, очевидно, просила совета у «старца». Сопровождавшие императора генералы В.Н. Воейков, дворцовый комендант, и В.А. Сухомлинов, военный министр, также убеждали его посетить Осовец. Царь, необычайно довольный своим визитом, впоследствии горячо благодарил их209.
Но император и сам прекрасно понимал пропагандистское значение своих поездок в боевые части. К тому же образ «простого офицера» не был для Николая II просто результатом хладнокровных репрезентационных расчетов: царь издавна считал себя профессиональным военным, он искренне хотел выглядеть как офицер, желал действовать так, как подобает храброму офицеру в условиях войны.
Не следует сбрасывать со счетов еще одно обстоятельство: главы всех воюющих государств, представители правящих династий часто посещали фронтовые войска, среди монархов не могло не возникнуть известное репрезентационное состязание. Между главами царствующих домов Европы существовало негласное соревнование в героизме, умеряемое личной осторожностью, а также позицией служб охраны и протокола. Трудно было состязаться с необычайно популярным бельгийским королем Альбертом, «королем-рыцарем», который часто посещал фронтовые части, попросту общался с солдатами, которых именовал «товарищами», лично брал у них письма для пересылки семьям. Наконец, бельгийский монарх в качестве наблюдателя даже поднялся в небо на боевом аэроплане и пролетел над вражескими позициями, сопровождаемый другими самолетами (этот полет стал сюжетом для немецких карикатуристов, но принес Альберту огромную популярность в странах Антанты). Так рисковать главы великих держав не могли. Но известную степень храбрости непременно следовало демонстрировать всем монархам воюющих стран – ведь даже наследник турецкого престола в 1915 году посещал позиции в Галлиполи во время Дарданелльской операции210. К этому негласному соревнованию в мужестве европейских монархов впоследствии подключилась и королева нейтральной Голландии: однажды она поднялась на борт подводной лодки и два часа пробыла под водою211. В таком контексте монархических репрезентаций военного времени у российского императора было достаточно оснований для того, чтобы не считаться с позицией осторожного Верховного главнокомандующего и его Ставки.
Илл. 7. Почтовая открытка (1914). Надпись: «Его Императорское Величество Государь Император принимает доклад о ходе военных действий от Его Императорского Высочества Верховного Главнокомандующего, Великого Князя Николая Николаевича в присутствии начальника штаба Верховного Главнокомандующего Генерала-от-инфантерии Янушкевича».
К тому же царь, очевидно, ощущал и скрытое давление общественного мнения, которое постоянно ожидало от него новых эффектных и решительных политических жестов. Эти монархические по сути ожидания проявлялись даже в оскорблениях императора его подданными, в которых он противопоставлялся предположительно бравому и энергичному германскому императору. 19 сентября, когда Николай II как раз готовился отправиться в свою первую поездку на фронт, что еще не было известно стране, 34-летний мещанин города Стародуба заявил: «Вот Вильгельм победит, потому что у него сыновья в армии, и сам он в армии со своими солдатами, а где нашему дураку ЦАРЮ победить… Он сидит в Царском Селе и переделывает немецкие города на русские»212.
Иногда же император противопоставлялся своим царственным предкам, предположительно храбрым и деятельным. Ветеран Русско-турецкой войны, неграмотный 62-летний крестьянин Курской губернии подвергся довольно суровому наказанию: был приговорен к четырем месяцам заключения в крепости за то, что он с возмущением заявил во время коллективного чтения газеты: «Как мы воевали, то с нами на позициях был Сам ГОСУДАРЬ с Князьями, мы тогда брали и побеждали, а этот ГОСУДАРЬ не бывает никогда, только гуляет по саду с немцами, спит и ничего не делает»213.
И грамотные люди обвиняли императора в том, что он уклоняется от поездок на важные и опасные участки фронта. Киевский купец Б. – У.Я. Бродский был приговорен к годичному сроку заключения в крепости за то, что в ноябре 1914 года он заявил: «Государь император должен был из Петрограда прямо в Варшаву, а поехал кругом, вот сукин сын»214. Нам неясно, считал ли этот патриот царя трусом, однако очевидно, что он желал видеть своего государя вблизи места решающих боев.
Можно с уверенностью предположить, что если бы царь согласился с мнением великого князя, если бы он вовсе отказался от посещения войск действующей армии, то подобные настроения получили бы еще большее распространение.
В крепости Осовец император был в зоне действия вражеского артиллерийского огня, впрочем крепость в это время не подвергалась обстрелу. Верховный главнокомандующий, хотя он и был противником посещения крепости царем, прекрасно понимал пропагандистское значение этой несогласованной с ним поездки и использовал ее для воодушевления войск. Великий князь Николай Николаевич отдал специальный приказ, посвященный этому визиту: «Таким образом Его Величество изволил быть вблизи боевой линии. Посещение нашего державного Верховного Вождя объявлено мною по всем армиям и я уверен воодушевит всех на новые подвиги, подобных которым святая Русь еще не видала»215.
После посещения крепости Осовец Николай II поехал в Вильно. В здании железнодорожного вокзала ему представились высшие военные и гражданские чины. Затем к императору обратились депутации города, старообрядцев, крестьян, земских начальников и евреев. С вокзала царь отправился в православный Свято-Духовский монастырь. Путь следования императорского кортежа был усыпан цветами, толпы горожан приветствовали Николая II восторженными криками «ура». В православном монастыре императора встретил архиепископ Тихон. Царь приложился к мощам виленских мучеников.
Николай II посетил военный госпиталь и лазарет дамского комитета Красного Креста. Он беседовал с ранеными, награждая их Георгиевскими медалями, а сестер милосердия – нагрудными крестами.
Возвращаясь на вокзал, император остановился у Островоротной часовни, там он был встречен представителями католического духовенства. В изданиях, рассчитанных для общероссийского читателя, отмечалось, что царь поклонился иконе, особо чтимой католиками. В воспоминаниях же генерала В.Ф. Джунковского, сопровождавшего императора, действия Николая II описывались более подробно: «Государь приложился к чудотворной иконе и выслушал краткое молитвословие»216. Можно предположить, что авторы и редакторы официальных изданий не исключали негативной реакции части православных в том случае, если бы они узнали об этом жесте царя, рассчитанном прежде всего на его подданных-католиков.
Когда императорский поезд отошел от виленского вокзала, раздался гимн, зазвучали крики «ура». Свидетели отмечали, что «повышенное настроение» населения вылилось затем в патриотическую манифестацию217.
Как видим, уже первое путешествие царя состояло из визитов разного рода. Ритуалы первой поездки впоследствии неоднократно повторялись. Можно выделить посещение армии (гарнизоны, соединения войск) и посещения городов империи.
Военные визиты предусматривали проведение смотров и парадов, беседы с героями, награждение отличившихся, а в некоторых случаях – посещения мест недавних боев, сопровождавшиеся пояснениями военачальников, ставших уже известных стране. Такие поездки Николая II должны были поднять боевой дух армии, прежде всего тех соединений, которые он осматривал.
Этим визитам официальная пропаганда уделяла особое значение, «летописец» царя генерал Д. Дубенский писал:
За время настоящей войны ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР сроднился, сжился с походною жизнью, и без преувеличения можно сказать, что ЕГО ВЕЛИЧЕСТВУ стали близки все условия боевой жизни русских офицеров и солдат. Нет в военной жизни такого уголка, куда бы не проникало око Царево – все знает, все видит и, если возможно, – все испытает в солдатской жизни – таково желание ГОСУДАРЯ. Русский солдат, в строю или уже выбывший из строя и находящийся на излечении в лазарете, является для ГОСУДАРЯ предметом особых забот и внимания. В самом деле, с какою любовью посещает ГОСУДАРЬ лазареты. Видеть раны, может быть, даже агонии умирающих – ведь это, как хотите, не простой интерес, нет, в этом сказывается только одно – великая святая Царева любовь к Своему солдату, своею грудью и кровью отстаивающему славу и честь Великой России218.
