Коллектив авторов - Большая книга семейной мудрости
Бывают люди – и семьи – для которых не столь важно материальное благополучие собственное, сколько необходимо чувствовать себя в постоянной жизненной сутолоке, устраивать дела, составлять сложные комбинации (иногда сомнительными методами), быть в курсе всего происходящего вокруг… Именно такова лесковская Домна Платоновна.
«…Хлопоты у Домны Платоновны были самые разнообразные. Официально она точно была только кружевница, то есть мещанки, бедные купчихи и поповны насылали ей „из своего места“ разные воротнички, кружева и манжеты: она продавала эти произведения вразнос по Петербургу, а летом по дачам, и вырученные деньги, за удержанием своих процентов и лишков высылала „в свое место“. Но, кроме кружевной торговли, у Домны Платоновны были еще другие приватные дела, при орудовании которых кружева и воротнички играли только роль пропускного вида.
Домна Платоновна сватала, приискивала женихов невестам, невест женихам; находила покупщиков на мебель, на надеванные дамские платья; отыскивала деньги под заклады и без закладов; ставила людей на места вкупно от гувернерских до дворнических и лакейских; заносила записочки в самые известные салоны и будуары, куда городская почта и подумать не смеет проникнуть, и приносила ответы от таких дам, от которых несет только крещенским холодом и благочестием.
Но, несмотря на все свое досужество и связи, Домна Платоновна, однако, не озолотилась и не осеребрилась. Жила она в достатке, одевалась, по собственному ее выражению, „поважно“ и в куске себе не отказывала, но денег все-таки не имела, потому что, во‑первых, очень она зарывалась своей завистностью к хлопотам и часто ее добрые люди обманывали, а потом и с самыми деньгами у нее выходили какие-то мудреные оказии.
Главное дело, что Домна Платоновна была художница – увлекалась своими произведениями. Хотя она рассказывала, что все это она трудится из-за хлеба насущного, но все-таки это было несправедливо. Домна Платоновна любила свое дело как артистка: скомпоновать, собрать, состряпать и полюбоваться делами рук своих – вот что было главное, и за этим просматривались и деньги и всякие другие выгоды, которых особа более реалистическая ни за что бы не просмотрела».
Н. С. Лесков, «Воительница»«Оставлять богатство детям?
Умны будут – без него обойдутся; а глупому сыну не в помощь богатство»
(Д. И. Фонвизин) Пословицы о благополучииКто не знал трудностей, не оценит и благополучия.
(курдская)Пусть беден карман, зато богато сердце.
(осетинская)Богат – не хвастайся, беден – не отчаивайся.
(лакская)Кто угождал чреву и желал изобилия, беды не перенесет.
(персидская)Богатому черти детей качают.
(русская)Богаты не будем, а сыты будем.
(русская)Сокровища украшают кладовую, добродетели украшают человека.
(китайская)И нужда, и богатство многих погубили.
(английская)Богат не тот, у кого много, а тот, у кого желаний меньше.
(кубинская)Душевный покой лучше богатства.
(бенгальская)Лучше быть честным, да бедным, чем богатым, да подлым.
(немецкая)Жить не с богатством, а с человеком.
(русская)П. П. Рубенс, Ф. Снейдерс. Церера и Пан. 1615
Рог изобилия – символ достатка
Выражение «рог изобилия» используется во всем мире. Издавна рог мифологической козы Амалфеи, которая, по преданию, вскормила самого Зевса, считался символом благополучия, богатства и довольства. Еще в Древней Греции и Риме изображения рога, наполненного плодами, цветами, золотом и драгоценностями, располагали на капителях колонн и фресках, украшающих жилище. А в эпоху Средневековья рог отождествляли даже со Святым Граалем, дарующим избавление от грехов. Но неспроста на более ранних изображениях рог исторгает из себя только дары земли – это напоминание о том, что благосостояние человека зависит в первую очередь от него самого. Поэтому позвольте пожелать вам не только благополучия и изобилия, но и сил для того, чтобы всего этого добиться!
А. С. Степанов. Утренний привет. 1897
О счастье
Вечно будет длиться спор о приоритете духовного и материального, о том, что нужно для счастья – достаток или любовь? Накопительство или творчество ради творчества? У каждого свой собственный выбор, но давайте подумаем – разве в своем размеренном существовании семья маленького Илюши Обломова была несчастлива?
«…Но главною заботою была кухня и обед.
Об обеде совещались целым домом; и престарелая тетка приглашалась к совету. Всякий предлагал свое блюдо: кто суп с потрохами, кто лапшу или желудок, кто рубцы, кто красную, кто белую подливку к соусу. <…>
Забота о пище была первая и главная жизненная забота в Обломовке. Какие телята утучнялись там к годовым праздникам! Какая птица воспитывалась! Сколько тонких соображений, сколько занятий и забот в ухаживанье за нею! Индейки и цыплята, назначаемые к именинам и другим торжественным дням, откармливались орехами; гусей лишали моциона, заставляли висеть в мешке неподвижно за несколько дней до праздника, чтоб они заплыли жиром. Какие запасы были там варений, солений, печений! Какие меды, какие квасы варились, какие пироги пеклись в Обломовке!
И так до полудня все суетилось и заботилось, все жило такою полною, муравьиною, такою заметною жизнью.
В воскресенье и в праздничные дни тоже не унимались эти трудолюбивые муравьи: тогда стук ножей на кухне раздавался чаще и сильнее; баба совершала несколько раз путешествие из амбара в кухню с двойным количеством муки и яиц; на птичьем дворе было более стонов и кровопролитий. Пекли исполинский пирог, который сами господа ели еще на другой день; на третий и четвертый день остатки поступали в девичью; пирог доживал до пятницы, так что один совсем черствый конец, без всякой начинки, доставался, в виде особой милости, Антипу, который, перекрестясь, с треском неустрашимо разрушал эту любопытную окаменелость, наслаждаясь более сознанием, что это господский пирог, нежели самым пирогом, как археолог, с наслаждением пьющий дрянное вино из черепка какой-нибудь тысячелетней посуды.
А ребенок все смотрел и все наблюдал своим детским, ничего не пропускающим умом. Он видел, как после полезно и хлопотливо проведенного утра наставал полдень и обед.
Полдень знойный; на небе ни облачка. Солнце стоит неподвижно над головой и жжет траву. Воздух перестал струиться и висит без движения. Ни дерево, ни вода не шелохнутся; над деревней и полем лежит невозмутимая тишина – все как будто вымерло. Звонко и далеко раздается человеческий голос в пустоте. В двадцати саженях слышно, как пролетит и прожужжит жук, да в густой траве кто-то все храпит, как будто кто-нибудь завалился туда и спит сладким сном.
И в доме воцарилась мертвая тишина. Наступил час всеобщего послеобеденного сна».
И. А. Гончаров, «Обломов»А. Линц. Весенний пейзаж с двумя детьми и гусями. 1927
Иногда символом благополучия, любви и взаимопонимания становится какой-то привычный всем предмет, возведенный до уровня особого символа: огонек свечи, самовар, тепло домашней печки. И в самом деле, много ли нужно человеку для счастья? Одно из главных условий – чтобы счастливы и благополучны были те, кого мы любим.
Самовар отшумевший заглох;
Погружается дом в полутьму.
Мне счастья не надо, – ему
Отдай мое счастье, Бог!
Зимний сумрак касается роз
На обоях и ярких углей.
Пошли ему вечер светлей,
Теплее, чем мне, Христос!
Я сдержу и улыбку и вздох,
Я с проклятием рук не сожму,
Но только – дай счастье ему,
О, дай ему счастье, Бог!
Ф. Г. Вальдмюллер. Дети, украшающие шляпу. 1-я пол. XIX в.
Нечастый случай в литературе – когда семья (в данном случае семейство Карамазовых) предстает не как оплот любви и радости, а как уродливая и жалкая карикатура на человеческие отношения. И тем ярче и сильнее выглядит речь о счастье, любви и благоденствии, вложенная Достоевским в уста старца Зосимы.
