Ада Баскина - Золотая середина. Как живут современные шведы
Я думаю, здесь срабатывают два принципа шведской жизни: толерантность и равенство. С одной стороны, люди терпимы ко всякой инакости, непохожести. С другой – свято соблюдаются права каждого гражданина страны. Ну и, может, еще одна черта шведского характера – неагрессивность: да, это не так, как я привык, не так, как привыкло все мое окружение. Но пусть будeт. Я к этому отношусь спокойно.
Я думаю, что большую роль тут сыграло и либеральное шведское законодательство. В 1995 году был принят закон, позволяющий заключать официальный брак между двумя людьми одного пола. А с 2003 года разрешено даже усыновление партнерами ребенка – либо от одного из биологических родителей, либо со стороны. Мужчины почти в два раза больше пользуются правом законодательного бракосочетания, чем женщины (за год зарегистрировано 1400 пар геев и 775 пар лесбиянок). А женщины в три раза чаще прибегают к усыновлению ребенка (95 и 29 случаев).
Но продолжу исповедь Андреа:
– Я была очень счастлива со своей подругой. Я мечтала, что теперь, избавившись от своих комплексов, смогу целиком отдаться наукe. Я пропадала в библиотеках, работала над исследованиями, писала статьи. Партнерша же моя, как оказалось, была человеком совсем иного склада. Она предпочитала развлечения, путешествия, она искала новых впечатлений и встреч. И вот однажды она нашла себе другую подругу. И ушла от меня.
Андреа недолго страдала от одиночества: скоро и она встретила свою новую любовь. В этом ничего необычного нет. А вот жизнь ее бывшей подруги сложилась несколько неожиданно.
В новом союзе две бездетные женщины мечтали завести ребенка. При этом брать на воспитание чужого им тоже не хотелось, они мечтали, чтобы это был биологический ребенок. На одной гей-вечеринке они познакомились с двумя мужчинами. Рассказали им о своей проблеме. Мужчины сказали, что тоже хотели бы иметь ребенка, но, как вы понимаете, физиологически это невозможно. Они предложили вступить с девушками в сексуальную связь. Идея была хорошей, но, как оказалось, невыполнимой. Первых абсолютно не тянуло к женщинам. А вторые не могли себе представить в своей постели мужчину. И тогда решили прибегнуть к внутриутробному осеменению. Такие операции в Швеции осуществляются сегодня довольно часто.
Через девять месяцев родился чудный мальчик. У него оказалось не два, а четыре любящих родителя. Все четверо работают, и ребенок растет то в одной семье – с двумя папами, то в другой – с двумя мамами.
Ну а Андреа приходит на их семейные праздники со своей новой партнершей.
– Так здесь принято у натуралов, – говорит Андреа. – Не разрывать, а наоборот, поддерживать отношения со своими бывшими супругами. А чем мы, собственно, отличаемся от натуралов?
Я спрашиваю у Андреа, принимает ли она участие в гей-парадах, которые здесь регулярно проводятся.
– Нет, я против всяких демонстраций такого рода. Это же развлечение. А наша проблема слишком серьезна, чтобы превращать ее в дешевое шоу.
Правда о феминизме
Мой знакомый, бизнесмен Карл Свенссон – владелец двух ресторанов и пяти кафе, – поделился со мной своей заботой. Вот уже месяц, как уволился его топ-менеджер, и он никак не может найти ему замену.
Он вздохнул, посмотрел на меня и шутливо предложил:
– Может, ты пойдешь на эту должность?
– Нет уж, – в тон ответила я. – Во-первых, я плохо разбираюсь в тонкостях кулинарии, а во-вторых, боюсь, я весьма посредственный менеджер.
– Зато у тебя есть одно неоспоримое преимущество, – опять улыбнулся он. – Ты – женщина.
Я сразу его поняла. Потому что уже знала об Актe о равных возможностях, который предписывает соблюдать пропорциональное соотношение работников обоего пола, в том числе и на руководящих должностях. За исполнением этого положения следит Государственный комитет равных возможностей; он состоит из активистов женских организаций, а также из руководителей предприятий.
– А что будет, если вы возьмете мужчину топ-менеджера?
– Да ничего не будет, если, конечно, не выяснится, что на эту должность претендовала женщина с теми же данными. Вот тогда это уже может быть квалифицировано как гендерная дискриминация. При скверном обороте дело может дойти и до суда.
Я и раньше слышала, что Швеция – страна «победившего феминизма» или еще «государственного феминизма». В Стокгольме мне стало ясно, что в значительной степени это мнение оправданно. Судите сами. Из 20 министров 12 – женщины (в России из 20 – только 2). В риксдаге депутатов-женщин 40% (в российской думе – 14).
Из 4 деканов Стокгольмского университета 2 – тоже «слабого пола». Кстати, с одной из них, Гудрун Дал, деканом факультета социальных наук, я познакомилась ближе и узнала историю ее назначения на высокую должность. Много лет она была заместителем декана, а ее муж – профессором того же факультета. Потом их брак распался, но они продолжали работать вместе. Когда умер декан, несколько человек подали заявления на конкурс, чтобы занять его место. В том числе и муж Гудрун, один из самых сильных профессоров. Но однажды ее вызвал к себе проректор и спросил, почему на эту должность не претендует она сама. Мягкая, безо всяких авторитарных замашек, Гудрун очень удивилась, но спорить не стала, заявление подала. И выиграла конкурс. Факультет, которым она руководит, считается в университете одним из самых успешных и дисциплинированных.
На тему равноправия полов я беседую с Биргиттой Ней, заведующей кафедрой женских исследований Стокгольмского университета.
– Я слышала, что в Швеции женщины полностью уравнялись в правах и возможностях с мужчинами, – начинаю я.
– Кто это вам сказал? – перебивает меня Биргитта. – В правах – да, мы этого добились. Но в возможностях – до этого еще очень далеко.
Первую победу феминизм (тогда еще суфражизм) одержал в Швеции в 1921 году: женщины получили право голоса на выборах в риксдаг и на членство в партиях. Это произошло на четыре года позже, чем в России. Вторая волна шведского феминизма докатилась до середины 1960-70-х: тогда наконец удалось облегчить женщине проблему ухода за детьми – были открыты детские сады. К этому времени они уже больше 40 лет успешно существовали в нашей стране.
Третья волна – требование поддержки женщин-политиков – принесла плоды в 1990-х, когда законодательная и исполнительная власти оказались почти наполовину в женских руках.
– Я могу назвать вам и еще несколько достижений феминизма, – говорит Биргитта Ней. – Именно по нашей инициативе кафедры женских исследований открылись почти во всех университетах Швеции. Мы добились и декретного отпуска в связи с рождением ребенка.
– Так чем же вы недовольны? – спрашиваю я Биргитту.
– Тем, что незавоеванных позиций еще очень много. Вот только один пример. Зарплата женщины в среднем отстает от мужской.
– Как же это получается, если закон предписывает выплачивать равную зарплату за равный труд, невзирая на пол?
– Это происходит по двум причинам. Во-первых, женщины традиционно больше работают в сфере обслуживания, образования. А там заработки меньше. Во-вторых, многие из них трудятся неполный рабочий день.
– Но тут-то вы сделать ничего не можете. Не хочет человек работать по восемь часов в день – его право.
– А вы уверены, что именно «не хочет»? Может быть, не может? Потому что по-прежнему большая часть домашних забот лежит на плечах женщины.
– А как же вовлечение мужчин в домашний труд? Ведь шведский прогресс в этом деле известен всему миру.
– Прогресс есть, я не отрицаю. Например, за последние несколько лет женщины тратят на домашние дела почти на час меньше, чем раньше. Но все равно, например, работающие матери уделяют своим детям-школьникам времени в полтора раза больше, чем их отцы.
– Насколько мне удалось наблюдать во всех знакомых мне семействах, супруги делят домашнюю работу поровну. Или мне это только показалось?
– Нет, не показалось. Я думаю, дело в том, что вы знакомы по преимуществу с семьями преподавателей, ученых, во всяком случае, с людьми образованными. А социология показывает, что чем выше уровень образованности, тем равномернее распределяются домашние заботы между супругами. Но вы не забывайте, что Швеция до начала прошлого века была страной сельской, это наложило печать на менталитет, он был очень консервативным. Быстро переделать сознание каждого невозможно. А общие данные такие: женщина выполняет 60% работы по дому, мужчина – только 40.
– Не такие уж плохие данные.
– Ну да, лучше, чем в большинстве других стран. Но в карьерном росте женщины все еще сильно отстают. Смотрите, на первом курсе аспирантуры две трети студентов – девушки. Почти все они, окончив, начинают делать карьеру. И что же мы видим? Профессоров-женщин всего 20%.
– Пятая часть – тоже ведь немало.
– А почему не половина?
– Ну, как-то так уж повелось…
– Вот в этом-то все и дело. Повелось, что для мужчины делать карьеру – это нормально, а для женщины – это исключение. А мы, феминистки, не видим разницы.
