Михаил Грабовский - Плутониевая зона
— Ефим Павлович, вам туда больше нельзя. Вы уже получили разрешенную дозу облучения, а она и так приличная.
— Вам запрещаю, а себе даю разрешение на второй заход, — ответил Славский и стал спускаться по лестнице к месту сбора блочков. Шестнадцать дней в чрезвычайно тяжелых и сложных условиях шла работа по удалению кюбеля и очистке приямка от облученных блочков. Реактор все это время работал не останавливаясь».
Пример Славского, демонстративно пренебрегавшего опасностью и фактически поощрявшего прием спирта как лучшего лекарства против радиации во время аварийных работ, был заразителен среди ремонтного персонала. После этого случая рабочие начали сами требовать сто грамм накануне или перед самым выполнением аварийных работ «для воодушевления и спокойствия».
Кузнецов свои 75 грамм принял тогда с узаконенным удовольствием. А дрожащий от холода Андрей отказался: он увидел в этом что-то унизительное.
Никто из ремонтников после этой аварии с жалобами к врачам не обращался. Профилактические медосмотры еще не наладились. Андрей впервые тогда почувствовал себя как-то не в своей тарелке, но проявлять слабость стеснялся. В дружеском разговоре с Кузнецовым упомянул о тошноте и слабости. Николай Михайлович сразу взял быка за рога:
— Андрюха, скажи мне главное: у тебя член по утрам стоит? Андрей сильно смутился, но ответил утвердительно, хотя и не очень уверенно.
— Ну и все, это главное. Значит, все в порядке. Но подумав пару минут, добавил:
— Все ж таки надо тебе поскорее жениться. А чего откладывать-то?
Сварщик Пронин умер через шесть дней.
Первый смертельный случай изменил отношение руководства к вопросам техники безопасности. Начали срочно строить лечебный корпус со стационаром.
17
В октябре 1948 года Лидию в числе двух десятков инженеров-технологов объекта «Б» командировали в Москву, в НИИ-9, для углубленного изучения на опытной установке «У-5» технологии извлечения плутония из облученного урана.
В конце декабря планировался пуск радиохимического завода в плутониевой зоне. И командированные должны были через два месяца вернуться в зону в качестве квалифицированных специалистов, способных возглавить участки, цеха и лаборатории нового атомного завода.
Варвара с Татьяной остались вдвоем в комнате. Работы на заводе прибавлялось с каждым днем. Начался монтаж технологического оборудования. Иногда приходилось по просьбе руководства задерживаться до глубокой ночи, а то и до утра. Изучение химических процессов и регламентной технологии проходило теперь уже по заводским, рабочим чертежам. Параллельно на будущих технологов возлагался дополнительный контроль над монтажными бригадами.
Андрей после отъезда Лидии заходил к девушкам в гости чаще прежнего. Настойчивый совет Кузнецова не тянуть со свадьбой не выходил у него из головы, особенно после тяжелой аварии в начале ноября. Но обстановка в уютной комнатке общежития с каждым днем теряла легкость и непринужденность. Варвара постоянно чувствовала себя лишней и старалась не мешать влюбленным. То уходила на вечерний сеанс в кино, то просто на прогулку в соседний нетронутый лес. В предпраздничный вечер 5 ноября она гуляла долго и упорно. Замерзла, терла рукавицей нос и щеки, но не хотела возвращаться рано. И все равно еще застала Андрея в общежитии. Он сидел рядом с Таней, на ее примятой кровати. Немного смущенный, но с приподнятой головой и каменным лицом. Танина рыжая копна, подправленная наспех, сбилась набок.
Варя, тихо и безучастно поздоровавшись, занялась, не глядя на счастливую пару, своими будничными делами. Поставила чайник. Поковырялась в своем чемодане, что-то разыскивая. Переставила на полочке несколько книг. Какую-то из них открыла, летая по строчкам. Решительно не знала, что ей делать под шепот сидящих на кровати.
— Варя! — торжественным тоном обратился к ней Андрей.
— Да, — повернулась она.
— Мы с Таней хотели тебе сегодня объявить…
— Пригласить, — поправила его Таня.
— Вот именно. Объявить и пригласить тебя, — Андрей снова сбился, — одним словом, мы с Таней решили пожениться. Ты как, не возражаешь?
— Не только не возражаю, но и громко приветствую, — в ее голосе, однако, не было ни бурной радости, ни скрытой зависти. — Я поздравляю вас от всей души и желаю счастья. И когда же свадьба? Как вы решили?
— Да вот ничего еще не решили окончательно, — Андрей развел руки в стороны, — сидим, соображаем, как лучше.
— Андрей предлагает, — уточнила Таня, — объединить нашу свадьбу со свадьбой его друга по общежитию, Петра Васильевича. Он работает механиком у нас на «Б», в седьмом цехе…
— Не механиком, а сварщиком! — поправил ее Андрей, не терпящий неточностей.
— Господи, ну пусть сварщиком, — вспыхнула Татьяна, — не в этом же сейчас дело!
И продолжила, сразу успокоившись:
— Я предлагаю ему не торопиться, дождаться Лидиного возвращения, по крайней мере. А он долдонит одно: «Петр Васильевич торопится. Петр Васильевич не может ждать».
— У него невеста на пятом месяце, — пояснил Андрей, — всем уже со стороны видно…
Петр Васильевич являлся для Андрея не только удобной зацепкой в его торопливой решимости. Он действительно в последние месяцы сдружился с Петром Клементьевым, которого искренне считал неординарной личностью, поскольку тот совершенно не пил и мог — по собственным словам — приварить что угодно к чему угодно.
Огромные, грубые, неуклюжие на вид руки Петра были в действительности золотыми, способными на любую, самую тонкую работу.
В зону он попал по срочному оргнабору с Челябинского тракторного как газосварщик высшей квалификации. Желанием его в парткоме особенно не интересовались. Чуть поднажали, пообещав двойную зарплату, бесплатное питание в рабочие дни, а в ближайшем будущем и отдельную квартиру в зоне особого назначения под названием «База № 10».
Петр, поразмыслив десять минут, дал согласие. Ему предстояла неминуемая регистрация брака с молодой продавщицей из хлебного магазина, Ларисой Ермолаевой, объявившей ему недавно о своей беременности. А жить было негде. Предложение парткома вроде бы решало жизненную проблему, и он уже через день подписал трудовое соглашение на три года. Отправили его в зону настолько спешно, что он не успел зарегистрировать свой брак.
— Ничего страшного, — успокаивал он Ларису, — приедешь ко мне, оформим все на новом месте.
Однако в режимном отделе плутониевой зоны Петру твердо отказали в законной просьбе «разрешить приезд к нему Ларисы Клементьевой как будущей законной супруги». Во-первых, в зоне совершенно не было «женских» рабочих мест. Во-вторых, ее специальность не числилась в особом перечне необходимых. В-третьих, она все еще была Ермолаева, а отнюдь не Клементьева. Было еще что-то «в-четвертых», касающееся ее далеких родственников — то ли двоюродного дедушки, то ли троюродного дяди. Все это ему сказали только через полтора месяца после подачи заявления, когда Лариса ходила уже на четвертом месяце.
Разгорячившись, Петр подал заявление о ликвидации трудового договора, чтобы разрешили выезд из зоны. И опять получил категорический отказ.
Промаявшись еще полмесяца в походах по разным инстанциям, Петр натолкнулся на вполне приемлемый вариант, подсказанный ему подручным рабочим, считавшимся в бригаде докой по всевозможным жизненным проблемам.
— Охота была тебе ходить по этим сраным начальникам, — посоветовал он, — выдели Валентину Ильичу пару сотен в общак, и он твою Ларису проведет через любую колючую проволоку. Вместе с сережками, чайным сервизом и валенками.
Валентин Ильич, заключенный из барака № 3, работавший на строительстве главного корпуса радиохимического завода, считался легендарной личностью. Бывший военный летчик когда-то имел в своем активе боевые медали и ордена. Однако допустил промашку: не успел вовремя застрелиться и «добровольно сдался в плен врагу» в контуженном состоянии, лежа без памяти у разбитого самолета. Потом сумел бежать из плена, но уже наши отмерили ему пятнадцать лет за измену Родине.
Валентин Ильич пользовался уважением не только среди зэков, но и среди охраны. В некоторых случаях он брался за урегулирование конфликтов в бараках и другие «справедливые» дела…
Через неделю солдаты из охранной роты сторожевого поста № 17 в безлюдном лесном участке границы зоны пропустили под проволокой внутрь зоны беременную женщину с небольшим чемоданом в руке.
Петр тайно поселил Ларису в вагончике, рядом со складской площадкой отдела оборудования, где до начала монтажа хранились на открытом воздухе прибывающие материалы и крупногабаритное оборудование.
Для сторожей, которые ютились в этом вагончике, недавно отстроили каменную будку с окошком, перегородив въезд на площадку проволокой на двух столбиках.
