Вероника Боде - Доктор Гоа
Она смотрела в окно, где начинала утреннюю жизнь тихая улочка. На открытых верандах, плавно переходящих в крыши, непалки развешивали белье, поливали цветы, кормили мужей завтраком. Монотонно покрикивал разносчик газет. Над ближними горами, над долиной Катманду плотным облаком висел смог. Пахло дымом.
«Я думала, что мне из-за него так хорошо в этом городе. Оказывается, нет. Мне просто тут хорошо – и все. И не надо винить себя в содеянном. Значит, зачем-то это было нужно. Зато теперь точка поставлена. Я свободна».
И снова Тамель, снова бурный и увлекательный шопинг, подарки близким: маме, дочке, подругам. Ходить было нелегко: новый рюкзак быстро загружался покупками и оттягивал плечи. К тому же захотелось в туалет. Туся подняла глаза и вдруг увидела вывеску отеля, в котором останавливалась в прошлом году. Она вошла внутрь, бросила рюкзак у стойки ресепшен. Молодой портье Тусю вспомнил, расплылся в улыбке.
Туалет оказался на втором этаже, рядом с ее прежним номером. И вдруг заныло сердце, и все опустилось внутри. Она вспомнила. Вспомнила, как год назад он приходил к ней отель. Казалось: вот не придет сейчас – и я умру. Вспомнила, как он пришел рано утром перед самым ее отъездом попрощаться, и какой был красивый, и как сердце рвалось на части, и как потом сидела в Гоа и плакала, глядя на его фотографию.
А вот здесь, на первом этаже, он сидел и ждал ее прихода в половине шестого вечера, притом что встреча была назначена на восемь. Грустный, в новой кожаной куртке, с новой стрижкой… Какой же он был любимый, какой желанный… И куда все это уплыло?
Слезы уже подступали к глазам, и, силясь их скрыть, она выскочила на улицу. Стоял дымный, солнечный весенний вечер. Вполне ностальгический. Такие вечера бывают и в России в середине апреля. В детстве было много таких вечеров. А особенно в юности. И почему-то в такую погоду всегда немного грустно. Это тоска по любви.
На город быстро спускались сумерки. Через полчаса камнем упадет темнота, зажгутся тусклые фонари в Тамеле, а на соседних улицах, где коровы пасутся на мусорных кучах, пыль стоит столбом и жужжат, как жуки, пролетающие мимо мотоциклисты, никакие фонари не горят. Ты вернешься сегодня туда, в свой маленький гест, где живут горные гиды, будешь долго светить фонариком в замочную скважину железных ворот, пока не лязгнет громко засов, а потом поднимешься по темной лестнице, на ощупь откроешь дверь, бросишь на пол сумки и рухнешь на широкую низкую кровать. И никто к тебе туда не придет. И даже если он позвонит снизу, ты не впустишь его, потому что все кончилось. Наверное, для того и нужно было еще раз встретиться с ним, чтобы это понять.
И уже плакала она, не скрывая слез, и так хотелось эту любовь вернуть: вновь испытать ее со всей невероятной силой – и почувствовать себя живой… Но – нету, и взять ее негде. Мужчина – вот он, рядом, ему можно позвонить, с ним можно встретиться, можно обнять, но он уже не нужен. Нужна любовь. А ее больше нет.
И вспомнились стихи:
Что ж, не горюй, пора к перу,
Ведь золотая роща тоже
Уступит место серебру,
А бархат рек – гусиной коже.
Все проходит, решительно все. Никто и ничто в этом мире не останется навечно. Имей же силу – принять и отпустить…
И неважно, что он – облезлый непалец со следами былой красоты, с набитыми пылью легкими и с сексуальными проблемами. Неважно, что он-то к тебе и тогда не испытывал чувств, что ему от тебя, скорей всего, нужны были деньги или деловые связи. Важно, что ты его любила, пусть и недолго, и все вокруг наполняла собой твоя любовь, и он тоже светился ее отраженным светом. А вот ушла любовь – и нечему больше светиться в темноте…
Попрощайся же с ней. Попрощайся с этим страшным, грязным, темным, любимым городом. С его коровами, собаками, наглыми воробьями. С криком петухов по утрам и с автомобильными гудками. С горой Награджуна и с долиной Катманду. Иди дальше.
Целительница
В марте в Мандреме дуют ветра, быстрые облака бегут по небу, но солнце жарит вовсю, и вода в океане не то что теплая, а почти горячая. Как бульон. Что-то есть лихорадочное в такой погоде. Выходишь из горячего моря, и сразу пронизывает тебя до костей резкий ветер. А к вечеру, когда ветер стихает, наваливается плотная влажная духота. Не помогают ни вентиляторы, ни ледяные напитки. Лучше всего – кондиционер, да где ж его взять? Места у нас деревенские. Это вам не Паттайя…
В марте с гоанцами происходят странные вещи. Возникают скоротечные влюбленности, иной раз на ровном месте вспыхнет на улице драка, а недавние друзья могут в одночасье возненавидеть друг друга до скрежета зубовного. Существует даже такое понятие, как «мартовское безумие». Из-за жары, ветра и всей этой лихорадки у людей мутится рассудок, и они начинают невесть что творить. А еще в это время у многих краснеют и болят глаза – тоже сугубо мартовская болячка.
В один из таких дней, плавая вдоль берега, я буквально наткнулась на интеллигентную пожилую женщину, стоявшую в воде. Плыла на спине – и просто уткнулась головой ей в живот. Принялась извиняться. Мы с ней вместе посмеялись. Разговорились. Женщину звали Анна, родом она была из Питера. Сюда приехала на двухнедельный ретрит к индийскому учителю – вот прямо тут, в маленьком отеле на берегу. Она уже несколько лет занимается духовной практикой под названием адвайта, которая полностью изменила ее жизнь. Точнее, все началось с йоги, а потом уж она пришла к этой практике.
С тех пор мы иногда встречались с Анной в воде или на берегу, под пляжными навесами. Однажды я даже предложила показать ей Арамболь, но так и не довелось: времени свободного у нас обеих было мало, все расписано по часам – йога, сатсанги, медитации. Вот и не совпали наши планы.
В последний раз мы встретились накануне ее отъезда: все там же, в воде. Долго разговаривали. И я спросила Анну о ее профессии.
– По образованию я инженер, – ответила она. – Но так уж случилось, что я стала довольно известной целительницей. Матушка Евлампия – может, слышали?
– Нет, к сожалению.
– Ну да, вы же из Москвы, а там я не работала. В основном в Питере и в глубинке. Знаете, я собирала большие залы. Там целая группа у меня работала: рекламщики, администраторы…
– Наверное, вы и деньги приличные зарабатывали?
– Не такие уж большие. Это же все дорого стоит: помощники, аренда помещений. Но я уже давно этим не занимаюсь.
– Почему?
– Вы знаете, такие способности очень мешают духовному росту. А потом… Ну, были знаки… Вот, например, однажды приходит ко мне мужчина и просит вылечить его от алкоголизма. А я вижу – нельзя его лечить, и все! Не могу объяснить почему, просто вижу это очень отчетливо. Хотела ему отказать, но тут вмешались мои администраторы: он, мол, и деньги уже заплатил, как же так, надо человеку помочь… Что делать? Начинаю с ним работать, все получается, мужчина, судя по всему, бросает пить: по окончании курса уходит и больше не появляется. И тут запивает мой муж, который в жизни спиртного в рот не брал и даже бывал недоволен, когда я за ужином, случалось, выпивала бокал вина. Да как запивает… Полностью теряет человеческий облик. Много чего потом было. Лечила я его, бросал он, опять начинал… Так и рассталась я с ним, а он спился.
– То есть получается, что болезнь вашего пациента перешла к мужу?
– Ну, вроде того… Или, скажем, вылечила я одну девочку от заикания – так моя внучка заикаться начала. Вот тогда я и поняла, что надо заканчивать. А я к тому времени уже и йогой занималась. Если б не йога, не знаю, что бы сейчас со мной было…
– Анна, а вы совсем-совсем больше не лечите людей?
– Стараюсь этого не делать. А что?
– Вы не могли бы посмотреть, почему у меня так настойчиво болит желудок? Знаете, еще в Москве начал, и тут не отпускает, уж полгода почти…
– Хорошо. Давайте я только это посмотрю – и все.
Она на мгновение сосредоточилась, прикрыла глаза. А потом говорит:
– У вас присоска на уровне пупочной чакры. Кто-то присосался и отнимает энергию.
– Что же делать?
– Ну, вы подумайте, кто это может быть, а дальше – по ситуации. Можете не общаться с этим человеком, а можете общаться, но не давать ему своей энергии.
– А как не давать?
– Не реагировать эмоционально на его (или ее) выходки, слова, оскорбления, – мало ли что бывает… Мы отдаем энергию в момент эмоциональной реакции. Просто поработайте с этим, и все получится.
– А я, кажется, даже знаю, кто это…
– Конечно, знаете. Так зачем вам тогда этот человек?
– Да зачем-то, стало быть, нужен…
На этом мы расстались с Анной-Евлампией, обменявшись электронными адресами. И я стала думать, как согнать «вампира» со своей энергетики. Кое-что придумала. Хотите – верьте, хотите – нет, а желудок у меня после этого болеть перестал. Надо бы сказать спасибо бывшей целительнице…
