Корнелиус Райан - Последняя битва. Штурм Берлина глазами очевидцев
В одном абзаце официального коммюнике говорилось: «Мы пришли к единому мнению об общей политике и совместных планах выполнения условий безоговорочной капитуляции… Эти условия станут известными только после окончательного поражения Германии… По согласованному плану войска каждой из трех держав оккупируют отдельную зону Германии…» Союзники могли и не публиковать «условия» – Йодль уже прочитал их в досье «Иклипс». И хотя в ялтинском коммюнике не раскрывались предполагаемые зоны оккупации, Йодль и их знал. Положение и точные границы каждой зоны были показаны на картах плана «Иклипс».
Из прочитанного можно было сделать и другие выводы, но один из них был особенно горьким для Йодля. Стало ясно: что бы еще ни произошло в Ялте, планы союзников насчет Германии на совещании «Большой тройки» были просто ратифицированы. Хотя ялтинское коммюнике создавало впечатление, что план расчленения и оккупации Германии возник именно на этом совещании, даты на документах и картах досье «Иклипс» неопровержимо доказывали, что главные решения были приняты за много месяцев до того. Сопроводительное письмо, подшитое к меморандуму «Иклипс», было подписано в январе. Карты были подготовлены еще раньше: отпечатаны они были в конце 1944 года и помечены ноябрем. Очевидно, что операция «Иклипс», определявшая «планирование и действия по оккупации Германии», не появилась бы на свет, если бы между союзниками не царило полное взаимное согласие – отрезвляющий факт, разрушающий последние надежды Германии.
С того момента, как Красная армия пересекла восточные границы рейха, Гитлер и его военные советники ждали появления первых признаков раскола в лагере союзников. Они верили: что-то обязательно произойдет, так как считали, что Запад никогда не позволит Советской России господствовать в Центральной Европе. Йодль разделял это мнение. Особенно он рассчитывал на британцев, ибо чувствовал, что они не потерпят подобной ситуации[6].
Однако это было до того, как Йодль увидел своими глазами план операции «Иклипс». План безусловно доказывал, что союз нерушим, и Ялта это подтвердила.
Кроме того, первый же абзац сопроводительного письма – преамбула ко всему досье – доказывал полное согласие между союзниками. «В целях выполнения условий капитуляции Германии правительства Соединенных Штатов, Советского Союза и Соединенного Королевства (далее также называемого Доминионами) договорились о том, что Германия должна быть оккупирована вооруженными силами трех держав»[7].
Невозможно было оспаривать полномочия документа. Он был подписан в январе 1945 года в штабе 21-й британской группы армий, затем в Бельгии персоной не менее важной, чем генерал-майор сэр Фрэнсис де Гинганд, начальник штаба фельдмаршала Монтгомери.
Самым сокрушительным ударом для Йодля было постоянное подчеркивание безоговорочной капитуляции; это условие повторялось снова и снова. Вначале немцы были уверены, что заявление о безоговорочной капитуляции не более чем пропаганда, целью которой является укрепление боевого духа войск союзников. Теперь они точно знали, что намерения союзников серьезны. «Единственный возможный ответ на тотальные военные успехи, – говорилось в плане «Иклипс», – тотальное поражение и тотальная оккупация… Необходимо прояснить, что немцы не смогут вести переговоры в нашем смысле этого слова».
Намерение союзников не обещало никакой надежды, никакого будущего для Германии. Было очевидно, что, даже если рейх захочет капитулировать, для Германии возможна лишь безоговорочная капитуляция. Для Йодля это означало, что Германии не оставалось ничего другого, кроме как сражаться до жестокого конца[8].
В последнюю неделю марта – точный день никто позже не мог вспомнить – генерал Райнхард Гелен, начальник разведки Гудериана, приехал в Пренцлау на совещание с новым командующим группой армий «Висла». В его портфеле находилась копия плана операции «Иклипс». Гелен ознакомил Хейнрици с последними сведениями о расположении русских войск на Одере, затем предъявил досье «Иклипс» и объяснил, что это такое. Хейнрици медленно пролистал страницы, затем долго изучал карты и наконец поднял глаза на Гелена. В одной фразе он резюмировал то, что уже было ясно Верховному главнокомандованию. «Это смертный приговор», – сказал он.
Несколько дней спустя – в Вербное воскресенье 25 марта – генерал-полковник Йодль снова изучал карты операции «Иклипс». У него на это были веские причины. В четверг ночью части 3-й армии США генерала Джорджа С. Паттона форсировали Рейн в районе деревушки Оппенхайм близ Майнца и теперь двигались к Франкфурту. На следующий день на севере войска фельдмаршала Монтгомери в массированном наступлении по двадцатипятимильному фронту также перешли реку. Несмотря на сопротивление немцев, Рейнский фронт крошился и западные союзники быстро продвигались. Сейчас Йодль, с тревогой изучавший карты операции «Иклипс», задавал себе вопрос, насколько далеко в глубь Германии собираются пройти союзники. Это был единственный вопрос, на который меморандум «Иклипс» не давал ответа. Йодль жалел, что не располагает другими частями плана, особенно той частью, в которой описываются военные действия.
Однако карты давали ключ к разгадке. Йодль даже упомянул об этом своей жене. Это было только предчувствие, но Йодль полагал, что он прав. На картах была показана демаркационная линия между англо-американцами и русскими. Она пролегала по Эльбе от Любека до Виттенберге, затем плавно поворачивала на юг к окрестностям Айзенаха, затем сворачивала прямо на восток к чешской границе. Может быть, эта линия была не только зональной границей, но и конечной целью наступления англо-американских войск? Йодль был почти уверен в этом. Он сказал жене, что вряд ли американцы и британцы направляются к Берлину; он верил, что они решили предоставить захват столицы Красной армии. Если только карты не фальсифицированы, похоже, войска Эйзенхауэра остановятся на обозначенной в «Иклипсе» линии.
Часть третья
Цель
Глава 1
В Вербное воскресенье незадолго до полуночи у серого каменного здания в Сиссонне, в Северной Франции, где размещался штаб 82-й воздушно-десантной дивизии, остановился американский штабной автомобиль. Из него вышли два офицера. Один – в американской военной форме, другой – в британской полевой форме без знаков различия. Второй мужчина, высокий и худощавый, был в аккуратном зеленом берете на белокурых волосах, в ярком контрасте с которыми пылали пышные и дерзкие рыжие усы. И для британцев, и для американцев его имя было почти непроизносимым: Ари Д. Бестебрёртье. Он был широко известен как Ари или капитан Гарри, но даже эти имена менялись в соответствии с заданиями, которые он выполнял за немецкой линией фронта. Ари был агентом частей особого назначения (десантно-диверсионных войск) и сотрудником Голландской разведывательной службы.
Несколько дней назад начальство вызвало Ари в Брюссель и сообщило, что он приписан к 82-й дивизии для специальной операции. Он должен был явиться к 38-летнему генерал-майору Джеймсу М. Гавину, командиру 82-й дивизии, чтобы принять участие в совершенно секретном совещании. Ари и сопровождавший его офицер вошли в штаб, поспешно поднялись по лестнице на второй этаж и прошли по коридору к хорошо охраняемой комнате, где хранились карты. Здесь военный полицейский проверил их документы, отсалютовал и открыл дверь.
В помещении Ари радушно встретили генерал Гавин и начальник его штаба полковник Роберт Винеке. Большинство из находившихся в комнате офицеров были старыми друзьями Ари: он прыгал с парашютом и сражался бок о бок с ними в нападении 82-й на голландский Неймеген. Его начальство в Брюсселе не преувеличило мер безопасности, которых ему следовало ожидать. Присутствовало всего пятнадцать офицеров: командиры полков и некоторые члены их штабов, все явно тщательно отобранные. Комната была обставлена очень просто: несколько скамей и столов, несколько карт на стенах. В одном конце помещения занавес закрывал большую карту размером во всю стену.
Офицер безопасности назвал имя каждого офицера и сверил его со списком, затем генерал Гавин начал совещание. Встав у занавешенной карты, он жестом пригласил всех подойти к нему. «На это совещание пригласили только тех, для кого все, сообщенное сегодня, абсолютно необходимо, – начал он. – И я должен подчеркнуть, что до получения дальнейших приказов ничто из того, что вы услышите сегодня, не должно выйти за пределы этой комнаты. В некотором смысле вы будете тренировать своих людей в полном неведении, поскольку не сможете открыть им цель. Фактически, вы уже частично подготовили их, хотя большинство из вас совершенно об этом не подозревали. В последние несколько недель вы и ваши люди прыгали или летали над особым тренировочным районом, намеренно размеченным так, чтобы имитировать действительные масштабы следующей цели нашего наступления. Господа, мы бьем на поражение. Мы нанесем сокрушительный удар».
