Федор Раззаков - Скандалы советской эпохи
«Со второй половины 70-х я был одним из, может быть, двух-трех самых высокооплачиваемых артистов во дворцах спорта. Почему? Да потому, что я в любом городе мог собрать любые залы. Например, давал 20 с лишним сольных концертов в питерском зале „Юбилейный“, где было шесть тысяч мест. По три концерта в день. Итого 18 тысяч человек в день! И получал я полторы тысячи рублей в день за три двухчасовых сольных концерта в трехоктавном диапазоне. Тогда никто столько не получал…»
Видимо, на этой почве у молодого певца периодически происходили рецидивы «звездной» болезни. Об одном из таких рецидивов поведала в конце 70-х советская пресса.
24 апреля 1979 года певца хорошенько «пропесочила» газета «Советская культура». Правда, не руками своего корреспондента, а человека постороннего. На ее страницах было опубликовано письмо заместителя секретаря комитета ВЛКСМ объединения «Химпром» города Усолье-Сибирское Иркутской области В. Апаликова, где тот недобрым словом поминал недавние гастроли певца в их городе. Приведу несколько отрывков из этого послания:
«Впечатление, которое произвел Александр Градский, трудно поддается описанию. Зал в нашем Дворце культуры химиков самый современный, хорошо технически оснащен… Но электронно-акустическую аппаратуру запустили на такую мощность, что у всех сидящих в зале барабанные перепонки напряглись до предела.
Но больше всего поразило отношение артиста к зрителям. В манере поведения Градского сквозили пренебрежение к публике, высокомерие. Программа Александра Градского, мягко говоря, нуждалась в более тщательном подборе песен. Среди них некоторые показались нам малосодержательными и даже бессмысленными. На просьбу из зала спеть популярную песню «Как молоды мы были» артист заявил: «Вот еще один отравлен телевидением». А ведь эту песню мы узнали и полюбили именно в его исполнении. В конце творческого вечера артист стал играть на гитаре и просить, чтобы ему в такт аплодировали. Зал сначала не понял, что от него требуется, на что Градский заявил: «Я подожду, когда вы будете хлопать, у меня терпения хватит».
В течение полутора часов из зала все время выходили люди, разочарованные тем, что они увидели… Сейчас можно с уверенностью сказать, что популярности и славе Александра Градского в нашем городе нанесен ощутимый удар самим Градским».
Как «похоронили» певицу
(Алла Пугачева)
После того как 5 марта 1979 года на экраны СССР вышел фильм «Женщина, которая поет» с участием Аллы Пугачевой, слава певицы многократно умножилась. Достаточно сказать, что уже к концу года сборы фильма перевалили за отметку в 50 миллионов зрителей (всего он соберет 54,9 млн, что позволит ему занять 1-е место в кинопрокате-79), и это при том, что большая часть советских СМИ обрушилась на ленту с критикой, считая ее апофеозом примитивизма.
В разгар споров о фильме в отдельных советских печатных изданиях подвергалась критике и сама Пугачева, причем не за свое творчество (здесь как раз большинство критиков были едины, считая ее, безусловно, талантливой исполнительницей), а за недостатки характера. В частности, чаще всего писалось о вульгарном поведении певицы во время своих концертов. Одна из подобных публикаций увидела свет 6 июля 1979 года в газете «Советская Россия». Заметка называлась «Все ли прощать?» и принадлежала перу Б. Петрова. Тот сетовал на то, что Пугачева развязно ведет себя на сцене: плоско, а иной раз и неприлично, шутит, а своих музыкантов возит… физиономией по электрооргану. Причем заметка начиналась со слов о том, что поводом к ее появлению стали… письма читателей. Дескать, сами мы ценим талант Пугачевой, отдаем должное ее певческому мастерству, но не можем пройти мимо писем рядовых граждан.
На самом деле поводом к этой публикации, судя по всему, стала обида газетчиков. После того как в той же «Советской России» появилась заметка, в которой бросался очередной упрек Пугачевой, певица позволила себе прокомментировать эту публикацию на одном из своих концертов. Так и сказала: «Здесь в газете появилась одна рецензия про меня. Так вот, вы лучше газет не читайте. Лучше один раз увидеть, услышать, чем десять раз прочитать…» Как только эта новость дошла до журналистов, они решили ответить.
Заметка в «Советской России» заканчивалась следующими словами:
«Все это, конечно, можно выдать и за „несносный“ характер или, мягче, как любят говорить некоторые руководители концертных и телевизионных организаций, за взбалмошность певицы… Ну, словом, баловство, это ли главное, мол… Главное – талант актрисы. Кто против таланта? Все за талант, сомнений нет. Но вряд ли при этом надо забывать о самой певице, ее человеческом достоинстве, подлинном авторитете художника. Ведь талант во все времена питала, поднимала доброжелательная требовательность, а губили снисходительность, потребительство…»
Тем временем в конце июля (21, 26—27-го) в киноконцертном зале «Октябрь» должны были состояться концерты Аллы Пугачевой. Но они внезапно были отменены, а зрителям, уже успевшим раскупить на них все билеты, было объявлено, что те подлежат возврату. В народе тут же пошли слухи, что с Пугачевой случилось что-то нехорошее. Кто-то пустил даже слух, что после недавней публикации в «Советской России» певица пыталась наложить на себя руки, но врачам удалось ее спасти. Слухи были настолько устойчивыми, что пришлось вмешаться прессе, что свидетельствовало о чрезвычайности сложившейся ситуации. 27 июля в «Советской культуре» появилась короткая заметка-ответ на письмо одной из читательниц, которая спрашивала, почему отменили концерты Пугачевой в «Октябре». В заметке объяснялось, что с Пугачевой все нормально, она сейчас отдыхает. О том, почему же тогда были отменены концерты, в заметке не было ни слова, из чего делался вывод, что публикация преследовала только одну цель – развеять массовые слухи о самоубийстве Пугачевой.
Крамольный Пикуль
(«Нечистая сила»)
В июле 1979 года в центре скандала оказался роман Валентина Пикуля «Нечистая сила» о Георгии Распутине. Публикация романа началась в журнале «Наш современник» с апреля и должна была закончиться в конце года. Но все завершилось гораздо раньше. Всего вышло четыре номера с романом (4—7-й), после чего роман попался на глаза жены одного из членов Политбюро. Прочитанное возмутило женщину до глубины души. Она разглядела в нем откровенный намек на современные нравы кремлевского двора. Дело в том, что в романе писатель придерживался версии, что Распутин был марионеткой в руках евреев. Между тем подобные же слухи распространялись в СССР и по поводу Брежнева, у которого еврейкой была жена, а также почти все его помощники и консультанты. В итоге публикацию романа потребовали прикрыть. Правда, чтобы все выглядело цивильно, «подстелили соломку». В июле вышла последняя часть «Нечистой силы», после чего по роману как следует «долбанули» в прессе. 27 июля в «Литературной России» вышла статья Ирины Пушкаревой под характерным названием «Когда утрачено чувство меры…». В ней от романа критик не оставляла камня на камне.
И все же как бы «верхам» ни хотелось, но точку на этом им поставить все равно не удалось. Уж больно много разговоров ходило вокруг этой книги. А после ее запрета интерес к ней взлетел на еще большую высоту. Номера «Современника» с «Нечистой силой» и без того стоили на «черном рынке» баснословных денег (в открытой продаже их попросту не было), а теперь они и вовсе взлетели в заоблачную высь. Слава Валентина Пикуля взобралась еще на пару-тройку ступенек вверх. И никакие критики уже не могли его оттуда свергнуть.
Как актер поссорился с режиссером
(Олег Даль / Михаил Швейцер)
В августе 1979 года Олег Даль начал сниматься в фильме супругов Михаила Швейцера и Софьи Милькиной «Маленькие трагедии». Роль у актера была небольшая – он играл беса в прологе фильма. Однако роль эту Далю сыграть так и не придется, поскольку он вдрызг разругается с режиссером и его супругой. Причем все это зрело подспудно. 18–19 августа Даль снимался в городе Ниде (эпизод «берег моря»), после чего вернулся в Ленинград. Но 23 августа он снова отправился в Прибалтику на съемку, и вот тут по его весьма уязвимой нервной системе был нанесен сильный удар. Вот как сам актер описывал эти события в своем дневнике:
«11 ч. 15 м. Встречают директор и двое сателлитов. Вроде бы „все“ хорошо. Они остаются в Паланге – погулять. Я хочу спать! Устал! Еду в Клайпеду и „мордой об стол“. Никого!!!
Ключ дают, постели нет. Все в музее! На артиста нас…ь! Прилечь негде, а они на экскурсиях! Просвещаются!
Зачем?! За что?!
Сейчас 17.00. Глухо.
Не ударить бы кого!
Боже ты мой, неужто такое происходит наяву, а не снится мне в дурном сне. Как можно позволять двум, явно нездоровым людям заниматься искусством и руководить коллективом нормальных людей!
