Коллектив авторов - Большая книга семейной мудрости
Н. С. Крылов. Русская крестьянка кормит ребенка из рожка. Не позднее 1830
Встреча с мамой после долгой разлуки, воссоединение людей, любящих друг друга безусловно и навсегда – матери и ребенка, – в мировой литературе этот сюжет был представлен множество раз. Неизменным всегда было одно – чувство счастья. Даже если обстоятельства, как в случае Анны Карениной, были на тот момент сильнее, чем желание быть вместе…
«…Направо от двери стояла кровать, и на кровати сидел, поднявшись, мальчик в одной расстегнутой рубашечке и, перегнувшись тельцем, потягиваясь, доканчивал зевок. В ту минуту, как губы его сходились вместе, они сложились в блаженно-сонную улыбку, и с этою улыбкой он опять медленно и сладко повалился назад.
– Сережа! – прошептала она, неслышно подходя к нему.
Во время разлуки с ним и при том приливе любви, который она испытывала все это последнее время, она воображала его четырехлетним мальчиком, каким она больше всего любила его. Теперь он был даже не таким, как она оставила его; он еще дальше стал от четырехлетнего, еще вырос и похудел. Что это! Как худо его лицо, как коротки его волосы! Как длинны руки! Как изменился он с тех пор, как она оставила его! Но это был он, с его формой головы, его губами, его мягкою шейкой и широкими плечиками.
– Сережа! – повторила она над самым ухом ребенка.
Он поднялся опять на локоть, поводил спутанною головой на обе стороны, как бы отыскивая что-то, и открыл глаза. Тихо и вопросительно он поглядел несколько секунд на неподвижно стоявшую пред ним мать, потом вдруг блаженно улыбнулся и, опять закрыв слипающиеся глаза, повалился, но не назад, а к ней, к ее рукам.
– Сережа! Мальчик мой милый! – проговорила она, задыхаясь и обнимая руками его пухлое тело.
– Мама! – проговорил он, двигаясь под ее руками, чтобы разными местами тела касаться ее рук.
Сонно улыбаясь, все с закрытыми глазами, он перехватился пухлыми ручонками от спинки кровати за ее плечи, привалился к ней, обдавая ее тем милым сонным запахом и теплотой, которые бывают только у детей, и стал тереться лицом об ее шею и плечи.
– Я знал, – открывая глаза, сказал он. – Нынче мое рожденье. Я знал, что ты придешь. Я встану сейчас.
И, говоря это, он засыпал.
Анна жадно оглядывала его; она видела, как он вырос и переменился в ее отсутствие. Она узнавала и не узнавала его голые, такие большие теперь, ноги, выпроставшиеся из одеяла, узнавала эти похуделые щеки, эти обрезанные короткие завитки волос на затылке, в который она так часто целовала его. Она ощупывала все это и не могла ничего говорить; слезы душили ее.
– О чем же ты плачешь, мама? – сказал он, совершенно проснувшись. – Мама, о чем ты плачешь? – прокричал он плаксивым голосом.
– Я? не буду плакать… Я плачу от радости. Я так давно не видела тебя. Я не буду, не буду, – сказала она, глотая слезы и отворачиваясь. – Ну, тебе одеваться теперь пора, – оправившись, прибавила она, помолчав, и, не выпуская его руки, села у его кровати на стул, на котором было приготовлено платье.
– Как ты одеваешься без меня? Как… – хотела она начать говорить просто и весело, но не могла и опять отвернулась.
– Я не моюсь холодною водой, папа не велел. А Василия Лукича ты не видала? Он придет. А ты села на мое платье! – и Сережа расхохотался».
Л. Н. Толстой, «Анна Каренина»О женщине как неземном образе, идеале чистоты – стихотворение Ф. И. Тютчева. Но только ли об этом? Оно – и о бессилии зла перед истиной, красотой и справедливостью.
Как ни бесилося злоречье,
Как ни трудилося над ней,
Но этих глаз чистосердечье —
Оно всех демонов сильней.
Все в ней так искренно и мило,
Так все движенья хороши;
Ничто лазури не смутило
Ее безоблачной души.
К ней и пылинка не пристала
От глупых сплетней, злых речей;
И даже клевета не смяла
Воздушный шелк ее кудрей.
Тысячи слов сказаны, сотни стихотворений и гимнов написаны во славу материнской любви. Но, наверное, слишком много их не будет никогда. Так считал и М. А. Волошин.
Из всех узлов и вязей жизни – узел
сыновности и материнства – он
теснее всех и туже напряжен:
дверь к бытию водитель жизни сузил.
Я узами твоих кровей томим,
а ты, о мать, – найду ль для чувства слово?
Ты каждый день меня рождаешь снова
и мучима рождением моим.
Кто нас связал и бросил в мир слепыми?
Какие судьбы нами расплелись?
Как неотступно требуешь ты: «Имя
свое скажи мне! Кто ты? Назовись».
Не помню имени… но знай: не весь я
рожден тобой, и есть иная часть,
и судеб золотые равновесья
блюдет вершительная власть.
<…>
Я знаю, мать, твой каждый час – утрата.
Как ты во мне, так я в тебе распят.
И нет любви твоей награды и возврата,
затем, что в ней самой – награда
и возврат!
Нет такого дружка, как родимая матушка.
(русская)При солнце тепло, а при матери добро.
(русская)Птица радуется весне, а младенец матери.
(русская)У матери дети, что на руке пальцы: за который ни укуси, все больно.
(русская)Любовь отца высока, как горы; любовь матери глубока, как море.
(японская)Не та мать, что родила, а та, что взрастила.
(русская)Без матери и солнышко не греет.
(украинская)Для матери дети всегда маленькие.
(русская)Материнская молитва со дна моря вынимает.
(русская)Любишь свою мать – не оскорбляй чужую.
(персидская)Как рой без матки, так и дитя без мамки.
(русская)А. Вайс. Женщина с ребенком у прялки. 1868
«Прялка не Бог, а рубаху дает»
Прялка – один из самых «многозначных» символов. В первую очередь, это, конечно, орудие труда – причем одно из древнейших: остатки прялок были обнаружены археологами в слоях, относящихся к неолиту! Сотни лет назад женщины-пряхи обеспечивали нитками – а следовательно, и тканями, и одеждой – всю семью. Прялка считалась также олицетворением судьбы: достаточно вспомнить, что в греческой мифологии богини-мойры пряли нити, соответствовавшие человеческим жизням, и решали, в какой момент эту нить оборвать. Причем изменять их решения не мог даже сам Зевс!
Как «исконно женский» инструмент, прялка связывалась также с культом плодородия: в некоторых губерниях России для повышения урожайности земли девушки и женщины зимой катались с горок на «донцах» прялок. И, наконец, по качеству пряжи судили о хозяйке дома.
Г. И. Семирадский. Отдых. 1890
А. Вайс. Девушка у зеркала. 2-я пол. XIX в.
«Свет мой, зеркальце…»
Один из главнейших «женских» символов! С зеркалом часто изображали Венеру – богиню любви и красоты. Зеркала в старину считались «окнами в тонкий мир», и кто, как не женщина с ее обостренной интуицией и чувствительностью, мог бы достойно управляться с таким непростым предметом? С его помощью гадали – конечно же, в первую очередь девушки. Они старались таким образом узнать свою судьбу и хоть одним глазком увидеть возможного «суженого». Сейчас мы живем в рациональном мире, и далеко не каждая женщина будет прибегать к гаданию и тем более практиковать сложный «зеркальный» обряд. Но забота женщин о своей красоте осталась неизменной, а зеркала исправно им в этом помогают – и это прекрасно!
Дж. Уотерхаус. Леди из Шалот. 1888
Пословицы о рукоделии
Не учись безделью, а учись рукоделью.
(русская)Умелец да рукодельник и себе, и людям радость приносит.
(русская)У ленивой пряхи и для себя нет рубахи.
(русская)Длинная нитка – ленивая швея.
