Валерий Михайлов - Хроника великого джута
По-разному относились современники к этой правде о расстреле.
Патриарх Московский и всея Руси Тихон во время проповеди сказал:
«А вот мы, к скорби и к стыду нашему, дожили до того времени, когда явное нарушение заповедей Божиих уже не только не признается грехом, но и оправдывается как законное. Так, на днях совершилось ужасное дело: расстрелян бывший Государь Николай Александрович… Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его… Пусть за это называют нас контрреволюционерами, пусть заточат в тюрьму, пусть нас расстреливают. Мы готовы все это претерпеть в уповании, что и к нам будут отнесены слова Спасителя нашего: «Блаженны слышащие Слово Божие и хранящие его».[60]
Н.И. Бухарин с издевкой писал в «Злых заметках» о казненных детях царя, «…которые в свое время были немного перестреляны, отжили за ненадобностью свой век».[61]
В.В. Маяковский, осмотрев подвал в Ипатьевском доме, написал такие стихи (до 1956 года их не печатали):
Спросите: руку твою протяни –
Казнить или нет человечьи дни?
Не встать мне на повороте:
Я сразу вскину две пятерни:
Я голосую против!..
Мы повернули истории бег.
Старье навсегда провожайте.
Коммунист и человек
Не может быть кровожаден.
Уж на что «талантливейший поэт нашей эпохи» (по известному определению знатока словесности И.В. Сталина) все время шагал левой, но и он что-то смутно понял в Ипатьевском застенке – и потому сбился с ноги и шагнул правой…
Казалось бы, все благополучно обернулось для Филиппа Исаевича Голощекина и его подручных. Ан нет!
«19 июля, утром, в саду Коммунистического клуба компания Ермакова вела между собой беседу самого откровенного характера. Скрываться было не перед кем и стесняться некого. Перечисляли, кто был убит, отмечали, что в поясах костюмов были зашиты драгоценности, высказывали мнение, что у мертвых «красоты» не видать. Кто-то поинтересовался: «Как были одеты убитые?» Партии ответил: «Они были все в штанах». «Второй день приходится возиться, – сокрушался Костоуров, – вчера хоронили, сегодня перезахоранивали», – писал М.К. Дитерихс в книге «Убийство царской семьи и членов дома Романовых» (Владивосток, 1922) .[62]
Оказывается, еще пришлось похлопотать. Приведем выдержку из статьи И. Непеина:
«Петр Захарович Ермаков, верхнеисетский военный комиссар, был привлечен не для расстрела, а для уничтожения трупов. Это мог сделать только человек, хорошо знающий чащобы в окрестностях города, Юровский их не знал, а вот Ермаков знал и указал такое место: недалеко от деревни Коптяки, в глухом урочище Четырех братьев, к западу от дорога был старый заброшенный рудник с одной-единственной открытой шахтой. С 17 по 19 июля движение по коптяковской дороге было прекращено.
17 июля в аптекарский магазин «Русское общество» в Екатеринбурге явился служащий комиссариата снабжения и от имени областного комиссара Войкова потребовал от управляющего «без задержек и отговорок» выдать пять пудов серной кислоты. В эти же дни к оцепленному руднику привезли 10-11 пудов бензина».[63]
Обратим внимание еще на одну фигуру. Петр Лазаревич Войков (Пинхус Лазаревич Вайнер) был одним из тех, кто вместе с Лениным проехал в 1917 году в «запломбированном» вагоне из Швейцарии в Россию через территорию кайзеровской Германии. Впоследствии в течение трех лет советский полпред в Варшаве. Убит в 1927 году молодым русским эмигрантом Борисом Ковердой. Войков был немаловажным участником екатеринбургской бойни – организовал уничтожение трупов серной кислотой. Любопытные подробности о нем сообщил член Уральского исполкома, бывший австрийский военнопленный И.П. Мейер: «…Когда мы вошли (в подвал), Войков был занят обследованием расстрелянных, не остался ли кто-нибудь еще жив. Он поворачивал каждого на спину. У царицы он взял золотые браслеты, которые она носила до конца…» Мародер? Или сложил драгоценности в общую кучу «бриллиантов», которых набралось с «полпуда» и которые в 1919 году Юровский, как он пишет, отвез в Москву? Кто знает… В 1927 году в Варшаве у Войкова на пальце переливался красным рубиновый перстень, снятый, по его признанию, с одной из жертв. Между тем следствие обнаружило на дне шахты, куда были сброшены останки убитых, среди другого, чей-то обрезанный палец. Не с этого ли пальца был снят перстень?.. Кстати, и чекист Юровский, сын екатеринбургского ювелира, как говорили, «выбился» в коменданты Ипатьевского дома, привлеченный царскими драгоценностями…
«Сейчас, спустя 70 лет, – продолжает Непеин, – события представляются в следующем порядке. Под покровом ночной темноты 17 июля тела расстрелянных в Ипатьевском доме доставили к урочищу Четырех братьев и сбросили в открытую шахту. Тем и ограничились на первый случай.
Когда 17 утром об этом узнал Голощекин, он пришел в страшную ярость: задача оказалась не выполненной. Трупы были только захоронены, а не уничтожены, и легко могли стать добычей белогвардейцев, которые уже подходили к городу. Тогда и началась беготня за бензином, серной кислотой и спиртом.
Все это пригодилось 18 июля, когда Голощекин приказал произвести уничтожение тел под своим личным контролем и наблюдением. По мнению следователя Соколова, генерала Дитерихса, английского журналиста Вильтона, дело выглядело так. Тела расстрелянных вытащили из шурфа и положили на глиняную площадку перед шахтой. Сюда же доставили бензин, кислоту и спирт. Голощекин приказал отделить головы членов царской семьи. Найденные следствием кусочки шейных шнурков и цепочек носят следы порезов, что легко могло произойти при отделении голо© от туловища режущим или рубящим орудием. Наконец, зубы горят хуже всего, но при всей тщательности розысков; нигде – ни в костюмах, ни в почве, ни в засыпке шахты – ни одного зуба не найдено. По мнению следственной комиссии, головы царя и его семьи были заспиртованы, упакованы в деревянные ящики и отвезены Голощекиным в Москву в качестве безусловного доказательства содеянного.
Затем приступили к главной цели – уничтожению трупов. Их стали рубить топорами. (Следствием были найдены обожженные кости и драгоценности со следами порубки и раздробленные драгоценные камни.) Оставшееся обливали бензином, кислотой и сжигали.
После этого Ф.И. Голощекин выехал из Екатеринбурга в отдельном салон-вагоне поздно вечером 19 июля и направился прямо в Москву. Он вез с тобою три очень тяжелых ящика…».[64]
Ящики были сколочены из досок и перевязаны веревками. Любопытствующим спутникам Голощекин сказал» что в них образцы снарядов для Путиловского завода» Но в Москве он отвез эти ящики в Кремль-на квартиру к Свердлову.
* * *Отечественные исследования, вслед за историками зарубежья, обращают внимание на характер убийства Николая II.
«…Речь шла не об устранении претендентом на престол своего предшественника – вроде убийства Петра III или Павла I. Николай II был расстрелян именно как царь, этим ритуальным актом подводилась черта под многовековой эпохой русской истории, так что сравнивать это можно лишь с казнью Карла I в Англии или Людовика XVI во Франции», – пишет И.Р. Шафаревич.[65]
Подобные взгляды углубляет мистическим видением лицо, облеченное саном. В августе 1981 года на съезде русской православной молодежи в Сан-Франциско епископ Нектарий Сеаттлийский говорил:
«Государь – Помазанник Божий, священное лицо, носитель особой Благодати Духа Святого. Эта Божественная сила, действующая через Помазанника Божия, удерживала распространение зла, тайны беззакония. Апостол Павел во втором послании к фессалоникийцам пишет: «Тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды Удерживающий теперь». Диавол уже как бы давно рвется и силится явить миру антихриста, но не может, потому что еще в наше время Божественная Благодать, сугубо действующая через Помазанника Божия, удерживала и не дала этой возможности. Тайне беззакония необходимо было, чтобы получить свободу действия, взять от среды Удерживающего, что и произошло по попущению Божию за грехи всего русского народа. Итак, Удерживающий взят от среды, и с этого момента все мы являемся свидетелями безудержного разгула и распространения зла во всем мире. Совершилось страшное злодеяние – цареубийство. Убит Государь, Помазанник Божий, Покровитель Православной Церкви, Глава Православного государства, убит Удерживающий. Из сказанного абсолютно ясно, что это злодеяние было ритуальным, а не политическим убийством…»
* * *Лишь в середине двадцатых годов большевики признали, что вместе с Николаем II казнена вся его семья.
Нет свидетельств тому, чтобы совесть донимала палачей. Куда там! Хвастались, гордились своим «революционным подвигом». В 1927 году Юровский со своим помощником Никулиным норовили организовать юбилей – «десятилетие казни Романовых». Убийцы сдали в Музей революции «драгоценные реликвии – орудия казни бывшего царя Николая II, его семьи и остатков верной ему до гроба челяди». Они же предложили издать сборник документов и воспоминаний участников расстрела. Однако «через члена коллегии ОГПУ Ф.И. Голощекина был передан устный ответ И.В. Сталина: «Ничего не печатать. И вообще помалкивать».[66]
