Николай Гоголь - Письма 1842-1845 годов
На обороте: Moscou. Russie.
Николаю Михайловичу Языкову.
В Москве. В приходе Николы Явленного, в Серебряном переулке, в доме Шидловской.
С. Т. АКСАКОВУ
Франкфурт. 2 мая <н. ст. 1845>
И вы больны, и я болен. Покоримся же тому, кто лучше знает, что нам нужно и что для нас лучше, и помолимся ему же о том, чтобы помог нам уметь ему покориться. Вспомним только одно то, что в его власти всё и всё ему возможно. Возможно всё отнять у нас, что считаем мы лучшим, и в награду за то дать лучшее нам всего того, чем мы дотоле владели. Отнимая мудрость земную, дает он мудрость небесную; отнимая зренье чувственное, дает зренье духовнее, с которым видим те вещи, перед которыми пыль все вещи земные; отнимая временную, ничтожную жизнь, дает нам жизнь вечную, которая перед временной то же, что всё перед ничто. Вот что мы должны говорить ежеминутно друг другу. Мы, еще доселе не привыкнувшие к вечному закону действий, который совершается для всех непреложно в мире, желающие для себя [и хотим для себя] непрерывных исключений, мы, малодушные, способны позабывать на всяком шагу то, что должны вечно помнить, наконец, мы, не имеющие даже [даже и] благородства духа ввериться тому, кто стоит того, чтобы на него положиться. Простому человеку мы даже вверяемся, который даже нам не показал и знаков, достаточных для доверия, а тому, кто окружил нас вечными свидетельствами любви своей, тому только не верим, взвешивая подозрительно всякое его слово. Вот что мы должны говорить ежеминутно друг другу, о чем я вам теперь напоминаю и о чем вы мне напоминайте. Затем обнимаю вас от всей души и прошу вас вместо меня обнять ваше семейство. Напишите мне, куда едете или остаетесь в Москве, и что делают ваши дети; если можно — порознь о каждом. Если вам писать трудно, прошу Ольгу Семеновну. Прощайте. Бог да хранит вас.
Ваш Г.
На обороте: Сергею Тимофеевичу Аксакову.
С. С. УВАРОВУ
<Конец апреля 1845. Франкфурт.>
<Милостивый государь
Сергий Семенович!> [Ч; в К обращение опущено. ]
Письмо ваше мною получено. Благодарю вас искренно [много Ч] за ходатайство [ваше ходатайство Ч] и участие. О благодарности государю ничего не говорю: она в душе моей; выразить ее могу разве одной [одной только Ч] молитвой о нем. Скажу вам только, что после письма вашего мне стало грустно. [Но мне сделалось в то же время грустно Ч] Грустно, во-первых, потому, что всё, доселе мною писанное, [сделанное Ч] не стоит большого внимания: хоть в основание его легла и добрая мысль, [и легла добрая мысль Ч] но выражено всё так незрело, дурно, ничтожно [дурно, ничтожно, незрело Ч] и притом в такой степени не так, как бы следовало, что недаром большинство приписывает моим сочинениям [им Ч] скорее дурной смысл, чем хороший, и соотечественники мои извлекают извлеченья из них скорей [скорей извлекают из них извлеченья Ч] не в пользу душевную, [души своей Ч] чем в пользу. Во-вторых, грустно мне потому, что и за прежнее я состою доныне в неоплатном долгу пред государем. Клянусь, я и не помышлял даже просить что-либо теперь [о чем-либо Ч] у государя; в тишине только я готовил труд, который, точно, был бы полезнее моим соотечественникам моих прежних мараний, за который и вы сказали бы, [сказали бы мне Ч] может быть, спасибо, если бы он исполнился [если будет выполнен Ч] добросовестно, ибо [потому что Ч] предмет его не был бы чужд [не чужд был Ч] и ваших собственных убеждений. [помышлений Ч] Меня утешала доселе мысль, что государь, которому [Далее: как я знаю Ч] истинно дорого душевное благо его подданных, сказал бы, может быть, со временем о мне так: [о мне со временем так Ч] «Этот человек умел быть благодарным и знал, чем высказать мне свою признательность». Но теперь [Теперь Ч] я обременен новым благодеянием; в сравнении [Было: перед Ч] с тем, что сделано уже для меня, труд мой покажется бедней и незначительней, [незначительней, чем прежде Ч] мое же расстроившееся здоровье может отнять у меня возможность сделать [сделать его Ч] и таким, как бы я хотел и даже бы мог; и вот почему мне грустно. Грустно мне даже и [вместе с этим и Ч] то, что сим самым вашим письмом и вашим участием во мне вы [что нынешним письмом вашим вы Ч] отняли у меня право сказать и вам то, что я хотел. [хотел сказать Ч] Я [А я Ч] хотел вас благодарить за все, сделанное для наук, [многое, сделанное вами в пользу а. всем нам б. наук Ч] для [и Ч] отечественной старины (от этих дел перепала и мне польза наряду с другими), и что еще более — за пробуждение в духе нашего просвещения [просвещения нашего Ч] твердого русского начала. Благодарить вас за это я прежде имел право, как сын той же земли, как [и как] брат того же чувства, в котором мы все должны быть братья, и как не обязанный вам ничем лично. [за личное добро мне Ч] Теперь вы отняли от [у Ч] меня это право, [Далее начато: благодарность моя Ч] и что [то, что Ч] было бы законным делом, может показаться теперь похожим [будет походить Ч] на комплимент. Итак, [Далее начато: вот вам вместо того Ч] примите лучше, вместо всякого выражения благодарности, [вместо его Ч] это искреннее изложение моего душевного состояния; [состояния душевного Ч] иного [другого Ч] ничего не могу сказать вам; не прибавляю даже и почтительного окончания, завершающего светские письма, потому что позабыл их все, [давно живя в удалении от него, я позабыл их вовсе Ч] а остаюсь просто вам обязанный и признательный искренно [и искренно за то признательный Ч.]
Н. Гоголь.
А. О. СМИРНОВОЙ
Франкф<урт. 11 мая н. ст. 1845>
Друг мой и душа моя, не грустите. Один только год — и я буду с вами, и вы не будете чувствовать тоски одиночества. Когда вам будет тяжело или трудно, я перелечу всякие пространства и явлюсь, и вы будете утешены, [Далее начато: буду<чи>] потому что третий будет Христос с нами. Мне не трудно будет никогда приехать к вам, несмотря даже на всякое состояние моего здоровья, но этот год надобно перетерпеть (то есть разумею о себе) и сделать то, что мне следует и без чего я не могу быть полезным никому вполне. Из вашего письма я вижу, что у вас теперь в довольно порядочной степени нервическое расстройство. Поблагодарим прежде всего за него бога. Оно недаром. В этом году особенно на всех наведено более или менее это нервическое расстройство, приведены в слезы, в унынье и в беспокойство те, которые даже никогда дотоле не плакали, не унывали и не беспокоились. Блаженны избранники, которых посетил бог ранее других! Поверьте, что ко многому дотоле не испытанному и не узнанному приводится сими болезненными страданиями [приводится ими] человек. [Далее начато: Почему знать, может быть] Сверх всего прочего, оно приводит нас и к тому, чтобы узнать всю силу братской помощи, которую может оказать на земле человек человеку и, вследствие такой помощи, возлюбить так друг друга, что в любви этой предвкушается уже сам бог и зарождается к нему то неугасимое стремление, которого не дадут ни посты, ни молитвы, ни милостыня, раздаваемая бедным. Сколько могу судить теперь о состоянии вашего здоровья телесного, вижу, что вам необходимо прежде просто полечить и успокоить ваши нервы водами и переменой воздуха. Поезжайте налегке в Гастейн, который действует хорошо на всякие нервические расслабления и еще более живит необыкновенным своим и как бы обновляющим воздухом. Сколько же могу судить о состоянии вашего душевного здоровья, вижу, что и здесь следует дать почти тот же совет вам, ибо встреча наша с вами будет обоюдно живительна для обоюдного нашего душевного здоровья. Нам нужно с вами о многом и о многом еще переговорить, и вряд ли без этого вы будете снабжены достаточным запасом терпения и бодрости для предстоящих вам поприщ, в Петербурге ли то будет или в губернии. И бог весть, может быть, это самое нервическ<ое> расстройство и физическая болезненность вела именно к тому, чтобы мы доставили друг другу то здоровое состояние души, которое без этого расстройства мы бы не могли и не умели доставить. Воспользуйтесь весенним временем, пока еще не жарко. Возьмите с собою деток и Аркадия Осиповича, которого никак не оставляйте в Петербурге. Поезжайте тихо, не торопясь, чтобы никак не расколебать нерв, а, напротив, успокоить их умеренным движением; на всякую гору подымайтесь пешком, но недолго, и чуть заметите в себе малейший признак усталости, садитесь в коляску. Старайтесь и мыслям, и чувствам дать дремлющее состояние и уподобить себя ребенку, которого колеблют в люльке. Не думая ни о чем, сливайтесь чувством с весенним ветерком, который будет навевать на вас, прилетевши бог весть откуда, и с запахом полевого цветка, им же нанесенным, и вы приедете в благодатном состоянии в Гастейн. А мысль, что встретит вас тот, для которого так же будет благотворна и свежительна, и целительна с вами встреча, как и для вас самих, [для вас самих с ним] будет воздвигать дух ваш во всю дорогу и удалит от вас тоску и беспокойство.
