Роланд Пенроуз - Пикассо
Хотя Гертруде понравилась появлявшаяся на холсте схожесть с ней, созданное не удовлетворяло Пикассо. Поэтому работа продвигалась очень медленно. Однажды совершенно неожиданно Пикассо полностью закрасил голову Гертруды. «Когда я гляжу на вас, ваш образ ускользает от меня», — раздраженно сказал он. Прекратив работу над портретом, он уехал в Испанию. Портрет так и остался временно незавершенным. Поездка на родину летом 1906 года продолжалась несколько месяцев. По возвращении в Париж осенью Пикассо по памяти воссоздал голову этой известной хозяйки парижского салона и представил законченный портрет на суд Гертруды. Она с благодарностью приняла его, заявив, что он ей нравится. Друзья, пораженные суровостью похожего на маску лица, отозвались о портрете очень критично. Пикассо заявил: «Все считают, что на картине она совсем не похожа на себя. Пустяки! В конце концов она станет такой, какой я ее изобразил». Гертруда Стайн сохраняла этот портрет у себя до конца жизни и в завещании передала его музею «Метрополитен» в Нью-Йорке. Как бы в подтверждение его слов к тому времени все уже восхищались поразительным сходством Стайн с ее портретом. Эта картина — пример необыкновенно тонкого восприятия художником объекта, когда сила воображения позволила ему гораздо глубже проникнуть в изображаемый предмет, находясь от него на удалении, нежели когда он оставался перед глазами.
С наступлением лета 1906 года Пикассо почувствовал неодолимое желание совершить поездку в Испанию. Оно не давало ему покоя, несмотря на то, что Париж становился для него незаменимым. Друзья и признание, которое пришло к нему со стороны коллекционеров, сделали его жизнь во французской столице не только более интересной, но и обеспеченной. Но он все же не располагал большими средствами. При появлении денег он тут же тратил их на необходимые для работы художника материалы, еду, а также оплату экстравагантных покупок Фернанды. Однако материальные заботы постепенно исчезли, и как-то после более выгодной, чем обычно, продажи картин у него появилась возможность приобрести билеты до Барселоны для себя и Фернанды.
Пикассо продолжал ощущать неразрывную связь с Испанией. После пересечения границы он превращался в другого человека. Фернанда вспоминала, что в Париже «он чувствовал себя неловко, смущенно, будучи подавлен окружением, которое он не мог считать своим». В Испании же он становился «веселым, менее застенчивым, более остроумным и оживленным, более уверенным и спокойным, чувствовал себя полностью раскованным, излучал счастье и так не походил на себя самого».
Они потратили много времени на обязательные визиты к родителям и друзьям в Барселоне, прежде чем отправились в отдаленную деревушку на южных склонах Пиренеев. Здесь среди крестьян, общением с которыми он дорожил, живя на ферме у Паллареса, Пикассо ощущал себя словно дома. Он получал наслаждение от всего и за умеренную плату мог позволить себе просторное помещение для жилья и уединение, в которых так нуждался во время работы. Французские пейзажи не шли ни в какое сравнение с диким и суровым видом Каталонии. Земля во Франции пахла грибами, утверждал он, в то время как ему нужен был нежный, сладковатый запах тмина, розмарина, кипарисов и прогорклого оливкового масла.
Гозол
Фернанда и Пикассо выбрали для отдыха Гозол, деревушку, расположенную неподалеку от французской границы, куда можно было добраться только на мулах. Центральную часть деревушки занимала пустынная площадь, служившая рынком. Ее окружал десяток домов из камня, отливавшего золотистым цветом, — следствие воздействия солнца, ветра и снега. Над полыхавшими алым цветом садами возвышалась заснеженная вершина горы Кади, с которой маленькие облака, словно кораблики, уплывали в сверкающую синеву неба Фернанда вспоминала о благотворном воздействии, которое оказало на внутреннее состояние и здоровье Пикассо пребывание в этой отдаленной очаровательной деревушке; о его прогулках по лесам с контрабандистами, об их долгих рассказах о стычках с полицией, которым так внимал Пикассо. Понимание между ними и взаимное уважение возникали естественно и быстро.
Жизнь в Гозоле пришлось неожиданно прервать. По словам Фернанды, в деревне вспыхнул тиф, и Пикассо, всегда проявлявший беспокойство при появлении сообщений о болезнях, настоял на безотлагательном пересечении гор на мулах и переезде во Францию, где санитарные условия были лучше.
Но до отъезда из деревни Пикассо, несмотря на частые вылазки в горы, создал поразительное количество картин. Как всегда, их объектом были люди, окружавшие его предметы, пейзажи. Наброски полны домов с угловатыми формами и маленькими незастекленными окнами, женщин-крестьянок с длинными прямыми носами, в косынках, покрывающих их головы, стариков с обветренными лицами. Среди зарисовок много портретов Фернанды, спокойная красота которой выписана с непередаваемой нежностью. Пикассо создает в этот период также полотна с фигурами нагих женщин, в которых, несмотря на классическую манеру исполнения, ощущается чувственность. Мягкий цвет гор обволакивает их грациозные тела. Эти полотна, созданные осенью, воскрешают радостную гамму летних цветов. Но в них вновь и вновь обнаруживается настойчивое стремление подчеркивать форму и прибегать к искажению линий, что свидетельствовало о не дававших ему покоя терзаниях, которым, казалось, не должно было быть места в отдаленной горной деревушке.
Большая, вытянутая по вертикали картина «Крестьяне и быки» также относится к тому периоду, но, как ни странно, она не похожа на остальные работы. На ней изображены босые мужчина и женщина, бегущие рядом с двумя быками. Женщина держит в руке букет цветов, а мужчина — над головой корзину, из которой свисают ленты, змейками развевающиеся над их головами. Пропорции мужчины, у которого маленькая голова, вытянутое тело и неестественно большие руки, не повторяют продолговатые руки и ноги фигур «голубого» периода и даже более естественные формы нагих фигур, созданных в Гозоле. Все части тела имеют угловатые формы, что впервые свидетельствовало о появлении в работах Пикассо элементов геометрической формы. Вместо статики скульптурных форм, которая характерна для «розового» периода, — возбужденное движение фигур. Эта картина — свидетель отсутствия спокойствия в душе художника и его постоянных поисков новых форм выражения.
Поездка летом 1906 года в Барселону и Гозол — важная веха на творческом пути Пикассо. Произведения искусства романтического и примитивистского периодов вновь напомнили о себе в Каталонии, и в художнике возродилась его прежняя страстная любовь к Эль Греко. Но еще большее значение для него имело открытие иберийской скульптуры доромантического периода, образцы которой еще до его поездки в Испанию он увидел в Париже. В процессе поисков новых форм в искусстве иберийские скульптуры привлекли его внимание необычностью стиля, пренебрежительным отношением их создателей к утонченным формам, грубой, почти варварской силой и близостью к местам, откуда он был родом. Именно этим влиянием объясняется появление явно скульптурных черт в лице Гертруды Стайн с крупными, вычерченными одной толстой линией глазами, в посадке головы на заново созданном портрете. В спокойствие классических пропорций вторгается примитивизм с его драматизмом.
Но самым поразительным явилась трансформация в воспроизведении им человеческого тела. В нагих женских фигурах «циркового» периода обнаружилась тенденция подчеркивания продолговато-округлых бедер и преувеличения их длины по отношению к тонким телам и нежным девичьим грудям. После пребывания в Гозоле нагие фигуры, часто обращенные лицом друг к другу, просты своей скульптурностью и лишены каких-либо деталей. Классический стиль уступил место преднамеренному отказу от пропорций. Именно эти наброски человеческого тела явились первыми признаками крупных изменений в манере Пикассо и рождения вскоре нового направления в живописи — кубизма.
«АВИНЬОНСКИЕ ДЕВУШКИ» (1906–1909)
Новые тенденции и Матисс
Парижский «Осенний салон» был создан в 1905 году как протест против безжизненного классического направления в искусстве, апологеты которого всячески препятствовали организации ежегодных выставок авангардистов. Единственным соперником «Салона» являлся не имевший жюри «Салон независимых», который придерживался радикального направления и проводил свои выставки весной. Организатором «Осеннего салона» стала группа «Наби», возглавляемая Морисом Дени, Боннаром, Вийяроми Серузье. Первая выставка была посвящена Гогену, скончавшемуся в 1903 году на Маркизских островах. На следующий год впервые экспонировалась коллекция из 32 картин Сезанна. На всех выставках, организованных в последующие два года, выставлялось еще не менее десяти его картин. В 1907 году, год спустя после кончины художника, друзья организовали ретроспективный показ его работ, хотя в тот момент значение творчества этого новатора мало кем понималось в полной мере.
