Роланд Пенроуз - Пикассо
Еще в одном крупном полотне, «Актер», также воссоздана драматичная обстановка. Как и для других картин, позировал ему сосед по дому. Неестественно тонкими руками и пальцами, искривленными, словно сучья деревьев, актер, наклонившись над суфлерской будкой, в одиночестве жестикулирует перед зрительным залом. Его изогнутое продолговатое тело обтянуто трико с голубой отделкой. Даже не зная роли, которую он исполняет, можно видеть, что его поза выдает глубокие внутренние страдания и нужду.
В отличие от «Старого гитариста» и большинства фигур «голубого» периода картина «Актер», очевидно, одна из первых, в которой объект помещен в трехмерное пространство, создаваемое голубизной фона. Этот элемент наряду с использованием ранее не применявшихся красок возвещает о наступлении в творчестве Пикассо нового периода. Последовавший за этим двухлетний период получил название «розового». «Актер» явился его провозвестником. Пикассо оставлял позади сумеречный голубой мир жалких, отверженных изгоев, чьи образы ранее вдохновляли его. Он открыл для себя на Монмартре новый мир — цирк. И хотя жизнь на цирковой арене также таила множество трагедий, она не внушала отчаяния. Актер и клоун — служители искусства. Их мастерство и смелость перед лицом непредсказуемого и опасности чем-то напоминают корриду. Именно они подсказали Пикассо дорогу, по которой он будет следовать при создании будущих творений.
Арлекин
Уже в ранние годы «голубого» периода в его работах появляется этот образ — юноша в костюме актера, приготовившийся к спектаклю, в котором он, судя по его хрупкому виду, всего лишь еще одна жертва, один из лицедеев, перенесших на сцену нравы отвергшего его общества. Независимо от исполняемой им роли, комичной или трагической, его фигура вводит в заблуждение, ибо трагедия кроется не в его жестах, а в нем самом.
Образ Арлекина постоянно напоминает о себе в работах Пикассо. Даже в период кубизма, которому не были свойственны элементы художественной символики, ромбовидная отделка костюма этого изгоя часто выдает его присутствие. Неотступное перекочевывание этого трагического образа из картины в картину побудило профессора Юнга предположить, что причина его постоянного появления кроется в подсознательном желании Пикассо представить самого себя в его образе. Это предположение подкрепляется тем, что в ранние годы Арлекин приобретал черты самого художника. Однако Пикассо видел себя не только в образе этого юноши с надломленной душой. Его любовь к перевоплощению, безусловно, побуждала его представлять себя в различных ипостасях. Можно утверждать, что бык, лошадь, минотавр, сова, голубь, задумчивый влюбленный, бородатый художник и даже держащий свечу ребенок также являлись частицей того, кем воображал себя Пикассо.
Увлечение художника образом Арлекина, особенно в ранний период, предполагает наличие аналогии между ним и его легендарным образом. Арлекин Пикассо — это не элегантный забавный актер, столь любимый Ватто; это не гордый, облаченный в красочные одежды юноша Сезанна; это и не паяц. Хотя он и клоун, он — воплощение истины. Хотя он и носит маску, его характер выдают изменчивая внешность и неуловимые черты. В этом Арлекине, одетом в костюм с разноцветными ромбами, можно сразу же разглядеть силу, способную высмеивать кого угодно, оставаясь в то же время неуловимым и внешне беззаботным. Он — вор, который, не будучи заподозрен, способен ради интереса завладеть любой вещью; его действия объясняются просто желанием доказать самому себе, что он способен на этот поступок; ему хочется всего-навсего попытать счастья. В этой игре его цель — помериться силами с запретом. В течение XIX века образ Арлекина не пользовался любовью у художников. Но к концу века он блестяще был выписан в картине Сезанна «Марди-Гра». Пикассо увидел эту приобретенную Волларом картину в его галерее, прежде чем работа была куплена коллекционером Щукиным и увезена в Россию. Образ Арлекина на полотнах Пикассо — это свидетельство влияния на него Сезанна. Чаще всего Пикассо изображал этого полушута-полуактера не на сцене, а в повседневной обстановке — в кругу семьи или в окружении любимцев-животных. Его пластичное тело — сгусток эмоций. В более интимной обстановке он представлен нянчащим ребенка в то время, как его нагая жена расчесывает волосы. В картине «Семья акробата с обезьяной» Пикассо показывает молодую мать с ребенком и еще один важный персонаж его картин — обезьяну. Иногда Арлекин предстает маленьким ребенком или стариком на фоне пейзажа, путешествующим в компании с акробатом или собакой, или просто стоящим в стороне и безучастно взирающим на своих друзей.
И хотя образы, как и герои его произведений прошлого периода, одиноки и живут в собственном, изолированном мире, в них ощущается какое-то спокойствие, которое, очевидно, отражало душевный покой, обретенный Пикассо в любви к красавице Фернанде. Две акварельные миниатюры, созданные осенью 1904 года, показывают человека, в одном случае явно самого Пикассо, созерцающего сокровище, которым можно обладать даже в бедности, — спящую нагую красавицу. Это первая картина на тему, к которой он будет неоднократно возвращаться в будущем и использовать ее в различных вариантах.
В «цирковой» период навевающий грусть голубой цвет начинает уступать место мягкой, ласкающей глаз гамме розовых цветов, а на смену изможденным телам стариков приходят источающие нежность полнокровные юноши. Артисты цирка уже не представлены бедняками-одиночками; они повсюду окружены коллегами. Место бледных, высохших, бедствующих калек занимают грациозные фигуры юношей, по виду напоминающие, как это ни странно, девушек.
Цирк и его обитатели
Монмартр, представлявший собой деревню внутри большого города, жил своей жизнью. В нем неподалеку друг от друга располагались театры и другие увеселительные заведения. В течение многих лет самым популярным из них среди художников считался цирк «Медрано», который и поныне продолжает очаровывать сменяющие друг друга поколения парижан. Его клоуны, акробаты, лошади доставляли удовольствие Дега, Тулуз-Лотреку, Форэну, Сёра и многим другим художникам. Здесь за подмостками цирка и балаганчиками ярмарки, раскинувшейся в течение зимы вдоль всего бульвара, Пикассо познакомился с Арлекинами, жонглерами, бродячими актерами, которые, сами того не зная, стали натурщиками для его картин. Они семьями разбивали палатки непосредственно за помещениями, в которых давались представления при мягком свете парафиновых ламп. Их дети, жены, дрессированные животные — обезьяны, козы, белые пони — располагались тут же, среди атрибутов, необходимых для представлений. Живя в стороне от каждодневных забот большого города, они целыми днями были заняты репетициями и демонстрацией своего мастерства на арене.
В этот период Пикассо создает картину, позднее купленную русским коллекционером Морозовым и находящуюся в настоящее время в одном из русских музеев. На ней изображена маленькая девочка в голубом трико, балансирующая на большом шаре. На переднем плане спиной к зрителю сидит массивный борец в розово-голубом трико, а вдали на фоне безлесного ландшафта, выжженного, как поля Кастилии летом, женщина с ребенком смотрит на пасущуюся белую лошадь. Две центральные фигуры — маленькая девочка, худая, хрупкая, воздушная, парящая в воздухе, и молодой атлет, плотный, мускулистый, прочно сидящий на массивном камне, — резко контрастируют друг с другом. Обе фигуры создают композицию, которая является классической в своей гармоничной простоте и в которой даже пространство, не занятое фигурами, вызывает интерес и радует глаз.
Из многочисленных картин и эскизов, накопившихся весной 1905 года, Пикассо намеревался создать два крупных полотна. Ему удалось написать лишь одно. Сохранилась крупная акварель «Семья актера цирка», которая находится в Балтиморском музее искусств. Правда, отдельные мотивы ее появятся в других полотнах. Сценой служит природа. Арлекин стоит среди труппы, наблюдая за балансирующим на шаре мальчиком, а все изображенные на картине женщины заняты домашними делами. В акварели присутствуют два повторяющихся в эскизах элемента — белая лошадь и устремленная в небо лестница. Картина, известная под названием «Семья бродячего акробата», находится в Национальной галерее искусств в Вашингтоне. Это одна из самых крупных картин Пикассо: ее размеры составляют семь квадратных футов. Шесть изображенных на ней фигур, кажущихся незнакомыми друг другу, объединены единством цели: они актеры одной труппы. Свежесть идеи придает им загадочность. Эта атмосфера полотна так подействовала на поэта Рильке, что в 1918 году он обратился с просьбой к живущей в Мюнхене Герте фон Кениг, которой принадлежала картина, позволить ему пожить в одной комнате с «этим великим творением Пикассо».
