Елена Усиевич - Ванда Василевская
Книга очерков «В Париже и вне Парижа» (1949) показывает, как отразился «план Маршалла» на некогда независимой Франции, одной из богатейших стран буржуазной Европы. Нищета народа, голодающие крестьяне, голодающие шахтеры, на коленях ползущие по низким, лишенным притока воздуха угольным штрекам. Пьющие и жрущие, обирающие трудолюбивый французский народ американские аферисты, нагло разгуливающие по улицам Парижа, сидящие, развалясь, в креслах роскошных французских ресторанов, оскорбляющие национальное достоинство французов… Это понимают сейчас уже не только передовые люди Франции, но даже ограниченные французские буржуа средней руки.
Писательница противопоставляет энергию, с какой советские люди восстанавливают свои разрушенные города и села, пассивности значительной части французов, живущих под тяжким гнетом «плана Маршалла». Безнадежность, угроза новой войны, страх перед которой лишает людей охоты восстанавливать свои разрушенные дома, налаживать свою жизнь, — вот «благо», которое принесла американская «помощь» французам.
Факты, рассказанные Василевской, воочию показывают также, к чему приводит богатые, процветающие в прошлом страны буржуазной Европы зависимость от американских агрессоров, унаследовавших от бесноватого фюрера бредовые мечты о мировом господстве.
Яркая, сжатая, образная форма очерков делает эту мысль чрезвычайно доходчивой.
Однако Василевская не была бы тем революционным художником, писателем-борцом, каким мы знаем ее на всем протяжении ее творчества, если бы она увидела только это.
Да, говорит своими очерками Ванда Василевская, того Парижа, веселого блестящего Парижа, о котором вы знаете по произведениям классической литературы, этого Парижа уже нет. Но жив Париж рабочих блуз и рабочих предместий. Париж революции 1789 года. Париж, где строились баррикады Коммуны. Этот Париж, эта Франция громким голосом заявили о себе на стадионе Буффало, где накануне закрытия Всемирного конгресса сторонников мира состоялась гигантская манифестация в защиту мира, против войны. Эта Франция говорит о себе ежедневно — то устами докеров, отказывающихся разгружать американское вооружение для «грязной войны» во Вьетнаме, то устами героического моряка Анри Мартена, сына или внука одного из тех моряков, которые в годы антисоветской интервенции подняли восстание на кораблях французского флота на Черном море и перешли на сторону советской революции. Эта Франция — родина женщин и девушек, ложащихся на рельсы, чтобы задержать поезда с войсками и оружием.
«Этот Париж, — пишет Ванда Василевская, — нам близок, понятен и дорог. И этот Париж понимает нас».
Василевская с презрением и негодованием показывает предательскую политику космополитической правящей верхушки маршаллизованных стран. Изменнические клики, продавшиеся американскому империализму, пытаются овладеть судьбой народов, чтобы бросить их в самую страшную из всех бывших доселе войн. Под разными выдуманными предлогами, под различными обманными вывесками агенты американского империализма организуют фашистские полицейские отряды, увеличивают кадры агрессивных армий, подготовляя их для будущего нападения на миролюбивые государства. Но Василевская показывает, что есть на свете другая, мощная сила, которая растет изо дня в день и противостоит кровавым замыслам империалистического блока. Эта сила — стремление всех народов к миру, их любовь к своей родине, их протест против грязных действий поджигателей новой войны.
В другом цикле очерков — «Письма из Рима» — Василевская показала безвыходное положение сельскохозяйственного пролетариата в Италии. Ей удалось ярко изобразить феодальные пережитки в этой стране, которые наряду все с тем же «планом Маршалла» высасывают все соки из итальянского народа, убивают голодом детей и стариков.
Василевская предсказывала неминуемую открытую борьбу. И вскоре же после появления очерков Василевской в нашей печати запестрели сообщения о вспыхнувших в Италии выступлениях батраков и крестьян, о поддержке, которую оказывали рабочие крестьянской борьбе, о революционизирующем ее значении…
Статьи и очерки Василевской — это как бы обобщение опыта и наблюдений, накопленных в ходе борьбы за мир во всем мире. Они являются острым оружием борьбы за мир, агитацией за свободу и демократию против империалистического насилия.
7
Мы рассматривали произведения Ванды Василевской главным образом со стороны их содержания; вопросы формы, как может показаться, затрагивались мало. Такое суждение было бы, однако, неверным. Мы пытались проследить развитие человеческих характеров, общественное значение отдельных человеческих типов в произведениях Василевской, человеческие взаимоотношения и взаимодействия, изображенные Василевской, раскрыть отношение между идеей, воплощенной в отдельных образах, и развитием идеи всего произведения в целом. А это и есть те элементы содержания, которые образуют самые существенные стороны формы.
На этом вопросе следует остановиться несколько подробнее, прежде чем мы перейдем к характеристике всей трилогии «Песнь над водами», завершившейся романом «Реки горят» (1950).
Чем определяется художественная форма повести «Облик дня»?
В этой книге общая судьба рабочего класса капиталистической Польши изображена в индивидуальных судьбах отдельных людей из рабочего класса. Поэтому большая часть глав «Облика дня» представляет собой эпизоды, характерные для того жизненного пути, которым шли с самого дня рождения труженики различных слоев и профессий.
Большинство действующих лиц этой книги появляется лишь в одном или нескольких эпизодах, и лишь немногих людей, увиденных в первых главах, мы найдем на всех важнейших этапах развития повести и в ее конце. Только некоторые из персонажей этой книги знакомы и встречаются друг с другом (Анатоль, мать Анатоля, Веронка, Эдек, Юзек Сикорский).
Мы знаем литературные произведения, в которых сходные задачи решаются посредством изображения узкого круга действующих лиц, связанных между собой. Почему же Ванда Василевская не воспользовалась этим способом литературного изображения? Потому что она стремилась вызвать у читателя как можно более непосредственное представление о людях и жизни. По этой причине Василевская избегала широких описаний и рассуждений «от автора» и избрала такую композицию, которая не требует личных связей между всеми действующими лицами. Сюжетная связь существует в «Облике дня» лишь в самом широком смысле — ею служит ясно ощущаемая читателем общность социальной судьбы всех людей, принадлежащих к трудящимся классам. Другими словами, связь между отдельными героями «Облика дня» — это в первую очередь связь внутренняя, идейная и эмоциональная.
Автор хотел, чтобы изображенные им картины воспринимались так непосредственно, как сама жизнь во всей ее жестокости, и это определило чрезвычайно сжатый, иногда намеренно тяжеловесный и отрывочный стиль повествования. По той же причине так велика в «Облике дня» роль диалога. Художественный анализ человеческих переживаний и мыслей дается так, что писатель остается в стороне, а читатель как бы сам присутствует при разговорах действующих лиц и участвует в их жизни.
Несмотря на то, что в этой книге много людей и событии, не связанных между собой сюжетными нитями вплоть до последних глав, — читая ее, все время ощущаешь единство темы и воспринимаешь реалистическую рельефность каждого человеческого образа.
В последних главах все отдельные сюжетные нити связываются в один крепкий узел. Эти главы изображают день решительного восстания против капитализма, день великого праздника, слияния всех живых сил трудовых классов. И это построение книги подчеркивает, что, как бы ни складывалась жизнь отдельных рабочих, каждая такая судьба естественно и необходимо вливается в общую судьбу и общую борьбу всего класса, в общее движение истории вперед, к социализму.
Мы уже сказали, что в «Облике дня» характеристики людей ярки и выпуклы, несмотря на свою краткость и на то, что пояснений «от автора» в повести почти нет. При этом каждый из разнообразных человеческих характеров естественно развивается так, что его завершение приводит к сближению с сознательным руководителем рабочих — Анатолем и его товарищами.
С этой точки зрения чрезвычайно показателен образ матери этого молодого рабочего вожака. Ум старой, замученной непосильным трудом женщины окутан бытовыми и религиозными предрассудками; ей непонятен и странен ее сын, выступивший против земных и небесных царей. Но любящая душа матери находит путь к верному пониманию революционной деятельности сына. После мучительных волнений, после долгих часов, проведенных на коленях перед образом младенца Иисуса (младенец Иисус кажется этой женщине добрее, чем беспощадный бог, которым ксендз пугает паству), после долгих лет безрадостного, отупляющего труда приходит, наконец, и для нее светлый день — день народного восстания. Душа старой, уже глядящей в могилу женщины возрождается и крепнет, обновленная порывом к свободе.
