Маргарита Анисимкова - Каменный пояс, 1979

Мы на войне в окопах не бывали.
Мы у горы Магнитной наступали.
Кипела сталь,
И ночи шли и дни…
И каждый третий
                          был снаряд из нашей стали.
И каждый танк второй
                          из нашей был брони.
Мы, как в бою, позиций не сдавали.
Ковали мы победу на Урале
У жарких домен, где ревут огни…
И каждый третий
                          был снаряд из нашей стали.
И каждый танк второй
                          из нашей был брони.
Недосыпали мы, недоедали.
А все ж не пали духом. Устояли.
Кипела сталь, И ночи шли и дни…
И каждый третий
                          был снаряд из нашей стали.
И каждый танк второй
                          из нашей был брони.

И в лютый зной, и на большом морозе
Я землю рыл, не ведая о том,
Что экскаватор, скрепер и бульдозер —
Все совмещалося во мне одном.

А что же делать, если нет металла?
Иль поднимать капитулянтский флаг?
Живая мышца честно заменяла
Какой угодно трос или рычаг.

И много раз для сердца землекопа
Звучала шутка, словно похвала:
На вас, ребята, смотрит вся Европа.
Мы знали: в шутке истина была.

Чернорабочей силы и отваги
Своей хватало в молодой стране,
А средь спецов мелькали и варяги,
Хоть были скрыты в спеси, как в броне.

Валютой им платили за работу,
Для них нашлось прекрасное жилье.
Обидно было мне, как патриоту,
Страдало самолюбие мое.

Но что я мог в сравненье со спецами,
Познавший только примитивный труд?
— Спокойно, братцы, — кто-то молвил тихо, —
Ужо мы тут порядок наведем.

Несли в заплечье все свои манатки.
Неприхотлив российский человек:
Бараки есть, землянки иль палатки —
Все, можно растянуться на ночлег.

С любым жильем пока мириться надо —
В пустынях нет особняков и дач,
А около Москвы и Ленинграда
Не обнаружено горы Атач.

Природе чуждо чувство бескорыстья,
Насчет богатств закон ее жесток:
Чтоб лодыри до них не добралися,
Она их прячет под большой замок;

То замурует в непролазном иле,
То упакует в недра диких гор.
…Сначала тут историю творили
В содружестве лопата и топор.

Они тупились, но ломились к цели.
Дул ветер дружно с четырех сторон.
Песком забиты были в бревнах щели,
А грунт везде захрястнул, как бетон.

Тут враг шептал, что вся затея втуне,
И перемалывал зубами злость.
Был даже слух, что матушке-фортуне
В тот жесткий край попасть не удалось.

И вот, наметив план, я вечерами
Ходил озябший в горный институт.

На кадры голод был тогда в Союзе.
А потому, призваньям вопреки,
Вздыхая о гуманитарном вузе,
С мелком в руке страдал я у доски.

Когда с занятий шел ночной дорогой,
Всегда мечтал о хлебе и тепле.
Над нами звезд сверкало очень много,
Но все ж их больше было на земле.

И ночью шла гремящая работа,
Поскольку людям не хватало дня.
Строчили на подкладке из шамота
Железную одежду для огня.

…Я помню те событья мировые:
Магнитострой недаром ликовал,
Когда из огненных махин впервые
Спешил струей пылающий металл.

Тогда страна еще недоедала,
Но каждый видел, если не был слеп,
Как ей хотелось именно металла;
Он, может, был чуть-чуть нужней, чем хлеб.

У всех причин внутри свои пружины —
Не зря металл хранит в себе земля.
Мы как узнали б, если б не машины,
На что способны милые поля?

Магнитка — это целая эпоха,
Не потому, что ты сроднился с ней.
Но и тебе, конечно, было б плохо,
Явись она хоть чуточку поздней.

Когда беда возникла на пороге,
Когда фашизм вломился в отчий край,
Тогда Москва произнесла в тревоге:
Давай, Урал родимый,
                                 выручай.

Спасли нас домны и мартены эти,
За то навеки им хвала и честь.
Как хорошо, что есть Урал на свете,
А на Урале
                 та Магнитка есть!

И я скажу единой правды ради:
Мы, как об этом целый мир узнал,
Заткнули глотку вражьей канонаде
Лишь потому,
                    что был у нас металл.

И пусть теперь в порядке назиданья
Тебе порой твердят говоруны:
— Лишь доброта достойна воспевания,
Ну, а железу гимны не нужны.

Хоть голоса их менторские строги,
Им верить все же не намерен ты:
Покуда мы бессильны и убоги,
Велик ли прок от нашей доброты?

Поэт приходит в мир не для забавы,
Он должен твердо знать — что, где и как.
Металл в наш век —
                               стропила всей державы,
Да и ее грядущего костяк.

Его профессий мы считать не будем,
Поскольку им сегодня нет числа.
Металл везде надежно служит людям,
Куда бы нас судьба ни занесла.

Давно гремят годов стальные слитки,
И я, признаться, как победе рад,
Что на земле размножились Магнитки,
Что дедом ныне стал Магнитоград.

Мороз кувалдой бил,
И дым стоял в полнеба,
И елку ты купил
В тот день за пайку хлеба.

Пришел, как Дед-Мороз, —
Хоть голодно, да важно.
Сестренке преподнес
Ботинки-деревяшки.

А братику — коньки,
Что сладил сам из лома,
А матери — чулки
По ордеру цехкома.

Тебя лишь только Дед
Подарком не поздравил:
В свои тринадцать лет
Ты детство сам оставил.

Работал злее всех,
А похвалиться — нечем:
Твой первый в жизни цех
Был строго засекречен.

И ты негодовал,
Зачем родился поздно,
И гильзы шлифовал,
Сдвигая брови грозно.

И все хотел к отцу,
В немыслимое пекло,
Врага лицом к лицу
Увидеть среди пепла.

А твой отец был рад
И все в расчете рады,
Когда его снаряд
Срабатывал как надо.

Над точкой огневой
Кружил стервятник воя,
И ель над головой
Отряхивала хвою.

…Последний огонек
Мерцал в глазах солдата,
А он шептал:
— Сынок!

Ребяткам елку надо…
Вот эту… надо мной,
Со звездочкой на шпиле…
Возьми ее домой —
Под ней меня убили…

Пускай снега горят
И закипают льдины!
Москву прикрыл солдат
Судьбой своей единой.

Той жизнью, что в часы
Прошла через столетья…
От каменной слезы
Склонила елка ветви

И маялась тоской
Родимая сторонка,
Обугленной рукой
Сжимая похоронку…

Ты вырос, возмужал,
Виски заиндевели,
Пока отец лежал
У подмосковной ели.

В легенды шли бои,
В историю — победа,
И мальчики твои
Перерастают деда.

…К могиле у Стены
Несут венки державы.
Ты хочешь, чтоб сыны
Отсюда путь держали.
Чтоб каждый стал крылат
И по-солдатски стоек
И миллионы ватт
Включал в гирлянды строек.

И елки у Кремля
Сверкали, не сгорая,
И пела вся земля
От края и до края.