Геннадий Барабтарло - Сочинение Набокова
23
См. с. 12 американского издания повести. Если верить Фильду, Владимир Вейдле в старости вспоминал, что в 1939 году видел вариант разсказа, называвшегося «Сатир», в котором девочке было «не более десяти лет», а главного героя звали Артуром — см. Фильд-1986, 314–316, а также вышеприведенное издание Дм. Набокова, с. 101.
24
Кстати о женитьбе: я полагаю, что Дмитрий Набоков ошибается, когда подробно изъясняет это место в повести (см. его послесловие к переводу, с. 118–119). Герой бродит по вечернему городу, чтобы приготовиться к мучительному акту невозможной для него физической близости с женщиной, на которой он только что женился и к которой он испытывает отвращение. Он останавливается у витрины аптеки и машинально разглядывает капсюли и флаконы, думая о яде как возможном средстве избавиться от жены-обузы; затем он вдруг «прищурился, кашлянул, — и после минутного колебания быстро вошел в аптеку». Возвратившись домой, он проворчал про себя: «Шарлатаны <…> что ж, придется держаться первоначальной версии». Дм. Набоков считает, что этот извилистый, темноватый пассаж допускает множество возможных толкований, каждое из которых, тем не менее, вертится вокруг вопроса, купил ли он яду или нет. Однако это место совсем не так двусмысленно, как кажется. За минуту перед тем, как войти в аптеку, он бросает взгляд на «взаимную дивно-коралловую улыбку женской головки и мужской, благодарно глядящих друг на дружку». Этот вот «любовный эликсир» и побуждает его зайти в аптеку, и то обстоятельство, что это снадобье не сообщает ему обещанного притока мужественности к тому времени, когда он вернулся домой (а он, должно быть, проглотил целую горсть, ибо немного позднее внезапно и как раз вовремя оценил действие препарата), и есть причина этих слов: «Шарлатаны [т. е. те, кто производят и рекламируют такие зелья] <…> придется держаться первоначальной версии» (т. е. сослаться на мигрень и дезертировать).
25
Ни того, ни другого слова в словаре Даля нет, и однако, любому русскому понятно, что «ухмыш» образован от «ухмыляться». «Рупливый» происходит от старого глагола «рупить», что значит «заботиться», «хлопотать», но скорее в смысле «ломать голову над чем», потому что полагают (Фасмер, например), что этот глагол восходит к санскритскому ropayati, «отламывать», значение, сохранившееся в чешском языке, где rupati, rupeti значит хрустеть, хруптеть — и тут есть какая-то звукоподражательная, смысло-звуковая связь со следующим словом «краковяк», которое не только подхватывает мотив танца, но и создает нужный звуковой эффект — треск костей, раскроенный череп, разорванная плоть и т. д.
26
Здесь тоже звукоподражательная игра: снабженный несвойственным ему суффиксом, корень «рв-» вторит предшествующему слову «краковяк». «Хрупь», изобретенное женское существительное, передает понятие хрупкости вещи и вместе звукоподобие разламывающегося, крошащегося чего, — например, хвороста или сухого, «хруптящего» снега под ногою.
27
Обратите внимание на интересную параллель в первой главе «Пнина»: «…отделенность (discreteness) есть одна из главных особенностей жизни. Мы не можем жить без обволакивающей нас пленки плоти (film of flesh)».
28
Вот два примера наудачу: «Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешься, ты, песья шерсть, щетинишься!» («Битва на Калиновом мосту»); «Вы, гады и рыбы морские, вы везде плаваете, на всех островах бываете» («Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что»).
29
У покойного профессора Аппеля есть глубокие замечания по этому поводу в его комментированном издании «Лолиты» (см. Аппель-1980, 371).
30
Рекомендую интересующимся этой темой прекрасную книгу: Бойд-1985. Подробности повествовательной техники Набокова дотошнейшим образом изложены в специальном изследовании Пекка Тамми «Problems of Nabokov's Poetics» (1985).
31
Это случается в самом начале повести, когда герой спрашивает себя, не является ли его страсть патологической; другой раз, в самом конце, когда он замечает разницу в возрасте между собой и своей падчерицей.
32
Те, кого интересует эта тема, должны обратить внимание, среди прочего, на интервью, которое Набоков сочинил с тем, чтобы изъяснить теорию своего предпоследнего романа «Transparent Things». Это «интервью» напечатано в «Резких суждениях». Отсылаю также к статье Бойда «The Problem of Pattern: Nabokov's Defense» («Рисунок узора в „Защите Лужина“ Набокова»), напечатанной в американском журнале «Modern Fiction Studies», кн. 4 (зима 1987), 575–604, а также в: Бойд-1985.
33
ИП, 116.
34
Бойд-2, 282.
35
Это отдаленный предшественник пожара в начале «Лолиты», где Гумберт на вокзале Рамздэля узнает, что дом Мак-Ку «только что сгорел дотла, быть может вследствие одновременного пожара, пылавшего [у него] всю ночь в жилах». Какова бы ни была причина пожара в позднейшем романе, следует отметить одну любопытную подробность: похоже, что и в «Волшебнике» Набоков сначала имел в виду синхронизировать путешествие героя на поезде и сопутствующие ему жгучие видения с пожаром на месте его прибытия, и с этой целью отправил поезд в 0.23 — и только позднее изменил расписание на 12.23 пополудни (судя по ремингтонированной копии с авторской правкой, с. 32).
36
Читатель, который тоже видел это полотенце недавно, легко вспомнит, где именно, и, ободренный этой легкой удачей, должен, по замыслу автора, попытаться соединить и остальные образы с исходными сценами, однако уже в глубине повести.
37
Гумберт допускает ту же грубую ошибку. Кстати, темное платье и черные чулки в июньскую жару могут быть не случайны, девочка, возможно, носит траур по матери, умершей за две недели перед тем, — что не может, конечно, придти в голову пациенту Обуховской больницы.
38
Особенно подробное описание лица его мертвой жены: «отполированный лоб, прозрачные крылья ноздрей с жемчужиной сбоку, эбеновый крест» — то, что он называет «ювелирной работой смерти».
39
ИП, 117.
40
Через шестьдесят с лишним лет не менее эфемерный эмигрантский альманашек «Литературный курьер», выходивший в Чикаго, перепечатал «Месть» в 12-м номере за 1986–1987 гг.
41
Просматривая как-то в архиве черновые заметки Эдмунда Вильсона о Набокове 1940-х годов, я обнаружил следующую забавную подробность: Вильсон считал, что у Набокова чаще всего попадаются «темноволосые, сильные женщины с фиалками» — скорее всего, следы смутных воспоминаний об «Истинной жизни Севастьяна Найта» (где и впрямь много фиалок), единственном романе Набокова, который Вильсон жаловал.
42
Впрочем, он свободно сыпал многоточиями в своих пародиях и эпиграммах в прозе.
43
Восторженная статья самого Набокова о Бруке вышла в начале 1922 года.
44
Может быть, и с «Волшебником» — см. >>> и >>>
45
См. примечание Кинбота к этому месту, особенно в переводе Веры Набоковой.
46
Ее перевод вышел в мичиганском издательстве «Ардис» в 1983 году. Им занимался сначала другой переводчик, но ей не нравилась чрезмерная вольность его обращения с оригиналом, и она с большой неохотой взялась за дело сама.
47
(1) глупъ → слупъ → слопъ → слонъ → сланъ → уланъ → уманъ → уменъ; (2) глуп → глух → олух → обух → обут → обет → омет → умет → умен.
48
Об этом см. книгу Бойда о «Бледном огне», The Magic of Discovery (Принстон, 2000), где изложена его новая повествовательная теория этого романа.
49
Недописанная за смертью поэта 1000-я строка, должна была вероятно вторить первой, то есть рифмовать с ней, подобно тому, как это бывает в венке сонетов: «…катя пустую тачку от угла. Я тенью был убитого щегла».
50
См.: Бойд-1987 — он зашел гораздо дальше прочих.
51
Бойд-1987, 594.
52
Первый эпиграф из стихотворения Набокова «Слава»; второй из Дантова «Ада»: «…искусство ваше как бы внучатно Богу».
