Виктор Гюго - Том 14. Критические статьи, очерки, письма
Дорогой друг, вы, право, слишком добры ко мне. Вы взвалили на себя невероятно трудное дело и сообщаете мне теперь о результатах ваших хлопот. Я просто смущен, но все превосходно, все замечательно, — я очень доволен. Рассчитывал сегодня получить дополнение, но английская почта «дала осечку»: ни одного письма, ни одной газеты. Лакруа уехал сегодня утром. Завтра он будет у вас. Я приеду на будущей неделе. Мы с ним непосредственно следуем друг за другом. Хочу голосовать в сенате и в Академии, чтобы помешать парижскому архиепископу попасть в сенат, а г-ну Тэну — в Академию. У нас нынешней зимой будет достаточно дела, не считая «Всей лиры».
Наши дамы вас обожают, я же горячо обнимаю вас.
В.
Леону Кладелю
24 ноября 1878
Дорогой собрат!
Благословляю вашу Рашель во имя ее бога, как и во имя моего (говоря между нами, он один и тот же).
Лично я готов дать вашему почтенному издателю просимое им разрешение касательно очерка моего сына о Камилле Беррю, но ему нужно получить еще разрешение от г-жи Лакруа. Что касается меня, то я сохранил об этом милом Беррю самые трогательные воспоминания: это был идеал славного малого и доблестного человека. Никогда более гордая и энергичная натура не скрывалась под более кроткой и душевной оболочкой. Беррю — один из моих республиканцев. Я мечтаю, чтобы они все были таковы, с чистым сердцем и душой, обращенной ввысь.
Если вы сочтете это уместным, можете передать эти несколько строк вашему издателю, пусть он поступит с ними как найдет нужным.
Дорогой собрат, вы создали превосходные произведения и прелестных детей. И я вас дважды приветствую.
Виктор Гюго.
Членам Конгресса по вопросам свободного
и светского воспитания
Париж, 16 октября 1879
Мои дорогие соотечественники!
Вы просите меня быть вашим почетным председателем, я согласен. Боюсь, что не сумею участвовать в ваших заседаниях; посылаю вам самые горячие пожелания торжества ваших идей, которые полностью разделяю.
Молодежь — это будущее. Вы обучаете молодежь, вы готовите будущее.
Эта подготовка полезна, это обучение необходимо. Воспитать сегодня юношу — значит создать человека завтрашнего дня. Человек завтрашнего дня — это всеобщая Республика. Республика — это союз, единство, гармония, свет, труд, являющийся источником благосостояния, упразднение столкновений человека с человеком и нации с нацией, это конец бесчеловечной эксплуатации, это отмена смертной казни и установление права на жизнь.
Граждане, эта мысль живет в ваших умах, я лишь выразил ее. Время кровавых революционных мер миновало; то, что еще остается сделать, сделает неодолимый закон прогресса. К тому же нам нечего тревожиться, все будут с нами в тех великих битвах, которые нам еще предстоят и очевидная необходимость которых не омрачает безмятежный покой мыслителей, в битвах, в которых революционный натиск не уступит ярости монархистов, в битвах, в которых сила, подкрепленная правом, сразит насилие, основанное на захвате власти, — в тех великолепных, озаренных славой, полных воодушевления, решающих битвах, исход которых предопределен заранее и которые станут Толбиаками, Хастингсами и Аустерлицами демократии.
Граждане, настало время распада старого мира. Древние тираны осуждены волей провидения. Время, этот согбенный во мраке могильщик, хоронит их. С каждым днем они все глубже погружаются в небытие.
Республика — это будущее.
Жму ваши дружеские руки.
Виктор Гюго.
* * *5 апреля 1884
Душой я буду с вами, никто не должен отсутствовать на праздновании освобождения греков. Существуют священные имена. Когда-то в дни сражений я написал стихи, которые пришли мне сейчас на память:
Победы день…
О мать Италия, о Греция-праматерь!
Господину Шарлю Грэнду, рабочему
Париж, 20 марта 1885
Дорогой г-н Шарль!
Простите меня за это фамильярное обращение — оно отзывается в моем измученном, старом, разбитом сердце, как память о прошлом, как отклик — увы, очень горестный! — моих отцовских воспоминаний.
Ваша маленькая книжка превосходна, проста, трогательна.
Написанная рабочим, она делает честь благородной семье тружеников.
Я прочел и перечитал ее с начала до конца с неослабевающим интересом.
И для чего скрывать! Она вызвала у меня слезы. Смелей! Продолжайте, сударь. В вас есть данные, глубокое знание жизни, много чувства — все это неоспоримые основания, чтобы завоевать успех.
Тысячу раз благодарю вас за ваше чуткое ко мне внимание. Позвольте по-отцовски пожать ваши руки.
Виктор Гюго.
КОММЕНТАРИИ
СТАТЬИ, ОЧЕРКИ И ПИСЬМА ВИКТОРА ГЮГО
В настоящий том Собрания сочинений Виктора Гюго включены литературно-критические статьи писателя, написанные им в различные годы его творчества
В 1834 году Гюго опубликовал сборник «Литературно-философские очерки» в 2-х томах, куда вошли его критические и публицистические статьи 20-х годов: «О Вальтере Скотте», «О Вольтере», «О лорде Байроне», «О господине Довале».
Выпуская в свет этот сборник, Гюго, уже пришедший в это время к утверждению принципов демократического романтизма, стремился показать путь своего идейного развития — от раннего этапа, когда он был приверженцем монархической власти, до июльской революции 1830 года, внесшей значительные перемены в его общественно-политические воззрения.
Этот путь, пройденный писателем, особенно отчетливо представал в двух дневниках, также опубликованных в сборнике «Литературно-философские очерки», — «Дневнике юного якобита 1819 года» и «Дневнике революционера 1830 года».
«Дневник юного якобита», откуда навлечены печатаемые в этом томе статьи «История», «Театр», «Об Андре Шенье», «Фантазия», «О поэте, появившемся в 1820 году», представляет собой цикл первых критических работ Гюго, напечатанных в журнале «Литературный консерватор», который он издавал в 1819 году вместе со своими братьями. Называя себя юным якобитом — словом, являвшимся синонимом приверженца монархии, Гюго особо подчеркивает свою тогдашнюю политическую ориентацию. Он отмечает в предисловии, что «Дневник юного якобита» следует рассматривать не как литературное произведение, а как исторический документ, отразивший лицо определенной эпохи, «наполовину стершийся набросок наших представлений 1819 года». Значение этого документа Гюго видит в том, что в «лепете ребенка» уже можно обнаружить «зачатки мыслей взрослого человека», другими словами — тех взглядов и воззрений, которые нашли свое выражение в «Дневнике революционера 1830 года».
Сопоставляя в своем предисловии оба «Дневника», Гюго пишет: «Не факты надо искать в них… а идеи. В первом — идеи в зародыше, во втором — идеи расцветшие».
Отдельные статьи «Дневника юного якобита» представляют несомненный интерес. Они красноречиво опровергают утверждения буржуазных литературоведов, что молодой Гюго был последовательным роялистом. Уже здесь ощущается стремление писателя разобраться в сложной обстановке современной ему действительности, проявляется его критическое отношение ко всему тому, что касается насущных для него вопросов литературы и истории.
Семнадцатилетний Гюго с горечью пишет о положении французской литературы 1820 года. «Литературный год начинается прескверно. Ни одной значительной книги, ни одного пламенного слова, ничего поучительного, ничего волнующего сердце».
«Какое жалкое наше время! — продолжает он. — Много стихов — никакой поэзии; много водевилей — и никакого театра. Один Тальма, вот и все. Я предпочел бы Мольера».
Ряд статей, вошедших в «Дневник юного якобита», явился откликом на события литературной жизни Парижа.
Представляя критический отдел журнала «Литературный консерватор», Гюго внимательно следил за развитием французской поэзии, с нетерпением ожидая появления «подлинного поэта».
Когда в 1819 году впервые был опубликован сборник идиллий, элегий и од Андре Шенье, встретивший разноречивую оценку критики, Гюго выступил в защиту Андре Шенье, объявив его предтечей новой поэзии.
Критик горячо приветствовал появление первого сборника стихотворений Альфонса Ламартина «Поэтические раздумья» (1820).
Сопоставляя стихотворения Ламартина и Шенье, Гюго указывает на свойственные им художественные особенности. «Обоих вдохновляет чувство любви. Но у Шенье это чувство всегда земное, у автора, с которым я сравниваю, земная страсть почти всегда очищена небесной любовью».
