Колин Уилсон - Мастерство романа
В 1829 году писатель, который до этого предпочитал публиковать свои сенсационные романы под именем Ораса де Сент-Обена, решает выпустить в свет книгу под собственным именем: Оноре де Бальзак. (На самом деле, в его имени не было приставки «де», которую он все-таки прибавил к себе, полагая, что любой гений должен быть аристократом). Его роман «Шуаны» («Совы»), написанный в реалистическом ключе, рассказывал о событиях в провинции Бретань времен Французской революции; этот роман стал первым томом «Человеческой комедии», состав которой к смерти ее автора через двадцать лет пополнился девяносто одним романом и рассказом. Для многих Бальзак остается величайшим романистом всех времен. Настоящую уникальность его произведениям придает их полное ощущение реальности. Каким бы мелодраматическим ни был сюжет книги, Бальзак расскажет ее историю с такой страстной увлеченностью мельчайшими деталями, что у вас невольно создастся впечатление реального репортажа с места событий. Похоже, ему доставляло одинаковое удовольствие описывать и типографский станок, и крестьянскую ферму, и провинциальную гостиную, и биржу в Париже. Лексикон бальзаковских персонажей составит добрых два тома, описание их жизней и судеб продолжается на протяжении более чем сорока романов. Еще ни один романист не предпринял столь решительную попытку создать в своих произведениях целый мир.
Однако, как бы странно это ни звучало, Бальзак не был ни натуралистом, — само это слово вошло в обиход уже после его смерти, — ни даже реалистом. Цель натуралистов заключалась в том, чтобы показать жизнь «такой, какая она есть», подобно фотографу. Бальзак, напротив, интересовался не той жизнью, которую видит обычный человек, но той жизнью, которую видит он сам; а это уже само по себе дело не только необычное, но и бесконечно сложное, если не сказать — героическое. Он хотел доказать, что художник подобен Прометею, божественному демиургу, возвышающемуся над своими творениями, наделяя бытием миры и целые эпохи. Вот почему Бальзак не создал в своих романах ни одного образа самого себя, — даже в отношении к Растиньяку, молодому честолюбивому провинциалу, который грозит кулаком Парижу и обращается к нему с вызывающими словами: «А теперь поговорим один на один». Все произведения Бальзака являются попыткой создать образ самого себя, попыткой довести до мира весть о том, что он творец, а творцы подобны Богу.
Стоит только приступить к чтению романов Бальзака, как в глаза бросается их яркая реалистическая направленность. Однако, прочитав несколько книг, вы начинаете осознавать, насколько неверным было ваше первое впечатление. Люди в реальной жизни довольно часто рискуют, но так же часто и выигрывают. Они делают правильный выбор в пользу одного единственного человека и вступают с ним в счастливый брак. Они стремятся к определенной цели и добиваются ее. Они часто доверяют другим людям, и те их не обманывают, платя за их любезность собственной признательностью. У Бальзака все это происходит очень редко. Если сегодня игроки, идущие на риск, получают от жизни то, чего хотели, то завтра их ждет гибель. Если мать или отец бескорыстно любят своих детей, то те обязательно оставят своих родителей без гроша в кармане. Идеалисты очень редко выживают в романах Бальзака, а те из них, кто — наподобие писателя Даниэля Д'Арте — сумел добиться успеха, всегда являются второстепенными персонажами. В мрачном мире Бальзака основной гарантией успеха остается расчетливый эгоизм.
Таким образом, «Человеческая комедия» Бальзака пропитана атмосферой пессимизма, которая является выражением исключительно артистической натуры. В Бальзаке присутствовала определенная тенденция к саморазрушению; он испытывал явно нездоровое пристрастие и к собственной социальной позиции, и к своим любовным победам; он был чрезвычайно экстравагантным человеком, покупал себе трости с золотыми набалдашниками и дорогую мебель. Его романы никогда не раскупались такими огромными тиражами, как у Дюма или Гюго; поэтому писал он в большей степени для самого себя, работая по ночам, что в конечном итоге привело его к смерти от перенапряжения сил. Здесь, как и прежде, мы сталкиваемся с парадоксом, который привел к крушению романтизма и направил роман по медленному пути собственного упадка: с верой в то, что человек является Богом, которая в свою очередь оборачивается пессимизмом саморазрушения. Как и в природе, в литературе господствует принцип выживания сильнейшего, а пессимист не столь идеально приспособлен к выживанию.
6 марта 1848 года, когда Бальзак был еще жив, молодая женщина по имени Дельфина Деламар, всегда отличавшаяся любвеобильностью, приняла смертельную дозу мышьяка. Смерть наступила быстро, так что ей не пришлось наблюдать страшные последствия собственного самоубийства.
Дельфина была дочерью крестьянина, жившего неподалеку от Руана. В возрасте семнадцати лет она встретила молодого доктора по имени Деламар — вдовца, предложившего ей руку и сердце и ставшего затем ее супругом. Вскоре ей наскучила жизнь жены сельского доктора, к тому же весьма посредственного. Она стала мечтать о жизни в больших городах, наполненной возбуждением и романтикой. Он тратила много денег на дорогие ткани для своих платьев. И, наконец, она решила изменить своему мужу с ближайшим соседом. Природа наградила ее красотой и стройной фигурой, и как только мужчины из близлежащей округи смекнули, что имеют дело с достаточно легкой добычей, вокруг нее не было отбоя от любовников, словно вокруг сучки от кобелей. Она затеяла ряд любовных историй, общее число которых перевалило за дюжину, однако ни одна из них не длилась достаточно долго. Девять лет распутной жизни привели ее к полному душевному банкротству; между тем как ее муж, ничего не знавший о похождениях жены, оказался на грани банкротства финансового. Страдая от собственного унижения, она решилась принять мышьяк и умерла в течение нескольких часов. Ей было двадцать семь лет. Муж, который обожал ее, был потрясен смертью своей жены. Узнав о размере ее долгов, а также о деталях ее личной жизни, Деламар был потрясен еще больше. Он покончил с собой, оставив на попечение своей матери малолетнюю дочь.
Три года после смерти Дельфины — и год спустя после смерти Бальзака — молодой поэт по имени Луи Буйе заехал ко вдове доктора из города Ри, близ Руана, мадам Флобер; у нее он познакомился с бывшей свекровью Дельфины Деламар. После ухода пожилой женщины, разбитой горем, мадам Флобер рассказала Буйе историю про ее любвеобильную невестку. Несколько месяцев спустя Буйе встретился с сыном мадам Флобер Гюставом, и во время прогулки по саду тот признался молодому поэту, что чувствует себя полностью истощенным с творческой точки зрения. Тогда Буйе спросил: «А почему бы тебе не написать историю о Дельфине Деламар?».
О таком повороте событий Флобер не мог помыслить даже во сне. До сих пор он писал книги, основанные лишь на исторических или аллегорических сюжетах. Однако теперь он полностью разочаровался и в них, и в себе самом; поэтому то, что подобные творения еще выходили из-под его пера, можно было отнести лишь на счет его небывалой самодисциплины. Тогда со свойственной ему дотошностью он приступил к разработке сюжета о Дельфине Деламар; так постепенно и мучительно (как говорил Флобер, «перо — чертовски тяжелое весло») в течение пяти лет рождался роман «Госпожа Бовари». Оригинальная рукопись Флобера содержит примерно две тысячи страниц текста; с помощью чудовищного усилия самодисциплины Флоберу удалось довести конечную редакцию романа до менее чем пятисот страниц.
Книга вышла в свет отдельными частями в одном из периодических изданий в течение 1856 года. Роман вызвал скандал, ставший неожиданностью для самого Флобера. Множество подписчиков журнала, в котором печатался роман, отказалась от своего издания. По мнению ряда критиков, книга бросала пятно на прекрасную половину Франции; кроме того, высказывались сомнения в том, что такие любвеобильные особы, как Эмма Бовари, — имей она даже двух любовников, — вообще существуют во Франции. Звучали требования о том, чтобы правительство запретило книгу. Сам Флобер и двое его издателей были подвергнуты аресту и предстали перед судом по обвинению в распространении порнографии и антирелигиозного произведения. Впрочем, суд вынес решение о закрытии дела в виду «отсутствия доказательств».
«Госпожа Бовари» — безусловный шедевр; этот факт ни у кого не вызывает сомнения. Но в то же время, разгневанные моралисты, ополчившиеся против книги, не были уж столь не правы. Фотографический реализм Флобера производит очень глубокое впечатление; но то, что он пытается донести до читателя, не только угнетает своей откровенностью, но и в некотором смысле вовсе не соответствует действительности. И дело не в том, является ли «Госпожа Бовари» клеветой на французскую женщину, а в том, что она уже есть клевета на весь человеческий род.
