Колин Уилсон - Мастерство романа
Но став бабочкой, она никогда не сможет вернуться назад в свой кокон. К сожалению, это правило не распространяется на людей. Скука, болезнь, унижение, расстройство — все это вызывает в нас чувство «понижения». Уэллс никогда не был уверен в собственных достоинствах; он никогда не мог забыть то, что был толстяком, коротышкой и имел писклявый голос. Он никогда не мог преодолеть чувства собственной несуразности: своего блестящего интеллекта, помещенного в нелепое тело. И, как он сам сообщает в своем романе под названием «Тайные уголки сердца»: «Я никогда не мог поверить в то, что страсть и нежность, о которых я мечтал, не существуют ни в одном уголке этого мира». Как ни один из поздних романов Уэллса, это произведение является ничем не прикрытой фантазией на тему воплощения желаний; известный в обществе человек по имени сэр Ричмонд Гарди собирается нанести визит к доктору, жалуясь на усталость и тревогу; доктор не просто советует ему в качестве лечения взять отпуск, но и сам отправляется с ним в путь. Путешествуя по дорогам Англии, они обсуждают состояние мира и его проблемы. Затем, приехав в Стоунжендж, Гарди встречает молодую и интеллигентную американку. Они влюбляются друг в друга; они проводят больше времени в бесконечных обсуждениях проблем, нежели наслаждаясь вдвоем своим путешествием. Она является идеальной избранницей Гарди; она активна, симпатична и готова на равных обсуждать с ним мировые проблемы. Затем они расстаются, чтобы жить, как и прежде, своими собственными жизнями. А сэр Ричмонд умирает вскоре от очередного инфаркта. Финал вполне сносный, но не удовлетворительный, — демонстрирующий, что Уэллс не был способен довести начатый им мысленный эксперимент до логического конца. Он знает, что даже если позволит сэру Ричмонду развестись со своей женой и взять в супруги молодую американку, это не будет решением проблемы; спустя полгода он вновь устремится на поиски очередной любовной истории.
Но, пожалуй самое интересное в романе заключается в том, что, хотя сэр Ричмонд Гарди говорит голосом Уэллса и излагает его идеи, он никогда не станет живым человеком. Подобно персонажу из «Сказок Гофмана», чье отражение было украдено куртизанкой, Уэллс каким-то образом потерял образ самого себя. В этом состоит причина того, что его творчество прекратило развиваться.
Вывод, сделанный нами, состоит в том, что, хотя зачастую воплощение желаний не воспринимается нами всерьез, оно является истинной основой творчества. Практически все знаменитые романы в двадцатом веке содержали в себе сильный элемент воплощения желаний; это в равной степени справедливо, как для «бестселлеров», так и для по-настоящему «серьезной» литературы: как для «Унесенных ветром» и «Ребекки», так и для «Прощай, оружие» и «Улисса». (В следующей главе я буду подробно говорить о Хемингуэе и Джойсе). «Ребекка» Дафны дю Морье в своей основе является историей о Золушке, написанной в той же самой традиции, что и произведения Джейн Остин, считаясь при этом почти идеальным примером сказочного воплощения желаний. Красивый вдовец-аристократ освобождает скромную, чувствительную девушку-сироту от унизительного занятия компаньонки богатой леди. Становясь служанкой в его доме, девушка в ужасе понимает, что ее спутали с бывшей предшественницей Ребеккой. Но в конце концов добродетель девушки торжествует; как оказалась, Ребекка была жестокой и безнравственной женщиной и (разумеется, заслуженно) погибла от рук своего мужа ...
Элемент сказочного воплощения желаний в романе настолько очевиден, что критики в своих высоких оценках обходят «Ребекку» стороной. Это представляется мне ошибкой. «Джен Эйр» и «Грозовой перевал» также были сказочными воплощениями желаний и выглядят ничуть не меньшими мелодрамами, чем «Ребекка». Однако со времен сестер Бронте вкусы существенно изменились; «романтизм» уступил дорогу «реализму». Истина заключается в том, что наш реализм зачастую является скрытой формой романтизма. Например, структура сказочного воплощения желаний присутствует в двух из наиболее удачных английских романов 50-х годов: «Счастливчике Джиме» Кингсли Эймиса и «Жизни наверху» Джона Брейна. «Счастливчика Джима» обычно относят к жанру сатирической комедии, в то время как «Жизнь наверху» представляется социально-критическим произведением, содержащим в себе трагические мотивы. Тем не менее герои обоих романов представляют собой почти столь же удачных людей, что и «туз» из романа Беннетта. Джим Диксон является «обычным парнем», — славным и неуклюжим, живущим в мире лжи и показухи; но, несмотря на то, что он всегда говорит и делает не то, что надо, ему удается увести девушку и хорошую работу в придачу из-под носа у своего вечно хмурого соперника. Начиная с первой своей страницы «Жизнь наверху» представляет собой историю сказочного успеха; Джо Лэмптон переезжает из своего родного захудалого городишки в достаточно преуспевающий крупный город на севере страны, и с самого начала его преследует ощущение, что жизнь должна будет измениться к лучшему. И она, действительно, меняется; на наших глазах протекает его роман с замужней женщиной, он совращает девушку-подростка из среднего класса, движимый высоким чувством сострадания. Он ни в чем не видит своей ошибки, и вина, которую он почувствовал лишь однажды, когда замужняя дама погибла в автомобильной катастрофе, доставляет ему огромное эмоциональное наслаждение. Однако с момента первого выхода романа в свет, критики были склонны интерпретировать это произведение как опыт нравственного обличения. Киноверсия романа еще более усилила значение его моралистической интерпретации, заставив Джо Лэмптона потерпеть неудачу, в то время как в книге он оказывается победителем.
Истина состоит в том, что обе книги: и «Счастливчик Джим», и «Жизнь наверху» — являются вариантами сказочного воплощения желаний в духе романтической традиции. В обеих книгах присутствует дух свежести и возбуждения, всегда помогающий успешному отражению собственного образа.
Как это ни странно, похоже, оба автора покорно выслушали приговор критиков по поводу того, что они попытались сделать. Эймис стал автором сатирических комедий; Брейн написал несколько романов о материальном успехе и моральном упадке. Оба автора стали более искусными, более беспристрастными, более дисциплинированными. С тех пор еще ни одна из последующих книг не сумела достичь такой степени отражения собственного образа, наделенного такой же романтической силой. И ни одна из них еще не повторила успех «Счастливчика Джима» и «Жизни наверху».
