Круг Ландау - Горобец Борис Соломонович
В книге Коры есть места с самохарактеристикой главной героини, которые позволяют проанализировать гипотезу о том, кто в окружении Ландау мог быть одним из осведомителей органов госбезопасности. В служебных документах их в то время именовали секретными сотрудниками (звучит неплохо — таинственно и значимо!) Но в народе называли сокращенно сексотами, и это было ругательством, пошедшим на волю из-за колючки. В 1993 г. была опубликована Справка КГБ СССР со стенограммами некоторых доносов на Ландау (см. Приложение). Конечно, имена сексотов в ней не назывались. Но интересным оказалось положить рядом эту Справку и книгу Коры, написанную в те годы, когда никто даже не мог предполагать о возможности публикации этих доносов. Если прочесть подряд отдельные места в книге Коры и сопоставить их со Справкой, то возникает удивительный «эффект сборки» (как говорил когда-то академик Н.Н. Моисеев). Не собираюсь никому навязывать предполагаемое мною решение проблемы по идентификации одного из сексотов. Возможно, для кого-то из читателей это решение появится само собой как логическая неизбежность. Постараюсь объективно изложить имеющиеся факты и свидетельства, и пусть читатель делает выводы сам.
Первый из опубликованных доносов датирован 1947 годом.
Согласно тексту Справки: «Ландау подавляющее время находится дома, регулярно слушает передачи заграничного радио и, принимая у себя многочисленных посетителей, передает их антисоветское содержание». «Намерение Ландау выехать за границу, по данным агентуры и оперативной техники, усиленно подогревается его окружением, в частности, профессором Лифшицем Е.М.».
«Один из наиболее близких лиц к Ландау по вопросу его поездки за границу в 1957 году сообщил: “…было бы неосторожным разрешить Ландау выехать за границу, поскольку нельзя быть уверенным, что он вернется. Он, безусловно, не привязан к семье, а привязанность к сыну не производит впечатления глубокой привязанности отца. Он мало с ним общается и больше думает о своих любовницах, чем о сыне”…»
Итак, уже эти короткие фрагменты из доносов и сопроводительного текста Справки документально доказывают: агенты при Ландау были, причем не один. Но, по крайней мере, один из них был «одним из наиболее близких к Ландау лиц». Именно он характеризовал внутрисемейные отношения у Ландау и высказывал опасения, что Ландау может не вернуться из-за границы к семье, к сыну. Он имел возможность наблюдать поведение Ландау дома, его постоянное слушание заграничного радио, его разговоры с посетителями и, что особенно важно, отрицательное, с точки зрения органов и сексота, влияние на Ландау профессора Лифшица Е.М. Тем самым Лифшиц автоматически исключается из узкого круга подозреваемых из числа «наиболее близких к Ландау лиц».
Конечно, можно теоретически предположить, что агентов вообще не было, что работала только прослушивающая аппаратура и что сверхсекретная Справка КГБ сообщает о якобы существовавших агентах специально, в провокационных целях. Последний вариант предположил М.И. Каганов (в личном письме ко мне, на которое он разрешил ссылаться). Возражу: в провокационных целях по отношению к кому — Отделу ЦК КПСС? Ведь Справка была подготовлена и направлена этому отделу давным-давно по его запросу, и была она под грифом «Совершенно секретно». Моей фантазии не хватает, чтобы здесь заподозрить скорее провокацию КГБ, чем наличие сексотов КГБ.
По канонам оперативной работы, как известно, одной прослушивающей аппаратуры недостаточно. Во всяком случае, гак было в 1940—50-е гг. Ведь аппаратура не очень чувствительна, нередко ломается, о чем говорится в самой Справке. К тому же остается незакрытым еще очень большое информационное поле по пространству и времени вокруг объекта наблюдения, например в интимных контактах объекта, его разговорах шепотом, жестами, записками, во время прогулок и т. д. Серьезный контроль требует применения самого надежного и дешевого средства — людей. Поэтому давайте отвергнем благородное, но наивное предположение (М.И. Каганова) о том, что МГБ-КГБ полагалось только на аппаратуру и, значит, агентурной сети вокруг Ландау не имело (?!), а если имело, то не пользовалось (??).
Замечу еще одну любопытную деталь. В Справке нигде не упоминается жена Ландау, ее участие в разговорах — ни за Советскую власть, ни против, как будто ее вообще не существует. Между тем, из книги Коры (а теперь и из открытого письма ее сына Г.Горелику [Ландау И., 2004]) мы узнаём, что политические разговоры между Ландау и его женой велись нередко. При этом в книге Коры приводится их содержание по широкому спектру вопросов, многие из которых могли весьма интересовать МГБ-КГБ: это и политические темы, и персональные характеристики друзей и сотрудников Ландау, включая «компромат» на них. Фактически более половины книги Коры посвящены именно компромату — «аморальному образу жизни», с точки зрения советской морали. Например, сообщается о любовнице академика-атомщика Л.А. Арцимовича, с которой он отправляется на курорт [С. 33]; о сложных отношениях в любовном треугольнике из композитора Д.Д. Шостаковича, его жены Ниты и академика-ядерщика А.И. Алиханьяна; о личной жизни «Коли Л» — известного академика-химика, близкого к правительственным кругам, часто ездившего за границу, и т. д. Пусть Кора преувеличивает долю и значение своих разговоров с мужем, но мне представляется, что в этом ее противники (в данном случае имеется в виду Э. Рындина [2004]) приуменьшают, когда пишут о том, что якобы Ландау с ней не разговаривал на серьезные темы. В общем, как я понимаю, Кора знала много из того, что всегда интересовало спецслужбы, и они не могли проморгать постоянного источника сведений такой ценности.
Теперь поставим риторический вопрос: может быть, оперативники опасались обращаться к жене Ландау, не хотели нарываться на ее возможный отказ сотрудничать, например, по идейным или нравственным соображениям? Однако, когда дело идет об одном из самых важных физиков страны, такие нюансы, как «опасались, стеснялись» звучат наивно. Другое дело, что секретным службам нужна достоверная, добросовестная информация, которую агент лучше всего предоставляет, если сам активно желает ее добыть и передать. А это уже вопрос психологии, этики, нравственного настроя. Работать из страха и работать с рвением — это разные вещи. Вспомним блестящие результаты разведработы спецслужб СССР по добыче англо-американских атомных секретов. Все самые ценные сведения были добыты через агентов, служивших совершенно добровольно. Поэтому спецслужбы НКВД-НКГБ-МГБ [76] иногда отказывались от нажима при вербовке, если вербуемый однозначно не соглашался работать на них (см. в Приложении Записку З.И. Горобец-Лифшиц).
Итак, было бы крайне желательно, чтобы жена Ландау стала идейно убежденным информатором. Разумеется, особенности воспитания, идеологические установки, свойства характера, специфика личной жизни учитываются любыми спецслужбами при выборе объекта вербовки. Познакомимся же с идейной стороной вопроса, опираясь на текст самой Коры.
«Как-то зашла в палату Дау — Гращенков <профессор медицины, руководивший лечением Ландау после автокатастрофы> заканчивал осмотр Ландау.
— Коруша, как я тебя ждал, сколько я доставил тебе хлопот своей болезнью. А когда я тебя нашел в Харькове, я так мечтал устроить тебе счастливую жизнь. Помнишь, как ты уговаривала меня в Харькове вступить в Коммунистическую партию? По своим убеждениям я всегда был марксистом. Коруша, сейчас я решил вступить в Коммунистическую партию.
У Гращенкова глаза округлились.
— Даунька, ты сначала выздорови.
— Нет, Коруша, я окончательно решил вступить в Коммунистическую партию. Ты ведь всегда этого хотела.
— Дау, сейчас у меня одна мечта, чтобы ты стал здоров.
— Корочка, естественно, я сначала выздоровлю.