Александр Корганов - Загадка Скапа-Флоу
По лодке разносится волна разочарования.
Поскольку весь боезапас израсходован и на борту остается только неисправная торпеда, предстоит обратный переход домой.
Я вызываю унтер-офицера-механика торпедного отсека.
— Попробуйте еще раз сделать все, что Вы можете, чтобы торпеду можно было использовать, — говорю я ему.
Он уходит. На следующее утро он докладывает о готовности торпеды к выстрелу…
Спокойное, ясное летнее утро. Мы идем вблизи от побережья. Море совершенно спокойно.
Тут вахта наблюдения докладывает:
— Впереди по правому борту пароход!
Огромный корпус с двумя дымовыми трубами. Идет на нас со стороны солнца, маневрируя в дикой пляске зигзага. Против солнечного света его окраска не видна, но по силуэту я определяю, что мы имеем дело с грузовым пароходом класса «Ормонд». Это значит, что его водоизмещение составляет более пятнадцати тысяч тонн.
Мы находимся в позиции по борту судна на слишком большой дистанции, но нужно стрелять, иначе судно начнет удаляться… И я обращаюсь к своим помощникам:
— Друзья, — волнение перехватывает мое горло, — зажмите большой палец! Удастся ли нам это сделать при таких неблагоприятных условиях?
Затем подаю команду:
— Пли!
Ожидание… Мучительно медленно отсчитываются секунды. Судно очень далеко.
Я думаю, слишком далеко…
Тут я вижу в перископ, что как раз посередине судна высоко, на уровень мачт, поднимается столб воды, и сразу после этого грохот взрыва достигает нашей лодки.
Огромный пароход медленно заваливается на правый борт.
Со всей поспешностью за борт спускаются спасательные лодки. Много лодок. В то же время в воде плавают сотни голов. Но им невозможно оказать помощь. Побережье слишком близко, и судно еще наплаву. На баке отчетливо видны стволы орудий.
Я опускаю перископ, и мы отходим под водой. Когда через несколько минут я снова смотрю в перископ, то вижу лишь спасательные лодки да спокойную гладь моря.
Я спускаюсь из боевой рубки и иду в свою выгородку, чтобы сделать очередную запись в журнал боевых действий.
У сферической переборки центрального поста я невольно останавливаюсь. На ней висит плакат, на котором большими буквами написано:
«66 587 т. Выучить наизусть»
Скапа-Флоу
После обеда мы стоим, разговаривая, в кают-компании нашей плавбазы.
Распахивается входная дверь и на пороге появляется капитан первого ранга фон Фридебург.
— Внимание, господа! Капитан третьего ранга Зобе и капитан-лейтенанты Вельнер и Прин! Прибыть на «Вейхзель»[94] к командующему подводными силами!
Мы вскидываем в приветствии правую руку, и он уходит.
К нам обращается командир флотилии:
— Ну, что Вы там натворили? Нажрались пьяными? Или приобрели живность в волосах?
Он смотрит сначала на Вельнера, затем на меня. Вельнер отвечает за обоих:
— Никак нет, ничего подобного, господин капитан!
Через десять минут мы уже садимся в баркас, стоящий у борта плавбазы, и следуем к «Вейхзелю». Гавань по-воскресному тиха. Мы тоже молчим.
Я размышляю над тем, что от нас хочет командующий подводными силами. Вызов к нему в воскресенье совершенно необычен. Эта мысль беспокоит и остальных.
Когда мы прибываем на «Вейхзель», на Тирпиц-молу как раз выстроен экипаж подводной лодки, вернувшейся из боевого похода. Командующий подводными силами коммодор Дёниц проходит вдоль строя и принимает рапорт…
Мы идем в кают-компанию и ждем.
Тянутся долгие минуты, пока появляется посыльный. Он щелкает каблуками:
— Господа капитаны! Вы должны прибыть к командующему подводными силами во флагманскую кают-компанию!
Нас приглашают по очереди. Сначала идет Зобе, несколько минут спустя — Вельнер.
Я остаюсь один. Подхожу к окну и смотрю наружу. «Что же он может хотеть от нас», размышляю я. Эта мысль уже почти мучительна.
Наконец приглашают и меня.
В светлом помещении флагманской кают-компании я предстаю перед командующим подводными силами. Посередине большой стол, покрытый картами. На заднем плане — командир флотилии и Вельнер.
— Капитан-лейтенант Прин по Вашему приказанию прибыл.
— Еще раз спасибо за Ваш успех, Прин.
Командующий подводными силами пожимает мою руку.
— А теперь послушайте. Вельнер, начните с самого начала.
Вельнер подходит к столу и склоняется над картой: «Охрана обычная, как и везде. Особенности, которые я указал в журнале боевых действий, состоят в следующем…» При этом он указывает на карте несколько пунктов. Я следую взглядом за его рукой. Это — район Оркнейских островов. В середине карты крупная надпись: «Бухта Скапа-Флоу».
Вельнер продолжает свои пояснения, но я уже не могу следить за ними. Все мои мысли кружатся вокруг этого названия: Скапа-Флоу!
Затем слово берет коммодор Дёниц:
— В мировую войну[95] английские минные заграждения находились вот здесь, — он склоняется к карте и показывает острием циркуля. — Наверно они и сейчас расположены там же. Тогда здесь погибла лодка Эмсмана. — Острие циркуля упирается в Хокса-зунд, — а здесь, — циркуль описывает овал, — обычно находится якорная стоянка английского флота. Все семь проходов в бухту заблокированы и хорошо охраняются. И все же мне кажется, что решительный командир вот здесь, — циркуль скользит по карте, — смог бы пройти. Это будет не просто сделать, так как между островами очень сильное течение. Но все же я верю, что пройти можно!
Он поднимает голову. Острый, изучающий взгляд исподлобья.
— Как Вы считаете, Прин?
Я смотрю на карту. Но прежде, чем я хочу ответить, коммодор продолжает:
— Я не требую от Вас ответа сейчас. Обдумайте все спокойно. Берите с собой все документы и взвесьте все основательно. Я жду Вашего решения не позднее полудня вторника.
Он поднимается и смотрит на меня в упор:
— Я надеюсь, что Вы понимаете меня, Прин. Вы полностью свободны в Вашем решении. Если Вы придете к убеждению, что это мероприятие проводить нельзя, сообщите об этом мне.
И с особым ударением:
— На Вас не ляжет никакое пятно позора, Прин. Вы навсегда останетесь для нас командиром.
Прощальное рукопожатие. Я забираю с собой карты и расчеты.
В прощальном приветствии мы выбрасываем вперед-вверх правую руку.
Я отправляюсь на плавбазу «Гамбург». Прячу карты и расчеты в свой маленький стальной сейф. Затем иду домой.
Во мне появляется огромное напряжение. Можно ли все это выполнить? Рассудок оценивает и рассчитывает, но воля и желание уже теперь говорят, что нужно решаться. Я целиком поглощен своими размышлениями и на приветствия солдат отвечаю чисто механически.
