Яков Свет - Колумб
Да, этот гимн золоту вырвался из самого нутра нового Ясона, который привел полчища аргонавтов в заморские земли. Но собственную душу он не мог ввести в золотой рай; в эти знойные июльские дни на дальней и чужой земле он, «одинокий, больной, томимый печалью», признавался, что не ради почестей и прибылей отправился в это плавание. «Надежда на то и другое умерла во мне», — писал он, и смерть этой корыстной надежды пугала его и лишала опоры.
ПОДВИГ ДИЕГО МЕНДЕСА. ВОЗВРАЩЕНИЕ
Погоня за металлом, вводящим людские души в рай, ввергла Адмирала и его спутников в чистилище, из которого очень трудно было выбраться. Кто знает, какова была бы судьба 116 участников четвертой экспедиции, если бы в ней не состоял неутомимый Диего Мендес.
Каким-то образом надо было добраться до Санто-Доминго, только там могли оказать помощь попавшим в беду морякам. Диего Мендес решил совершить поход от берегов Ямайки к берегам Эспаньолы. Он снарядил два каноэ, причем до оконечности Ямайки эти суденышки сопровождала целая флотилия маленьких челнов, ведомая Бартоломе Колумбом.
От Ямайки до мыса Тибурон на западной оконечности Эспаньолы 108 миль, от Тибурона до ближайшего испанского селения — Асуа — миль триста. На пути от Ямайки к Эспаньоле, ближе к Эспаньоле, лежит небольшой островок Наваса. Таким образом, Мендесу и его спутнику генуэзцу Фьески предстояло плавание далеко не столь долгое, как Чичестеру, который в 1969–1970 годах на своей яхте «Джипси-Мот» обошел земной шар.
Однако в XVI веке никто не плавал в открытое море на лодках, плотах и каноэ ради спортивного интереса, и переход через пролив, отделяющий Ямайку от Эспаньолы, был в глазах современников Мендеса великим подвигом. За пять дней оба каноэ дошли до мыса Тибурон, причем последние два дня смельчаки шли при очень малом ветре; страдая от жажды, их спутники индейцы нерасчетливо выпили всю пресную воду.
Мендес покинул Ямайку в июле 1503 года, и только в марте 1504 года Овандо разрешил ему явиться в Санто-Доминго и зафрахтовать за счет Адмирала судно. У правителя кораблей было немало, но он отказался хотя бы один из них предоставить своим землякам, терпящим бедствие.
Между тем о судьбе Мендеса и Фьески на Ямайке решительно ничего не было известно. Наступила антильская зима, не очень холодная, но ветреная и сырая. Люди жили на кораблях в грязи и тесноте, мяса и вина не было, кассава и прочие виды местной пищи всем приелись, и, кроме того, многие утратили надежду на спасение. Адмирала мучил артрит, он прикован был к постели, и маленькой колонией правил Бартоломе Колумб. В конце 1503 года братья Поррас, распространив предварительно слух, будто Адмирал и не собирается возвращаться в Кастилию, — въезд ему туда, говорили они, запрещен, — сплотили вокруг себя всех недовольных. 48 мятежников подписали тайное соглашение и избрали Франсиско Порраса своим капитаном.
2 января 1504 года братья Поррас с бандой своих сообщников ворвались на флагман, и Франсиско Поррас заявил тяжело больному Адмиралу, что он и его друзья решили отправиться в Кастилию. Когда Адмирал стал увещевать мятежников, они на него набросились, и неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы Адмирала не выручили верные ему люди.
Братья Поррас захватили несколько каноэ и со всеми своими сторонниками отплыли к восточной оконечности Ямайки, по пути разоряя индейские селения. Они дважды пускались в море, желая добраться до Эспаньолы, и дважды возвращались на Ямайку. В конце концов на острове образовалось два стана — адмиральский и братьев Поррас. Адмирал тщетно пытался умиротворить мятежников, а 29 мая 1504 года они напали на его ставку. В завязавшейся битве «главнокомандующему» вооруженных сил адмиральской ставки Бартоломе Колумбу удалось одержать верх. Пороха не было, дрались мечами и ножами, причем в бою отличился шестнадцатилетний Фернандо Колон. Смутьяны, попав в плен, запросили пощады, и Адмирал их помиловал. Он взял под стражу только зачинщиков — братьев Поррас.
Ровно за три месяца до сражения с мятежниками произошло одно весьма знаменательное событие, которое подняло Адмирала в глазах индейцев на недосягаемую высоту.
В конце зимы добрые христиане основательно разорили своих соседей-аборигенов. Истощились запасы кассавы, шарики и бубенчики котировались теперь куда ниже, чем полгода назад. Вдобавок спутники Адмирала требовали много пищи, по словам Фернандо Колона, каждый из них съедал не меньше, чем дюжина индейцев. В этом критическом положении Адмиралу помог альманах Региомантана. В нем было указано, что 29 февраля 1504 года состоится затмение луны. Адмирал прикинул, в котором часу луна скроется на Ямайке, — к счастью, это должно было произойти вечером — и днем созвал всех соседних касиков. Когда вожди собрались, он заявил им, что господь гневается на них, ибо они плохо кормят гостей. «Следите за луной, — сказал Адмирал, — и вы в этом убедитесь».
Затмение началось в положенное время, и индейцы сбежались к Адмиралу, умоляя его вернуть им луну. Адмирал, ни слова не говоря, ушел в рубку и появился на палубе, когда затмение пошло на убыль. Он заявил индейцам, что внял их просьбам, но за это потребовал, чтобы христиан бесперебойно снабжали всяческими припасами. С этой поры спутники Адмирала отъедались вволю, а вождь бледнолицых пришельцев стяжал славу великого волшебника.
В конце июня 1504 года в бухту Санта-Глория вошла небольшая каравелла, посланная из Санто-Доминго Мендесом. Капитан ее, Диего Сальседо, хорошо знавший Адмирала, взял на борт всех участников экспедиции и 29 июня отправился в Санто-Доминго. Казалось бы, пришел конец двухлетним мукам и невзгодам, но на коротком пути к Санто-Доминго Адмиралу и его спутникам пришлось хлебнуть немало горя. Каравелла дала течь, надломилась грот-мачта, корабль потерял ход и шесть долгих недель тащился до Санто-Доминго.
13 августа 1504 года Адмирал прибыл в столицу Эспаньолы. В город, который был заложен его братом Бартоломе восемь лет назад, в порт, куда он привел свои корабли, открыв великий Южноамериканский материк. Теперь хозяином Санто-Доминго был Овандо, и для него Адмирал был нежелательным пришельцем, королевская чета не раз внушала своему новому наместнику, что Адмиралу на Эспаньоле делать нечего (75).
Овандо в отличие от своего предшественника Бобадильи был тонким дипломатом. Ему ведомы были повадки их высочеств — любой неверный шаг любого должностного лица чреват был для этого лица опасными последствиями. И Овандо поступил так, как ему подсказывал богатый опыт его общения с королевской четой. Он с большой свитой прибыл на пристань и с почетом встретил Адмирала. Но прошло несколько дней, и в присутствии высокого гостя Овандо приказал снять оковы с Франсиско Порраса и освободить зачинщиков мятежа из-под стражи. Но он отказался выделить провиант для участников четвертой экспедиции и не дал Адмиралу кораблей, необходимых для доставки в Кастилию экипажей экспедиции. За свой счет Адмирал вынужден был содержать всех своих людей, в том числе и бывших мятежников, за свой счет нанял он корабль, за свой счет закупил провиант на обратную дорогу в Кастилию. Адмирал издержал миллион мараведи, Овандо не истратил на нежелательных гостей ни единого дуката.
