Александр Александров - Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой
она думает о нем, вероятно, мысль о нем - это часть тех планов, что не свершились.
Еще она просит принести книги д’Оревильи, того самого, что написал о Джордже
Браммелле и о дендизме. Что именно из его повестей она захотела перечитать:
“Прекрасную любовь Дон-Жуана”, “Обед безбожников” или “Месть женщины”? Во
всяком случае, и Мопассан, и денди д’Оревильи - фигуры знаковые, с последним
начиналась череда влюбленностей, мы вспоминали этого писателя и денди в связи с
именем герцога Гамильтона, с первым, Ги де Мопассаном, эта эпоха закончилась. Жюль
Бастьен-Лепаж как бы не в счет, он свой, он почти уже умер, с ним не надо прощаться, с
ним скорая встреча на небесах.
Говорят, что за два дня до кончины к ней вернулся ангельский голос и она что-то смогла
пропеть.
30 октября к ней в последний раз приходят оставшиеся верными друзьями до конца
Родольф Жулиан и Божидар Карагеоргович, который потом в 1904 году расскажет об этом
в газете “Ревю”.
В четыре часа утра 31 октября начал рычать ее верный Коко, родные собрались у ее
постели, она вздохнула просыпаясь, приподнялась и по ее щекам пробежали две крупные
слезы, после чего она бездыханно упала на подушку.
Ее хоронят на кладбище в Пасси. Траурный белоснежный кортеж двигается по улице
Дарю к русской церкви, где ее будут отпевать. Белые лошади, белые попоны на лошадях, белые ливреи на слугах, белый гроб, обитый белым бархатом и усыпанный белыми
цветами. Она не изменила своему стилю, возможно, сама дала последние распоряжения.
Хоронят ребенка, светскую девушку, молодую художницу, чтобы тотчас же воскресить ее в
легенде. В легенде все приблизительно, что-то правда, а что-то нет. На следующий день
после смерти о ней пишет “Фигаро” - газета светских сплетен, начиная эту легенду
создавать:
“Сообщаем о смерти мадемуазель Башкирцевой, девушки, которая подавала надежды в
живописи. Еще на последнем Салоне она выставляла картину “Сходка”, которая
привлекла большое внимание. У мадемуазель Башкирцевой было не менее двухсот тысяч
франков годового дохода. Она должна была выйти замуж, но жених перестал бывать у них.
(Речь идет о Поле де Кассаньяке - авт.) Именно, после отступления жениха, раненная в
самое сердце, она решила стать известной, благодаря своему таланту. Однажды утром, рисуя на улице, она простудилась. И через две недели умерла. Она издала последний вздох
тогда, когда ее тетушка превратила в наличные два миллиона франков, чтобы построить
для племянницы великолепный отель-мастерскую. Следует опасаться, что мать потеряет
рассудок от горя”.
Вся жизнь в нескольких строках некролога. Чувствуется, что эти сведения поставил
газетчикам кто-то из близких, знавших ее сердечные тайны. Вероятно, это был Жулиан, долгие годы остававшийся ее главным конфидентом.
Но вернемся к траурному кортежу, который еще не доехал до кладбища. Смертельной
больной Жюль Бастьен-Лепаж наблюдает процессию из окна своей мастерской, он уже не
может выйти из дому. Он плачет, провожая ее взглядом белоснежную колесницу. Ходит
легенда, что он написал картину “ Похороны молодой художницы”, но это не более, чем
легенда. Мы знаем, что он не только работать, он двигаться в это время уже не мог. Рак
желудка, жестокие изнурительные боли, такие больные держатся только на морфии.
Через пять недель он тоже умер.
На могиле Марии Башкирцевой воздвигли аляповатую часовню в псевдо-византийском
стиле. Там висела ее незаконченная картина “Святые жены”, постоянно освещенная
светом свечей. Там стояли мольберт и палитра, и висели русские иконы.
Говорят, на кладбище приходил Ги де Мопассан. Долго стоял со своей спутницей, смотрел
сквозь решетку на часовню и наконец произнес:
- Ее надо было засыпать розами. О, эти буржуа! Какой они развели балаган!
Легенда, конечно, но сказано правильно. Даже Мопассан с его дурным вкусом понял всю
пошлость этого надгробия.
Глава двадцать восьмая
СМЕРТЬ – ХОРОШАЯ РАСКРУТКА. БАШКИРЦЕВА В РОССИИ
Оставим теперь Париж и перенесемся в Россию, хотя и здесь нам без Парижа никак не
обойтись.
Молодая девушка, Любовь Гуревич, в 1887 году после окончания второго курса историко-
филологического отделения Высших женских (Бестужевских) курсов едет лечиться во
Францию, где покупает только вышедшей из печати “Дневник” Марии Башкирцевой. Она
знакомится с Марией Степановной Башкирцевой, а также с картинами ее дочери и
архивом. Мать, как и всем остальным, показывает будущей переводчице семейные
реликвии: арфу, мандолину, розовые бальные туфли для маленькой ножки несчастной
Мари, и, разумеется, бесчисленные фотографии, которые мать сотнями раздаривает
поклонникам и поклонницам. С этого года начинается их переписка, длившаяся до 1909
года.
Вернувшись из Парижа, Любовь Гуревич летом 1887 года пишет о Марии Башкирцевой
статью и переводит отрывки из “Дневника”. Статья о М. Башкирцевой, напечатанная в
“Русском богатстве” (1888, “ 2), после того как была отвергнута М.М. Стасюлевичем, редактором “Вестника Европы”, становится ее литературным дебютом.
Любовь Яковлевна Гуревич родилась в 1866 году в семье известного педагога, основателя
знаменитой гимназии, впоследствии носившей его имя, и реального училища,
бессменного редактора журнала “Русская школа”, Якова Григорьевича Гуревича. Ее мать
была урожденная Ильина, дочь начальника Кремлевского дворца И.И. Ильина. Сестра ее
матери, популярная в то время писательница Е.И. Жуковская. Как мы видим, она
происходила из семьи потомственных интеллигентов, и начала писать рано, уже лет в
тринадцать. Она окончила (включая 8-й дополнительный класс на звание “домашней
наставницы”) петербургскую гимназию кн. А.Л. Оболенской в 1884 году, после чего
последовали Бестужевские курсы, которые она окончила в 1888 году.
Как мы уже сказали, свой очерк “М.К. Башкирцева. Биографически-психологический
этюд” она опубликовала в “Русском богатстве”, а еще 11 июня 1887 года в “Новом
времени” появилась ее статья “Памяти М. Башкирцевой”. С того времени М. Башкирцева
стала для нее на долгие годы путеводной звездой.
Небезынтересно, как реагировали современники на появление первых отрывков из
“Дневника” М. Башкирцевой. Вот что пишет известный адвокат и писатель А.Ф. Кони
