Говард Маркс - Господин Ганджубас
— Отдам на анализ, — пояснил он.
Когда мы вернулись в номер Говарда Маркса, я спросил его, серьезно ли он намерен выращивать коноплю на Фуге. Вряд ли это идеальное место.
— Нет, чувак, это было просто шоу для лорда. Я намерен выращивать коноплю где-нибудь в горах, о которых он не знает. Видел их с самолета. Но этот остров мне подходит для жизни. Он расположен прямо на морских путях. Там меня никто не найдет. А если лорд будет думать, что я там выращиваю траву, он позаботится, чтобы никто не знал моего места нахождения. А лорд знает кого-нибудь, кто строит корабли?
После нескольких остановок на ночь в азиатских столицах, я полетел в Лондон, чтобы заняться делами «Международного туристического центра Гонконга» и устройством лондонского офиса мехарских бумагоделательных фабрик.
Балендо и Орка прекрасно справлялись с агентством, но, хотя оно работало в полную силу, выпадали недели, когда торговли не было. В такой вот период «мертвого штиля» в фонтане перед агентством передохли все золотые рыбки.
— Это к несчастью, — сказал Балендо.
— Какого рода несчастью? — спросил я.
— Не знаю.
— Какого черта нам вообще здесь нужен фонтан? От него ужасный шум, запотевают окна и дохнут золотые рыбки.
— Китайцы всегда устраивают фонтаны.
— Зачем?
— Для хорошего бизнеса.
— Какая связь между фонтанами и бизнесом?
— На китайском слово «вода» звучит так же, как слово «деньги».
— И как?
— Соя.
— В смысле, как соевый соус?
— Как соус. Сегодня приедет мой дядя из Кантона, посмотрит, в чем проблема.
Дядя Балендо сразу же все понял. Бросил один взгляд на фонтан и сказал:
— Феншуй.
— Феншуй? — отозвался Балендо. — Вот как! Я улыбнулся со знанием дела.
— Говард, тебе это кажется странным? — спросила Орка.
— Конечно нет. Я знаю, что такое феншуй. Нам нужно либо переносить офисы, либо разворачивать этот долбаный фонтан.
К счастью, решено было двигать фонтан. За огромные деньги четырехметровое каменное сооружение разобрали и сложили заново. Оно больше не глядело на улицу, но было обращено к фасаду, чтобы деньги втекали в агентство, а не утекали из него. Вроде бы логично, хотя если вдуматься...
Офис мехарских бумагоделательных фабрик располагался рядом с площадью Гайд-парк-корнер. Через агентство по найму персонала я нашел секретаря — прекрасную, образованную пакистанку. Я ничего не смыслил в делах фабрик. Она не понимала, кто я такой. Я просто дал ей телефон Малика, а Малику — ее телефон, чтобы они между собой со всем разобрались. Регулярно прибывали большие партии самых разнообразных грузов, от женского нижнего белья до кожаных чемоданов. Малик не занимался их сбытом. Все товары отправили на склад. Во время посещения Пакистана я спросил его, зачем это нужно.
— Затем, Д. Г. Маркс, чтобы заработать на льготном экспорте. Мы можем на этом сделать состояние. Я объясню. Правительству Пакистана требуется поддерживать экспорт. Оно выплачивает экспортеру вознаграждение в процентах от цены, по которой экспортер продает продукцию. Правительство Пакистана не смотрит, сколько на самом деле уплачено денег. Люди стали бы мошенничать. В страну присылают правительственного чиновника, чтобы тот оценил продукт и назвал экспортную цену. Как и у тебя в стране, Д. Г. Маркс, стоимость всех товаров оценивает таможня. У меня много друзей-африди на пакистанской таможне. Это тебе известно. Они приходят и декларируют большую стоимость. Мы получаем большой процент. Например, на прошлой неделе я купил еще два контейнера женских панталон. В Карачи они стоят, может, десять рупий за пару. Я показываю таможеннику-африди, что у меня есть заказ на панталоны из Саудовской Аравии. Он подписывает документ, согласно которому цена составляет сто рупий за пару. В соответствии с правительственной инструкцией выплата за женские панталоны равняется тридцати процентам от экспортной цены. Правительство выплачивает мне тридцать рупий за каждую пару панталон.
— Значит, Малик, ты хорошо заработал, ничего не продавая. Просто отлично.
— А я что тебе говорю! Вот почему в лондонском офисе столько коробок с панталонами и прочим тряпьем. В Джибути, где я делаю бизнес с коровьим дерьмом, у меня стоит десять контейнеров с панталонами. Они никому не нужны.
Судно Джерри вышло из Аравийского моря через Индийский океан и Малаккский пролив в Южно-Китайское море.
Пока я находился в Лондоне, позвонил Мойнихан. Он только что вернулся после многочасового допроса в филиппинской иммиграционной службе. Для него это было что-то совершенно новое. Скотленд-Ярд пытался добиться от Филиппин его депортации, чтобы притянуть к ответу за давние грехи. Разбираясь со своими делами, он понял, что я в большой опасности, и посоветовал ради моего же блага немедленно прилететь в Манилу. Мне это совсем не понравилось.
Том Сунде зашел за деньгами. Он по-прежнему снабжал меня интересной информацией о старых и нынешних компаньонах. Том заговорил о лорде Мойнихане, который очень интересовал Карла из-за своей близости к семье Маркое. ЦРУ не давали покоя миллионы филиппинского диктатора. Я рассказал Тому о предостережении Мойнихана, и Сунде выразил готовность слетать в Манилу, встретиться с Мойниханом, разузнать, что происходит, и сообщить мне.
Том поведал, что агент DEA в Маниле Арт Скальцо завязал дружбу с Мойниханом, чтобы тот помог ему подвести меня под арест, устроить провокацию. Мойнихан не видел иного выбора, как подыграть копу. Но меня это не должно было волновать. Мойнихан рассчитывал разобраться с этим дерьмом, не подвергая опасности ни меня, ни себя. Он уже имел на руках мой филиппинский паспорт и вскоре собирался привезти его в Европу.
Том посоветовал не доверять Мойнихану, но я никогда и не доверял ему. В этом не было никакой необходимости.
Судно Джерри стояло в самой южной оконечности Сиамского залива. Несколько таиландских рыболовецких судов, груженных тридцатью тоннами высококачественной марихуаны, вышли из небольшой гавани рядом с Районгом, в Южном Таиланде. Объемистый груз был переправлен в трюм посудины Джерри, которая направилась в Тихий океан через пролив Лусон между Тайванем и Филиппинами. Некоторое время судно шло вдоль тропика Рака, затем взяло курс на Берингово море и холодные просторы Северной Канады.
Несколько недель спустя тридцатитонный груз уже находился на острове Ванкувер, а судно Джерри бросило якорь в Лиме, столице Перу. Операция, самая крупная как для меня, так и для многих других, удалась идеально. Агенты DEA, должно быть, искали судно Джерри в Аравийском море или десять тонн гашиша в Калифорнии. Мы снова их одурачили.
