Борис Островский - Адмирал Макаров
Один из офицеров соседнего корабля, видевший катастрофу, сделал такую запись: «9 ч. 43 м. Взрыв „Петропавловска“, а затем: „9 ч. 44 1/2 м. — все кончено“.
В полторы минуты все было кончено! Огромный броненосец лежал на дне184.
Мгновенная гибель «Петропавловска» настолько потрясла всех, что многие не сразу поняли, что произошло. Положение было опасное. Замешательством русских мог воспользоваться противник. Но младший флагман контр-адмирал Ухтомский, поняв опасность, немедленно поднял сигнал на «Пересвете»: «Вступаю в командование эскадрой. Быть в строе кильватера. Следовать за мной». Этот вовремя поданный сигнал отрезвил многих.
Как только на «Петропавловске» раздался первый взрыв, к нему со всех сторон бросились на помощь корабли. Первым подошел к месту катастрофы минный крейсер «Гайдамак». Начали подбирать офицеров и матросов, которые с трудом держались в холодной воде, ухватившись за обломки различных деревянных предметов.
«Где же адмирал, где Макаров?» — этот вопрос был на устах у всех моряков эскадры. С надеждой и тревогой всматривались они в сверкающие на солнце зеленые волны.
Подобрали пальто с двумя орлами на погонах — это было пальто Макарова. Но самого Макарова так и не нашли. Всего удалось спасти 52 матроса и 7 офицеров.
Вместе с Макаровым погиб и художник В. В. Верещагин, а всего погибло 652 матроса и 29 офицеров.
Полковник Агапеев, капитан 1 ранга Васильев, врач Волкович и флаг-офицер Макарова лейтенант Дукельский были спасены, но скончались на берегу, в порт-артурском госпитале.
В 10 час. 25 мин. на флагманском корабле взвился сигнал: «Войти в гавань, начиная с броненосцев».
К полудню, за исключением дежурных крейсеров, вся эскадра втянулась в гавань. На берегу собралась толпа взволнованных, возбужденных людей. Никто не хотел верить, что Макаров погиб. Ждали официального подтверждения и с надеждой вглядывались в прибывающие катера со спасенными: а вдруг адмирал спасен, а вдруг появится сейчас катер с вице-адмиральским флагом?
Вечерело, солнце клонилось к западу, но люди все еще стояли на набережной, печально поглядывая на вход в гавань.
Лучше всех выразил общее настроение пожилой боцман, хорошо знавший покойного адмирала: «Что броненосец? — Хоть бы два да еще пару крейсеров в придачу! Не то! — Голова пропала!.. Вот что!»
После гибели Макарова в русском флоте того времени не нашлось адмирала, способного заменить его. Недаром матросы эскадры говорили: «Другого Макарова не пришлешь».
Передовые люди России расценивали гибель Макарова как военную неудачу, как несчастье. И это было действительно так.
Особенно тяжело переживали гибель Макарова матросы, среди которых он пользовался огромной любовью, их горе было наиболее глубоким и искренним. Кровную связь адмирала с матросами уловил безвестный поэт, скрывшийся под инициалами И. Г., стихотворение которого было напечатано в одной из русских газет:
Спи, северный витязь, спи, честный боец,
Безвременной взятый кончиной.
Не лавры победы — терновый венец
Ты принял с бесстрашной дружиной.
Твой гроб — броненосец, могила твоя —
Холодная глубь океана
И верных матросов родная семья —
Твоя вековая охрана:
Делившие лавры, отныне с тобой, —
Они разделяют и вечный покой!..
Печать всего мира живо откликнулась на трагическую гибель Макарова. Так, например, английская газета «Daily News», касаясь деятельности Макарова в Порт-Артуре, писала, что немного найдется примеров из морской истории, которые могли бы яснее показать, как один талантливый человек, обладающий железной волей, может в короткий срок в труднейших условиях внести в хаос организацию и порядок и воодушевить всех своим примером. Итальянский морской инженер Лоренцо д'Адди в миланской газете «Secolo», называя Макарова ученым, солдатом и философом, отмечал, что он принадлежит к плеяде таких блестящих, известных всему миру русских военных деятелей, как Суворов, Нахимов и Корнилов.
Гибель «Петропавловска» вызвала всеобщее недоумение: как мог предусмотрительный и опытный адмирал, всю жизнь работавший над решением проблемы непотопляемости судов, погибнуть при условиях, противоречащих им же самим разработанной морской тактике?185 Многие решили, что «Петропавловск» был торпедирован японской подводной лодкой. Это казалось правдоподобным, потому что сам Макаров допускал существование у японцев подводных лодок и вменял в обязанность дежурным как на кораблях, так и на берегу особенно тщательно следить за поверхностью моря186.
Наконец, было опубликовано разъяснение Морского Технического комитета, в котором на основании заключения специальной комиссии устанавливались причины гибели «Петропавловска». В нем говорилось: «Броненосец коснулся мины, поставленной неприятелем в пределах обычного маневрирования нашего флота, и последствием этого взрыва под носовыми минными аппаратами и погребами „Петропавловска“ были последовательные взрывы от детонации пироксилина в судовых минах и 12-дюймовых снарядах, воспламенение и взрыв пороховых и патронных погребов и взрыв цилиндрических котлов».
Гибель «Петропавловска» не была следствием беспечности. На борьбу с вражескими минами затрачивалось много сил и энергии187. Но день 31 марта был насыщен такими важными событиями, как гибель «Страшного» и бой «Баяна» с японскими крейсерами, и они отвлекли внимание Макарова и его подчиненных от минной опасности.
Командир «Петропавловска» капитан 1 ранга Яковлев, правда, напомнил Макарову, что идти прямым курсом через места, где накануне видели японские корабли, опасно и что следовало бы изменить курс. Но Макаров спешил на выручку гибнущим матросам «Страшного» и «Баяна». Дорога была каждая минута. К тому же через подозрительное место совершенно благополучно прошли уже несколько кораблей, в том числе и «Баян». Прошел и «Петропавловск» со всей эскадрой. Но, возвращаясь в Порт-Артур тем же путем, броненосец первый наскочил на минное заграждение.
Ошибка Макарова, быть может единственная за всю его пятинедельную деятельность в Порт-Артуре, заключалась в том, что он, дорожа каждой боевой единицей, не организовал надежной охраны внешнего рейда Порт-Артура. Если бы дежурный крейсер не стоял в ночное время на месте, а курсировал на подходах к Порт-Артуру, японцы вряд ли смогли бы забрасывать порт-артурский рейд минами.
Случайный подрыв «Петропавловска» на мине оказался для него роковым потому, что мина взорвалась в районе погребов, в которых находилось пятьдесят торпед. От детонации последовал второй взрыв, еще более страшный. Тотчас вслед за ним по той же причине произошел взрыв двенадцатидюймовых снарядов, затем взорвались судовые котлы, и броненосец мгновенно затонул.
