Владислав Лебедько - Хpоники российской Саньясы. Том 1
— Вы испуганы?
Бабушка только и смогла, что кивнуть в ответ, оставаясь в оцепенении.
— Ну, тогда единственное, что вам остается, — это глубоко и спокойно заснуть, но продолжать слышать мой голос!
Тон мой не допускал возражений, и бабуля тут же глубоко уснула. Я начал наговаривать что-то про то, что головная боль временно отступит, и дал пациентке инструкцию, что когда она проснется, то будет находиться в очень ясном состоянии и сможет мне все толково рассказать, в том числе (я несколько раз подчеркнул это) опишет мне и причину своей болезни. Инструкция весьма парадоксальна: как может пациент знать причину болезни, и вообще, — что является причиной, а что следствием? Но такие вещи, как ни странно работают и, проснувшись, бабушка все мне рассказала, по крайней мере, то, что было причиной для нее. Оказалось, что ее ежедневно избивал сын. Причем, избивал именно за то, что у нее болела голова. Сначала это его просто раздражало, а потом его злость обострилась еще и тем, что приходилось тратить время и деньги на лечение.
Я расспросил пациентку об особенностях ее сына и, помимо прочего, узнал, что он — эпилептик. А, как правило, это люди жесткие и прямолинейные. На этом, кстати, их можно и «поймать»…
На следующий сеанс я пригласил их вдвоем. Уже в прихожей я стал оказывать сыну старушки всяческое внимание и намекать на мое к нему уважение. Видно было, что ему это очень понравилось. Когда мы уселись в креслах, я произнес в его адрес еще пару комплиментов, а потом сказал:
— Я сразу увидел, что вы — один из тех редких людей, с которыми можно договориться!
Он смущенно закивал: и тут же попался. Дальше, уже без обиняков и отступлений я прямо так и сказал:
— Ну, а раз так, то давайте с вами договоримся, что вы не будете бить свою мать, ну хотя бы в течение двух месяцев!
— Ээ…
Зная особенности его характера и построив такую ситуацию, я был уверен, что один порочный круг разомкнут: два месяца он не будет бить мать. Оставалось найти подход, чтобы разомкнуть второй порочный круг, — сделать так, чтобы мать, в свою очередь, перестала доставать сына своими болячками.
Удалив старушку на кухню, я стал расспрашивать ее сына о том, чего она боится. Выяснилось, что больше всего она боится, что ее поместят в психушку. Разузнав, таким образом, то, что мне было нужно, я пригласил их вдвоем прийти через день по определенному адресу, где «соберется консилиум квалифицированных специалистов, который и решит, что дальше делать и как лечить эту странную болезнь».
А пригласил я их туда, где мы с Андреем Фоминцевым проводили семинар для студентов — психологов. Семинар с ребятами мы вели уже несколько месяцев, поэтому не составило труда включить их всех в эту Игру. Когда бабуля дрожащей походкой в сопровождении сына вошла в зал, все сидели с очень важными лицами, а Андрей был наряжен в белый халат и колпак и вооружен стетоскопом, невропатологическим молоточком и внушительного вида блокнотом.
— Присаживайтесь, присаживайтесь! Да не волнуйтесь же! Это — ведущие специалисты города, а вот Андрей Михайлович — наш главный психиатр. У вас есть вопросы к пациентке, Андрей Михайлович?
— Да, да! Так, голубушка, смотрите на этот молоточек! Хорошо! Хорошо! Ай-яй-яй! А который нынче год и число? А?
У бедной бабули аж язык отнялся. Она долго тужилась и, наконец, произнесла что-то невразумительное.
— Ай-яй-яй! — тут же включился Андрей и начал записывать в блокноте, — Ай-яй-яй! «Статус органикум, ляпсус психоделикум»! Требуется немедленная госпитализация в психиатрическую клинику! Так что вы говорите, — у вас все время болит голова?
— Я? — встрепенулась бабушка, — Нет, нет! Что вы! У меня совсем не болит ничего. Вернее, так, иногда бывает, побаливает, как у всех.
— Ну ладно. Тогда госпитализацию откладываем! Ну, а если что, — если, вдруг, будет болеть, — не стесняйтесь, говорите своему сыну, — он вас привезет к нам, и мы вас будем лечить в стационаре.
— Хорошо, хорошо. Только пока у меня ничего не болит!
— Мы вам верим и надеемся, что все будет хорошо:
Бабушка ушла успокоенная. Можно было с уверенностью сказать, что круг разомкнулся: сын перестал бить свою мать, а она (это уж — абсолютно точно) перестала ему жаловаться…
Еще один случай: женщина лет тридцати пришла на прием, жалуясь на многочисленные страхи, неуверенность, семейные конфликты и еще многие безобразия внутренней и внешней жизни. Работали мы с ней сеансов двадцать: работа была достаточно простая, ничего парадоксального не происходило. Уже после первых пяти — семи сеансов многочисленные фобии исчезли, и Ольга (так звали пациентку) стала достаточно самостоятельной женщиной. Но, как говорят психоаналитики, возник сильный положительный перенос, иными словами, — чувство зависимости от терапевта и она продолжала ходить ко мне, а я ломал голову, как убрать эту зависимость. А, кроме прочего, Ольга заливалась густой краской и начинала нервничать всякий раз, когда я пытался выяснить хоть что-либо об ее интимной жизни. Она была крайне стеснительна. Судя по ее рассказам, ее муж не уступал ей в этом отношении и, несмотря на десять лет семейной жизни, они вели себя в этой сфере, как не в меру стеснительные подростки. И вот, я решил воспользоваться этой ситуацией. На девятнадцатом сеансе я даю Ольге задание:
— Поезжай завтра в Пушкин и гуляй там по парку часиков этак до пяти. (Был будний апрельский день, и я рассчитывал, что народу в парке будет мало, — в основном рабочие, ведущие там реставрационные работы. К пяти часам многие из них будут уже «на бровях»). В пять часов забирайся на горку и жди, пока внизу не покажется первый прохожий. Если пойдет женщина, — ничего не делай, жди следующего. А если пойдет мужчина, — окликни его сверху и спроси: — «Скажите, куда мне пойти?» Именно такую фразу! Не «как мне пройти в библиотеку?», а именно — «Куда мне пойти?» Как он ответит, так и поступай. Если ответ будет иносказательным, расшифруй его и — действуй!
Видно было, что Ольга напряглась. Я же, в свою очередь, рассчитывал, что какой-нибудь подвыпивший рабочий однозначно определит для нее направление движения.
Как ни странно, так именно и произошло. Первое, что я спросил у Ольги:
— Куда тебя направили?
Ольга густо покраснела и потупила взгляд.
— Ну и что? Ты выполнила вечером эту инструкцию?
Ольга судорожно вертит в руках карандаш. Я понял, что пора действовать решительно. До тех пор мы разговаривали исключительно в пределах цензуры, а тему секса, видя ее реакцию, я затрагивал лишь метафорически.
— Ну что, рассказывай, сколько раз в день с мужем ебешься?
