Александр Гусев - Гневное небо Испании
Могла ли группа истребителей, пополнившая наши ряды, добиться решающего перелома в соотношении сил? Конечно, нет. Республиканские летчики работали буквально на износ, делая по шесть вылетов за день. Понятна и мера отдачи, и невозможность дать больше.
Подобно Жоре Шубину, никто из летчиков группы и не думал об отдыхе, всеми силами старались не подать и вида, что действительно чрезвычайно устали. Если бы световой день позволял производить более шести вылетов, вести более шести боев, мы делали бы и больше.
Утром 28 марта мы и не догадывались о том, что нас ожидает вечером. Как и во все предыдущие дни, мы провели шесть боевых вылетов. В четырех мы прикрывали наши наземные войска. В каждом вели тяжелые воздушные бои. В двух вылетах штурмовали наступающие войска противника, оказывая посильную помощь республиканской пехоте в ее трудных схватках с наседавшим врагом.
Когда мы приземлились после последнего вылета, мне доложили, что к нам приехали командующий ВВС республики генерал Игнасио Идальго де Сиснерос, главный военный советник Г. М. Штерн, советник Мартин и Кригин.
Я доложил генералу Сиснеросу о боевой работе группы, о состоянии летного состава и материальной часта. После обычных приветствий Григорович, словно между прочим, спросил:
— Как летчики себя чувствуют?
Сначала я удивился немного — ведь в докладе командующему сообщалось о состоянии летного состава, затем ответил:
— Нормально! Нормально…
Несколько секунд прошло в странном молчании. Никто из приехавших не решался начать разговор. И я уже догадывался, о чем.
— Мы приехали к вам, — несколько официальным тоном проговорил Григорович, — чтобы поблагодарить вас за работу. И сообщить решение командования: это был ваш последний боевой день. Конец вашей боевой работе здесь.
— За что? — не вытерпел я.
— Хотели сообщить вам раньше, еще днем, — продолжал Григорович. — Но потом решили: не стоит беспокоить, пока не закончены боевые вылеты. И видимо, правильно сделали.
Затем перед строем личного состава был зачитан приказ командующего ВВС.
Летчикам, отбывающим на Родину, объявлялась благодарность от имени испанского народа, правительства республики, командования республиканской армии и ВВС. Этим же приказом командиром группы И-16 назначался мой друг Фернандо Клаудин, а командиром нашей эскадрильи Василий Лисин.
К этому времени Василий Лисин возмужал. В боях он действовал смело и инициативно, проявляя завидную волю и настойчивость в достижении победы. И если, когда он считался «молодым» летчиком, товарищи нет-нет, да и посматривали в бою, не нужна ли ему помощь, то теперь в схватке они надеялись на него, как на самих себя, зная, что Василий всегда поддержит их в трудную минуту.
К весне 1938 года Лисин произвел около 80 боевых вылетов, участвовал в 35 воздушных боях, на счету его было восемь сбитых самолетов, из них два — лично.
Естественно, как и все прибывающие в Испанию советские пилоты, Василий был на Родине одним из лучших военных летчиков. Он служил инспектором по технике пилотирования бригады в городе Брянске. В Белорусском военном округе он считался одним из самых толковых инспекторов ВВС. Кстати, должность инспектора по технике пилотирования приравнивалась к должности командира эскадрильи.
В Лисине хорошо сочетались отличные качества летчика с инструкторско-педагогическими способностями. Это позволяло ему не только показывать, как надо владеть самолетом-истребителем, но и в процессе обучения выявлять характерные ошибки пилота, а затем грамотно и методически добиваться от новичка их быстрейшего устранения.
Приобретя в Испании опыт войны, он вырос в замечательного боевого командира эскадрильи. Конечно, прежде чем появился приказ о назначении, в частности в Арагонской операции, Василий Лисин уже несколько раз водил эскадрилью в бой. Он показал себя грамотным, думающим командиром, действовал не шаблонно, умел находить и применять различные тактические приемы в зависимости от сложившейся воздушной обстановки, соотношения сил, состояния погоды, каждый раз навязывая противнику свое решение на бой, свою тактику, заставляя врага действовать но своему плану, а значит, в конце концов, и добивался победы.
Мы, истребители, во время Арагонской операции как никогда много занимались штурмовкой наземных войск противника, помогая республиканским частям в их тяжелых оборонительных боях с превосходящими силами мятежников. Вот в одном из таких боевых вылетов эскадрилью и повел Василий Лисин.
Была облачность, почти до сплошной. Эскадрилья шла на высоте 800-1000 метров. Хорошо зная местность и обстановку, Лисин вывел машины на цель за облаками. Первую атаку по наземным целям Василий провел в облачное «окно». «Ястребки» грянули на противника будто гром средь ясного неба. Только по замыкающему звену — и то на выходе его из атаки — противник успел открыть огонь из зенитных пулеметов.
На втором заходе Лисин уже не стал использовать облачность, прекрасно понимая, что враг теперь больше всего следит за «окнами», хотя это было и очень заманчиво. Василий повел машины к цели на высоте 100–150 метров. Затем перед самой атакой сделал подскок на высоту до 800 метров и атаковал артиллерийские позиции противника снова врасплох, заставив прекратить огонь. А зенитные средства врага с запозданием вступили в действие, пулеметы и малокалиберные батареи не успели открыть стрельбу из всех стволов. Противник действительно направил все свое внимание на облачные «окна», и атака на бреющем полете с подскоком оказалась совершенно неожиданной.
В третий раз мы атаковали франкистов с тыла. На этот раз зенитчики старались вовсю. Но мы вели атаку на большой скорости с применением противозенитного маневра каждым звеном. Кроме того, одно из звеньев специально вело огонь по зенитным средствам противника, помогая товарищам при атаке, а особенно при выходе из нее.
Задачу командования эскадрилья выполнила успешно. Мы и на этот раз помогли республиканским войскам удержать важный рубеж. Эскадрилья потерь не имела, хотя пробоин привезли достаточно.
В этом боевом вылете я находился в замыкающем звене, наблюдая за действиями Лисина, и полностью их одобрял. Сам поступил бы так же.
Вот каким был вновь назначенный командир эскадрильи. Можно было быть спокойным и уверенным, что эскадрилья находилась в надежных, умелых руках зрелого, боевого командира.
Как ни тяжело было нам, как ни измотались мы в непрерывных боях, расставаться с Испанией, с нашими побратимами, борющимися с фашизмом, нам стоило большого труда. Однако понимали мы и другое. Срок нашего пребывания истек. В ту пору еще существовал и «работал» в Лондоне Комитет по невмешательству в дела Испании. Следовало с особой тщательностью соблюдать условия пребывания в Испании иностранных волонтеров, и прежде всего советских добровольцев.
