Сара Корбетт - Дом в небе
Я забыла, когда последний раз видела птиц. И я всегда верила в мистику – в обереги, талисманы, в приметы, в тайные знаки и ангелов. И вот теперь, когда я нуждалась в этом больше всего, мне явился ангел.
Я поняла: какие бы испытания меня ни ждали, я выживу и вернусь домой. Что бы ни случилось – я выберусь отсюда. Впервые за все время я была в этом совершенно уверена.
Глава 43. Тетрадь и обещание
Рамадан подошел к концу. Наши тюремщики убили козу, съели мясо и снова перевезли нас в другое место. Новый дом находился далеко от океана и Кисмайо, в пустыне ближе к Могадишо. Я так и назвала его – Пустынный Дом. Возле дома был большой песчаный двор, где в углу ржавели два трактора, окруженный, как обычно, высокой стеной. На другой стороне росли низкие корявые деревья.
Скидс и мальчики так и не пришли, чтобы связать меня. Через несколько дней ссадины от веревок на руках и лодыжках начали затягиваться. Однажды Скидс швырнул мне в комнату пакет. Внутри лежали два аккуратно свернутых новых платья из тонкого хлопка в цветочек. Это был подарок, признательность за мои страдания.
Они все ощущали свою вину передо мной. Хассам и Джамал несколько дней избегали заходить ко мне в комнату. Другие с подчеркнутым вниманием отнеслись к обновкам – просили примерить, делали комплименты, говоря, что в этих платьях я похожа на сомалийскую женщину. Признаться, ткань была слишком тонкая, чтобы носить их постоянно. Так что я предпочитала свое старое красное платье, которое не снимала уже бог знает сколько времени. Даже Абдулла сделал мне подарок – принес однажды тюбик ароматизированного крема, говоря, что купил его на собственные деньги. «Из Германии», – с гордостью сообщил он. Я открыла тюбик, понюхала и закрыла.
В те дни, когда я лежала, связанная, Ромео в доме не было. Когда я рассказала ему, что произошло, он притворился удивленным, но по выражению его лица я догадалась, что ему было обо всем известно. Наверное, он сам приказал меня связать. Шли недели, Ромео все мрачнел. Оказалось, что Аллах в конце концов передумал посылать его в Нью-Йорк для обучения в аспирантуре. Ни выкупа, ни денег на билет не было. Судьбой Ромео было оставаться в Сомали вместе с нами и мальчиками и ждать.
В Пустынном Доме мы прожили около шести недель. На заднем дворе, который я видела через окошко в туалете, успел подняться зеленый бурьян и закрыть собой два ржавых трактора. Снова шли дожди, отмечая смену времени года.
Ромео усиленно изучал со мной Коран, используя экземпляр Найджела, который порой забывал отдать ему, и книга оставалась у меня на ночь. Начиная с конца, где главы были короче, я заучивала стихи, обычно пять-шесть строк за один раз, медленно переходя к более длинным отрывкам, пока не набиралось тридцать строк, которые я, запинаясь, цитировала по-арабски. Параллельно я читала перевод на английском, чтобы понимать, что говорю: Аллах – Свет небес и земли. Его свет в душе верующего подобен нише, в которой находится светильник. Светильник заключен в стекло, а стекло подобно жемчужной звезде. Он возжигается от благословенного оливкового дерева, которое не тянется ни на восток, ни на запад. Его масло готово светиться даже без соприкосновения с огнем. Один свет поверх другого! Аллах направляет к Своему свету кого пожелает. Аллах приводит людям притчи, и Аллах знает обо всякой вещи. И так далее.
Порой Ромео высмеивал мое произношение и даже шлепал меня в случае серьезных ошибок. Если я давала ему повод для гордости, он призывал в комнату мальчиков и заставлял меня демонстрировать свои успехи, будто я ученый попугай.
– Вот видите? – говорил он, словно доказывал им что-то. – Амина – хорошая мусульманка.
Это всегда подвергалось сомнению.
Коран и сборник хадисов в твердой обложке переходили от Найджела ко мне и обратно. Во время занятий мне разрешалось сидеть и читать. Когда Ромео не было, уроки проводил Хассам. Он, по-видимому, очень переживал из-за случившегося и всячески старался угодить мне – тайком таскал мне таблетки ибупрофена и чай, а порой мог принести и оставить на пару часов какую-нибудь книгу из моей посылки. В виде помощи в изучении Корана он дал мне ручку, карандаш и тонкую нелинованную тетрадь с зеленой обложкой, на которой был выгравирована эмблема ЮНИСЕФ.
Заметив однажды у меня эту тетрадь, Абдулла вырвал ее из моих рук и зашипел:
– Ты знаешь, что это? – Он указал на эмблему – мать и дитя в профиль на фоне земного шара.
– ЮНИСЕФ?
Поводив пальцем по эмблеме, Абдулла с выражением изрек:
– Очень плохо!
И вышел, унося с собой тетрадь.
Я очень огорчилась. Там было записано всего несколько вопросов, которые я хотела задать Ромео или Хассаму по поводу Корана, но тетрадь – молочно-белые страницы, сама возможность писать – имела для меня большое значение.
Двадцать минут спустя Абдулла вернулся и с презрением швырнул тетрадь на пол. Эмблема была грубо заштрихована черным маркером. Тут-то меня осенило. Ведь Пророк запретил изображения людей и животных. Но теперь, когда мать и дитя были надежно замалеваны, тетрадью можно было пользоваться.
Я часами рассматривала пустые страницы, не осмеливаясь записать туда что-нибудь из моих мыслей – хотя мне очень хотелось, – потому что Ромео – единственный, кто читал по-английски, – мог прочитать и наказать меня.
А между тем я заметила, что Найджел подчеркивает карандашом строки в английском переводе Корана, а потом на пустой странице в конце книги ставит цифры, обозначающие номер страницы и стиха, к которым ему хотелось бы вернуться. В основном это были строки о невольниках и правилах поведения. Найджел, как и я, искал в Коране предлог, чтобы получить от наших тюремщиков поблажки. Мне пришло в голову, что при помощи Корана можно общаться. Я решила попробовать передать ему сообщение и стала подбирать в тексте нужные слова. Найдя слово, я подчеркивала все строки в стихе, а само слово выделяла более жирной линией. Так, слово за словом, я составила пару предложений. Затем на последней странице, где Найджел вел свой список, я указала номера страниц, на которых следовало искать слова. Потом я сказала Хассаму, что на сегодня мои штудии завершены, и он понес книгу в комнату Найджела. Я надеялась, что Найджел сообразит, что я отправила ему письмо. Он должен был прочитать: я/ люблю/ тебя/ мать/ говорит/ они/ имеют/ половину/ миллион.
На следующий день Коран вернулся ко мне. Оставшись одна, я открыла последнюю страницу и увидела новую колонку цифр. Мое сердце радостно подпрыгнуло. Я стала листать книгу, ища слова по ссылке. Найджел разгадал код и ответил: Я/ хочу/ домой/ я/ их/ презираю.
