Николай Попель - Танки повернули на запад
Бойко любит Никитина - неунывающего, открытого, не чуждого юношеского тщеславия рабочего паренька из-под Челябинска. Но говорить об этом не умеет, да и не считает нужным. От таких разговоров, по убеждению Бойко, сам размякаешь и размягчаешь другого. А размягчаться еще не пришел час. Впереди Черновицы.
Иван Никифорович резко поворачивается, изучающе рассматривает профиль лейтенанта. Густая кустиками бровь, короткий прямой нос и губы, пунцовые, четко обрисованные.
- Женатый?
- Никак нет.
- Ну да, когда тебе... пацану,- подумав, добавляет: - Пацан не пацан, а уж, считай, два года на фронте. Так?
- Так точно.
- "Никак нет", "так точно". Ты что, иначе говорить не умеешь?
Лейтенант поворачивается к подполковнику. Его лицо теперь не кажется таким мальчишеским. Запавшие серые глаза глядят пристально, сурово.
- Устал, брат? - неожиданно спрашивает подполковник. - Небось обижаешься, комбриг все тебя и тебя впереди держит.
Никитин не отвечает, и Бойко понимает неуместность вопроса.
- Ну, ладно, давай. Раньше говорили: "С богом!" А теперь: "Давай!"... Ну-ка, застегни молнию. Воинский вид соблюдать надо.
Как и всякий большой город, Черновицы начинаются постепенно. Все гуще домики, и вот уже не домики, а дома. Шире наезженная дорога. Рядом с ней вдруг выныривает железнодорожная колея и тянется возле шоссе до самого Прута. Там, за Прутом, основная часть города, центр с многоэтажными зданиями, скверами, асфальтированными улицами.
Ничем, кроме таких приблизительных сведений о городе, мы не располагаем. Наступление приостановилось на его северных окраинах.
Никитин со своим взводом ворвался на запруженную составами станцию и с ходу ударил по паровозам. -:. Тем временем с платформ одного из эшелонов гитлеровцы спешно сгружали танки. Эшелон этот стоял в стороне и был вне досягаемости нашего огня. Никитин увидел немецкие танки только тогда, когда они, развернувшись, из-за пакгауза двинулись на его взвод. На узких пристанционных улочках и площадках закипел маневренный танковый бой. Случалось, за одной стеной дома укрывался наш танк, за другой - фашистский. Неожиданно, орудие к орудию, выскакивали навстречу друг другу. И та машина, экипаж которой замешкался хоть на долю секунды, вспыхивала неистовым пламенем.
К нашим прибывало подкрепление. Никитин понимал: гитлеровцам все равно уже не удержать Жучку (так называется северный пригород Черновиц). Его интересовали теперь мосты через Прут - успели взорвать их немцы или нет. Он направил танк к берегу.
Выстрел "пантеры" и разрыв прокатились одним отрывистым грохотом.
...Вознесенная на постамент никитинская "тридцатьчетверка" стоит ныне на правом берегу, там, где улица поднимается к центру города. Танк этот да благодарная память в людских сердцах - все, что осталось от двадцатилетнего лейтенанта Павла Никитина.
Бригада Бойко стояла на северном берегу Прута, а по южному - держали оборону немцы, румыны, власовцы.
Бойко опять оправдывал свое прозвище Хитрый Митрий. На трофейных машинах он послал разведчиков к заправочной станции гитлеровцев. Ничего не подозревавшая охрана не успела взорвать зарытые в землю цистерны.
Еще на пути к Черновцам танкисты захватили немецкий штабной автобус. Бойко не разрешал его "раскулачить" - пригодится.
В первую же ночь после выхода к Пруту этот автобус, набитый нашими автоматчиками, благополучно проскочил через мост. Всю ночь бойцы старшего лейтенанта Адушкина хозяйничали на правом берегу, неподалеку от моста. Но наши танки, связанные боем на станции, не смогли воспользоваться переправой. А к утру гитлеровцы бросили против автоматчиков несколько "пантер". Адушкин со своими людьми вынужден был на лодках переправиться обратно, прихватив с собой пленного обер-лейтенанта.
Убедившись, что Жучка в наших руках, гитлеровцы взорвали мост.
Освобождение Черновиц было поручено Гетману. В его распоряжение поступала и бригада Бойко.
План, разработанный Гетманом, заключался в охвате Черновиц с двух сторон. С запада наступает Моргунов, с востока - Бойко. Передовые подразделения встречаются к югу от города, на берегу Серета.
Плохо с авиацией. Наши летчики действуют на других направлениях. Зато гитлеровские самолеты, базирующиеся на черновицкий аэродром, не дают покоя. Надо постараться накрыть их, прежде чем они поднимутся в воздух.
План был рассчитан на то, чтобы избавить город от серьезных боев, сохранить его. Бойко усовершенствовал этот план в соответствии со своими наклонностями.
Приехав к Бойко ночью, накануне вступления бригады в Жучку, я услышал тяжелое урчание танковых моторов. Несколько машин курсировали по берегу. На командном пункте радисты открытым текстом докладывали о подходе новых и новых танковых частей.
- То я их психически атакую, - улыбался Иван Никифорович. - Завтра еще кой-чего добавлю.
Как обычно, перед боем он не отличался разговорчивостью. Утром приказал артиллерии стрелять через город. Свистящие, шелестящие, гудящие над головами снаряды сковали гарнизон. А тут стало известно, что русские танки прорвались через Прут и с двух сторон обтекают Черновицы.
В таких условиях немецкие и румынские части не в состоянии были оказать серьезное сопротивление.
На трофейной амфибии мы с Бойко переправились через неглубокий, но порожистый Прут. Рядом, окутанные дымовой завесой, на плотах и лодках плыли пушки, минометы. Город неясно громоздился в утреннем тумане. С каждым поворотом хвостового винта - четче его очертания. И - слышнее стрельба: пулеметные, автоматные очереди вспыхивают с разных сторон и гаснут. ,.. Амфибия петляет в запутанном клубке безлюдных улиц. В окнах мелькают лица, напряженно всматривающиеся в странную веретенообразную машину. Кому придет в голову, что на желто-зеленой амфибии, попавшей на берега Прута откуда-то из африканской армии Роммеля, едут советские командиры?
Но бойцы узнают своего комбрига, машут автоматами, срывают шапки. Их захватило радостное чувство завоеванной победы.
Из переулка наперерез амфибии выскакивает солдат в окровавленном порванном бушлате, из которого лезет клочьями серая вата. Он возбужденно поднимает над головой обе руки.
- Стойте, товарищ генерал, товарищ подполковник! Стойте. Там - тюрьма.
Подполковник Бойко опускает ладонь на плечо водителю. Тот резко тормозит.
- Сержант Юсупов, так? - всматривается Бойко в лицо подбежавшего.
- Так точно.
- Доложи толково.
- Слушаюсь!.. Тюряга там. Мы часовых - фьють, - Юсупов выразительно проводит автоматом. - Меня один финкой, - снова красноречивый жест. - Ничего, живой я... А в тюрягу не проберешься - стена высокий, ворота железный. Как бы там чего Гитлер не сделал. Танка нужна...
