Круг Ландау - Горобец Борис Соломонович
Далее я задал В.Л. вопрос о возможности ссылаться на его «Заметку». Ответ был неожиданным. В.Л. сказал примерно так: «Считайте, что я разрешаю Вам опубликовать эти материалы после моей смерти». Понятно, что комментировать это место я не хочу. Но главное, я убедился в следующем. Во-первых, из записки он не делает секрета для широкой публики, что было подтверждено В.Л. в вышедшем вскоре 3-м издании его книги, в которой он сам рассказывает о написании им этой «Заметки». Во-вторых, я понял из разговора, что лица, имеющие эту «Заметку», могут ее «умеренно цитировать», что сами будущие авторы должны решать, что стоит цитировать, а что — нет. Догадаться же о том, какие именно места в «Заметке» «написаны небрежно», по выражению самого В.Л., по-моему, нетрудно. Они выделяются в тексте по наличию нескольких колоритных инвектив, которые иногда применяет автор в отношении отдельных лиц, а также (что труднее учесть) по «степени интимности» затронутых событий. Указанными двумя качественными фильтрами я и собираюсь воспользоваться при избирательном цитировании обсуждаемого материала, полученного от непосредственного и авторитетного свидетеля.
Много места в «Заметке» посвящено пост-катастрофическому, последнему периоду жизни Ландау. Так, констатируется, например, что «Наум Натанович. Мейман <…> говорил, что, по его мнению, Дау даже не мог читать. И я поверил, ибо читающим Дау не видел. А из Записок Симоняна и “книги Коры” очевидно, что Дау читал газеты и журналы. Правда, Ландау прогнал Наума, кажется, на довольно ранней стадии за защиту Жени (ниже Женя это Е.М. Лифшиц). М.б., тогда Дау и не читал».
Далее приведу обширную цитату, в которой В.Л. высказывает свое мнения об основном мотиве лиц, осуществивших публикацию «книги Коры».
«Теперь о книге Коры. Какой-то ее текст ходил по рукам давно. Мне дал его Халат <И.М. Халатников> и, кажется, он у нас сохранился. Опять же кажется, что тот текст не совпадает с опубликованным». <…> Когда мы (мы это Нина <Нина Ивановна Ермакова, жена В.Л. Гинзбурга> и я) были в Израиле <…>, то видели в газете (кажется, в тех же “Окнах”) отрывки из воспоминаний Коры, и там было написано что-то в таком роде: публикация И.Л. Ландау, т. е. Гарика. Читал я с отвращением и возмущением. Зачем это публиковать, зачем лезть в личную жизнь и знать, например, как Кора залезла в шкаф, когда Ландау принимал свою любовницу? <...> Спросил по телефону <в издательстве “Захаров”, Москва>, не Гарик ли дал рукопись, и понял, что это так. Кстати, зря спрашивал, ибо потом заметил, что <…> “копирайт” принадлежит И.Л. Ландау. Итак, книга — его публикация. Зачем? <…> Не понимаю, не могу себе представить, чтобы я или кто-либо из моих друзей публиковал подробности личной жизни своих родителей. А гипотеза — деньги».
Следующая цитата с купюрами.
«Вначале книгу Коры мне было просто противно читать. Как-то особенно раздражало бесконечное “Даунька”. <…> такого обращения я не слышал, публично она называла его Дау. В книге я заметил массу неточностей и глупостей, но заниматься их разбором и обсуждением нет никакой охоты. Важно главное — каковы мотивы поведения Коры. <…> У нас (имею в виду сотрудников и учеников Дау, тех, с кем пришлось говорить) сложилось такое убеждение: Кора решила, что Дау умрет <сразу после автокатастарофы> и, оберегая себя и Гарика, “ждала у телефона”. Когда выяснилось, что Дау выжил, она испугалась, что Дау ее бросит и она потеряет все блага. Поэтому резко изменила свое отношение, взвалив воз на себя».
Далее В.Л. дает новую версию ответа на вопрос, почему Кора стала сразу отсекать Лифшица от пришедшего в сознание Ландау. Поясню: ранее я слышал три основные версии: (1) Кора ненавидела Лифшица, потому что он пытался помешать ее браку с Дау, и теперь воспользовалась возможностью ему отомстить; (2) Кора боялась, что Лифшиц будет форсировать план развода Дау с Корой, рассказывая ему о том, что она его бросила в самый критический период; (3) Кора не хотела вносить деньги на лечение Ландау в первый экстренный период, когда он был без сознания, когда Лифшиц инициировал создание общественного фонда на лечение Ландау. Теперь она боялась, что ей выставят счет и, как тогда говорили, действовала по стандартной схеме: должник ссорится и перестает общаться с кредитором, уходя от оплаты (не станет же Лифшиц с ней судться!).
Все три версии не противоречат друг другу, но каждая из них по отдельности узковата. Говоря художественно, все эти три варианта — в купеческом духе, по Островскому. В.Л. Гинзбург же дает, на мой взгляд, более общее решение — в психологическом духе, по Достоевскому: «<…> увидев, что Дау будет жить, Кора поняла: теперь-то он будет принадлежать только ей. Какие уж тут любовницы у него искалеченного. А она будет иметь все то, чего хотела, но не могла при здоровом Дау. И она боролась за власть над Дау <выделено мной, — Б.Г.> (отсюда систематические дискредитации Жени, полное его “отлучение”). Вся книга <Коры> пронизана ненавистью к Жене <Е.М. Лифшицу>. Она видела в нем конкурента, он мешал ей управлять Дау. Переполнена оскорблениями и инсинуациями по адресу “Женьки” <…>. Опровергать весь этот бред нет охоты. Свое мнение о Е.М. Лифшице я сообщил в своих статьях [Гинзбург, 2003]».
Добавлю, что в последней книге В.Л. Гинзбурга (2003) есть одна малозаметная, но важная для нас сноска на С. 306, в которой говорится: «<…> нападки на Е.М. Лифшица, содержащиеся в книге вдовы Л.Д. Ландау, я считаю клеветническими (см. журнал “Преподавание физики в высшей школе”, № 18, с.25 (2000))».
Дело в том, что в указанном журнале опубликована развернутая позиция В.Л. Гинзбурга в отношении пресловутой книги Коры и образа Лифшица, прорисованного в ней. Этот документ — первая официальная публикация В.Л. на данную тему. Между тем, малотиражный журнал «ПФ», не фигурирующий пока в Интернете, выпускается Московским Педагогическим Государственным Университетом (бывшим МГПИ им. Ленина, где в 1950-е гг. преподавал Е.М. Лифшиц) и распространяется в основном по вузам, его достать довольно трудно. Поэтому я еще несколько раз направлял в печать упомянутый важный документ (см. ниже, в библиографии статьи на мою фамилию в еженедельнике «Алфавит» [2002], в уже упоминавшихся «Окнах» [2003]). Сейчас опять привожу его полностью.
Ответ академика В.Л. Гинзбурга на вопрос главного редактора журнала «Преподавание физики в высшей школе» профессора В.А. Ильина (М., изд. Моспедгосун-та, 2000, № 18. С. 74)
Вопрос: Как бы Вы могли прокомментировать книгу Коры Ландау-Дробанцевой в плане освещения в ней личности и роли Е.М. Лифшица?
Ответ: Если бы я хотел ограничиться одним словом, то просто назвал бы написанное Корой о Е.М. Лифшице клеветой. Однако раз уж я взялся отвечать на Ваш вопрос, то целесообразно сделать это более подробно.
Появление книги Коры и воспоминаний врача К.Симоняна [65] несомненно весьма важны для понимания последнего, трагического периода в жизни Л.Д. Ландау. Это побудило меня не только прочесть оба упомянутых сочинения, но в какой-то мере и прокомментировать их в «записке» под названием «Еще раз о Льве Давидовиче Ландау и еще кое о чем». Эта «записка» не предназначена для печати и была послана лишь нескольким друзьям и знакомым. От мысли же послать что-либо в печать я отказался. Насколько знаю, никто другой также ничего не написал. В общем, это понятно — книга Коры отвратительна (мне, во всяком случае), и ее разбор означал бы погружение в ванну с дерьмом. Будущему серьезному биографу Л.Д. Ландау придется это сделать, но это другой вопрос.
Что же касается оставшихся еще в живых коллег и друзей Е.М. Лифшица, то их долг высказать свое мнение о попытках Коры представить Е.М. Лифшица в самом неблаговидном свете и как человека, и как физика. Свое отношение к этим попыткам я выше уже охарактеризовал словом «клевета».
