Женевьева Табуи - 20 лет дипломатической борьбы
Леон Блюм прибыл, чтобы изложить президенту республики трудности, с которыми ему приходится сталкиваться.
Альбер Лебрен чрезвычайно взволнован молниеносно быстрым развитием международных событий.
Он держит пачку телеграмм, только что пересланных ему с Кэ д’Орсэ. В них рассказывается о совершенно невероятной сцене между Шушнигом и Гитлером, во время которой последний угрожал несчастному канцлеру Австрии. Едва дав ему время проглотить скудный завтрак, Гитлер приказал своим генералам войти, чтобы показать главе австрийского правительства тщательно разработанные планы бомбардировки главнейших австрийских городов и даже уничтожения некоторых из них. В последней телеграмме сообщалось, что Шушниг почти покорился, согласившись предоставить нацистскому министру Зейсс-Инкварту важный пост в своем кабинете…
Альбер Лебрен встречает Блюма словами:
– Итак, маленькая Австрия с ее семью миллионами жителей (из которых более половины, как уверяют, настроены в пользу аншлюса) осталась одна лицом к лицу с рейхом и его шестьюдесятью миллионами жителей… Какая драма… Вчера с трибуны нашего парламента Ивон Дельбос правильно сказал, что «Франция не смогла бы оставаться безучастной к судьбе Австрии». Но, по-видимому, как показывает зондаж, проведенный нами в дружественных и союзных странах, они весьма мало склонны к вмешательству!
Потрясенный Леон Блюм своим глухим голосом замечает:
– Через несколько часов ультиматумы Гитлера обрушатся на канцлера Шушнига и его отставка неминуема. Новый австрийский министр внутренних дел нацист Зейсс-Инкварт готовится занять его место.
Президенту республики, беспокоящемуся по поводу трудностей, встающих на пути создания правительства национального единения, единственно только и мыслимого в условиях чрезвычайных обстоятельств, Леон Блюм отвечает:
– Кроме правых, все партии согласны! Через несколько минут я как раз собираю в парламенте на секретное заседание двести парламентариев от этих партий.
* * *Часом позже в Берлине маршал Геринг, задержавшийся на приеме у Гитлера, заставляет себя ждать в Доме авиации, куда приглашен на представление балета дипломатический корпус.
* * *В то же самое время в Париже Леон Блюм обращается к парламентским представителям правых партий:
– Господа, нужно создать Священный союз. Левые партии дали свое согласие. Вена с минуты на минуту будет оккупирована! К сожалению, совершенно ясно, что завтра немецкие войска будут в Праге, а затем, может быть… вскоре и в Париже! Объединимся же, создадим правительство национального единения!
Предложение социалистического лидера встречается завываниями, чередующимися с грубыми ругательствами и выкриками: «Долой евреев! Блюм – война!..»
Председатель партии «Альянс демократик» Фланден восклицает:
– Правые партии не сотрудничают с коммунистами. Но эти партии представляют миллион пятьсот тысяч рабочих и крестьян, которых вы не имеете права лишить участия в национальной жизни страны, ибо вы нуждаетесь в них для увеличения производства вооружения.
* * *В Берлине к этому времени окончилось представление балета, и Геринг принимает поочередно каждого из послов.
И каждому он говорит:
– Отсутствие добросовестности со стороны канцлера Шушнига заставило нас действовать таким образом, как мы только что поступили!
На это даже наиболее прогитлеровски настроенный из послов, англичанин Невиль Гендерсон, возражает:
– Но, господин маршал… если даже канцлер и был недостаточно благоразумен, разве это основание для того, чтобы Германия совершила столь грубое насилие?
– Слишком поздно, – отвечает Геринг. – Гитлер уже выехал из Берлина, чтобы завтра утром вступить в Вену.
* * *В Бурбонском дворце все еще продолжаются дикие крики двухсот правых депутатов и сенаторов.
Терпеливо, в который уже раз, Леон Блюм повторяет:
– Но, господа, чтобы иметь бо́льшие гарантии, если вы хотите, вы сами выберете министра финансов.
– Нет, мы не хотим участвовать в вашем правительстве вместе с коммунистами! – повторяет Пьер-Этьен Фланден и добавляет: – На Чемберлена это произвело бы такое впечатление, что дело дошло бы до разрыва с Англией. Что же касается нас, правых депутатов, то мы подождем до тех пор, пока весь парламент не будет убежден, что существует лишь одна опасность – коммунистическая!
В свою очередь, сенатор Лемери вопит:
– Подлинная опасность войны в Европе – это Советы!
Отчаявшись, Леон Блюм закрывает заседание.
* * *На рассвете в Бурбонском дворце депутат от Нёйи Анри де Кериллис своим зычным голосом возмущенно восклицает:
– Вот как отвечают двести французских депутатов на оккупацию немцами Вены!
Что касается генерала Вейгана, который все же одно время высказывался за союз с СССР, то он опять вернулся к своей антисоветской позиции и теперь вторит правым депутатам.
* * *На следующий день, 13 марта, «имперским законом» Австрия включается в состав рейха и над Веной падает занавес. Ее оккупирует 8-я немецкая армия. С балкона городской ратуши Гитлер обращается к австрийцам:
– Если из австрийского города, где я родился, провидение призвало меня к руководству рейхом, то оно не могло не возложить на меня миссию возвратить мою дорогую родину германскому рейху.
* * *Поль-Бонкур соглашается принять пост министра иностранных дел в новом кабинете Леона Блюма, политическая база которого еще более узка, чем предшествующих правительств.
Представителям печати, собравшимся в его кабинете на Кэ д’Орсэ, Поль-Бонкур энергично заявляет:
– Моя политика будет заключаться в том, чтобы покончить с политикой Чемберлена. Пусть Англия решается. В силу своих международных обязательств и дружбы с Францией она обязана заявить без обиняков: «В тот день, когда Германия нападет на Чехословакию, Франция выступит на защиту последней, и Англия будет рядом с ней».
Беспрерывно раздаются телефонные звонки из Берлина и Рима. Один из сотрудников министра громко докладывает ему:
– Муссолини только что созвал в Венецианском дворце заседание Большого фашистского совета и зачитал там послание фюрера. Последний сообщает, что в знак признательности за лояльную позицию Италии во время событий в Австрии он предоставляет ей полную свободу действий в районе Средиземного моря и в Африке, а также заверяет, что Германия окажет полную поддержку Италии во всех ее начинаниях. Чтение послания сопровождалось неистовыми криками «ура». В заключение Муссолини добавил: «Отныне все готово для того, чтобы мечта об имперском господстве Италии превратилась в реальность».
