Виктор Устьянцев - Автономное плавание
- Глубина тридцать, - доложил вахтенный на посту погружения и всплытия.
- Всплывать до двенадцати метров! - приказал Стрешнев и закинул рукоятки перископа. - Убрать все выдвижные устройства!
Хотя эхоледомеры не зафиксировали в полынье ни одной плавающей льдины, он все-таки опасался мелких осколков льда, которые могли остаться незамеченными и повредить перископ или телевизионную камеру.
Лодка медленно всплыла, и Стрешнев, прежде чем отдраить люк, осторожно поднял перископ и осмотрелся. Полынья оказалась большой, в длину около мили и в ширину метров четыреста пятьдесят, и лодка стояла почти посередине ее. Плавающих льдин поблизости не было.
- Отдраить рубочный люк!
Он первым выбрался на мостик. Стоял теплый солнечный день, дул слабый зюйд-вестовый ветерок, вода в полынье чуть морщилась. А вокруг полыньи на многие километры простиралась белая безмолвная пустыня торосистого льда.
Человеку, привыкшему жить на берегу, не дано испытать тех ощущений, которые охватывают подводника, когда после долгих дней плаванья он вновь видит солнце и небо, весь окружающий мир, даже если мир этот предстает в таком вот однообразии сплошного ледяного поля. Говорят, что как будто рождаешься заново. Но поскольку никто не помнит, как он впервые увидел белый свет, то сравнение это неощутимо, да собственно, и сравнения-то нет, ибо ничто нельзя сравнить с тем, чего не видел.
У Матвея было такое ощущение, будто он проснулся после долгого и беспокойного сна, когда все сновидения причудливо и неправдоподобно перемешались, остались в памяти лишь самые яркие картины и обрывки, не связанные между собой.
Ослепительно светило солнце, небо было нежно-голубым, а воздух прозрачен и чист, казалось, он хрустально позванивает. Звон этот доносился откуда-то издалека, может быть, из-за горизонта. А может быть, это звенит вон та, свисающая с козырька рубки, капля? Медленно набухая, она переливается всеми цветами радуги, и может быть, эта причудливая пляска света, отраженного в капле, и сопровождается той хрустальной мелодией, которая робко и тонко звенит в густом прохладном воздухе. Пахнет снегом, так на земле пахнет весной, когда распускаются вербы...
У Матвея даже закружилась голова, и он ухватился за скобу трапа. И только теперь понял, что звон - это тоже от головокружения.
Возле самого борта тихо булькнуло, из воды высунулась голова тюленя. Стрешневу показалось, что тюлень разглядывает его. Но вот внутри лодки кто-то громко топнул или уронил что-то на палубу, и голова тюленя мгновенно скрылась под водой. Потом он вынырнул уже далеко, у северовосточной кромки льда.
Именно эта кромка показалась Матвею наиболее удобной для швартовки. Лед почти отвесно выступал над поверхностью воды метра на полтора, а острые пики торосов над ним не превышали двух метров, так что обзор с мостика будет хороший. К тому же этот ледяной "пирс" расположен с наветренной стороны, будет удобно отваливать.
- Управление кораблем на мостик! Швартовой команде наверх! Подать оборудование для швартовки ко льду!
На палубу вытащили стальные стойки и кувалды, погрузили в надувную лодку и переправили на лед. Видимо, лед был очень крепким, пока забили в него стойки, прошло несколько минут.
- Долго мы здесь простоим? - спросил Аксенов.
- Если все будет благополучно, не более двадцати часов, - ответил Стрешнев. - За это время надо успеть установить метеостанцию, произвести все необходимые измерения, связаться с землей и осмотреть корпус лодки.
- А как насчет увольнения на "берег"?
- Зачем? К белым медведям? Так их что-то не видно, - усмехнулся Стрешнев.
- Напрасно иронизируете, Матвей Николаевич, - сказал Аксенов серьезно. - Для каждого из нас побывать на полюсе - событие на всю жизнь. Я бы не только разрешил всему экипажу небольшими группами, по очереди, сойти на лед, а даже выписал бы увольнительные записки. Это были бы исторические документы. Уверен, что каждый сохранил бы такую записку. За ними даже музеи стали бы охотиться...
- Я понимаю. Однако это дело надо сначала как следует обмозговать. Сейчас со старпомом посоветуемся, - сказал Стрешнев и крикнул вниз: - Петр Поликарпович, поднимайтесь-ка на свет божий.
Осипенко поднялся на мостик и произнес свое привычное "К вашим услугам".
- Вот Валентин Васильевич предлагает провести увольнение на "берег". Закончим швартовку, обсудим.
Швартовая команда на льду уже забила стойки и ожидала подхода лодки. Главный боцман разложил на палубе швартовые и приготовил бросательный. Стрешнев повел лодку к ледяному пирсу, стараясь держать корму подальше от него, чтобы не повредить гребные винты. Как только швартовка была закончена, Стрешнев вызвал на мостик Гречихина.
- Валерий Николаевич, примите все меры, чтобы исключить всякую возможность случайного погружения, и в то же время будьте готовы к нему каждую минуту.
- Есть!
Сменив ходовую вахту усиленной якорной, Стрешнев подошел к старпому и замполиту и весело спросил:
- Что предлагает военный совет?
Увольнять решили группами по три - пять человек от каждой боевой части. Командиры боевых частей должны лично заполнить все увольнительные записки с указанием времени и места увольнения: "Матрос такой-то увольняется в краткосрочный отпуск на Северный полюс с такого-то часа по такой-то"... Вахтенному офицеру вменялось в обязанность вести по книге увольнения строгий учет всех сходящих на лед и возвращающихся на борт лодки. Он же должен проверять, чтобы каждый сходящий на "берег" надел оранжевый спасательный жилет. Специально выставленные на мостике наблюдатели должны следить за находящимися на льду. Кроме того, был наряжен специальный ледовый патруль во главе с лейтенантом, в обязанности которого входило наблюдение за тем, чтобы уволенные не ходили по одному и не удалялись за пределы видимости с мостика лодки.
Эти меры предосторожности командир, старпом и замполит считали необходимыми потому, что кто-нибудь из матросов мог случайно скатиться в полынью или провалиться в трещину. Не исключалась и встреча с хозяином Арктики - белым медведем, а от такой встречи ничего хорошего ожидать нельзя.
С первой партией на "берег" отправился Аксенов, а командир и старпом занялись организацией всех необходимых работ. Надо было осмотреть и смазать механизмы, которые нельзя было остановить при движении под водой, отрегулировать и настроить приборы и электронное оборудование, проворить всю ледоизмерительную аппаратуру. Телевизионную камеру перенесли с носа на мостик и записывали на видеомагнитофон все, что происходило вокруг корабля. Специальная группа готовилась к установке на льду автоматической метеостанции. А океанологи уже перенесли на лед свои приборы и начали измерения. Горбатенко, пользуясь ясным днем, вел астрономические наблюдения. Радисты уже связались с землей, передавали донесения, принимали радиограммы с указаниями и специальной информацией. Двое легководолазов готовились к спуску под воду для осмотра корпуса лодки.
