Генрих Шумахер - Любовь и жизнь леди Гамильтон
Вдруг Эмма остановилась. В сопровождении камердинера, беседуя с принцем Дитрихштейном, по широкой аллее поднималась Мария Каролина, милостиво отвечая на почтительные поклоны встречных. Герцогине Флерю и мадам Скавуской она кивнула с улыбкой. Мимо Эммы прошла, как бы не замечая ее, и медленно пошла дальше. Но вдруг вернулся принц Дитрихштейн и попросил сэра Уильяма к королеве. Сэр Уильям поспешил исполнить приказ. Он подошел к ней, обнажив голову, в благоговейном поклоне ожидая, что она ему скажет.
Что она сказала ему?
Опытный царедворец быстро замахал руками, не осталось ничего от его позы, полной достоинства. Когда Мария Каролина простилась с ниц кивком головы, он выронил шляпу. Неподвижно глядел он ей вслед. Вернувшись в Палаццо Сесса, он заперся с Эммой. И рассказал ей все.
Сначала Мария Каролина встретила его весьма милостиво. Она была очень довольна недавними придворными торжествами, радовалась предстоящей поездке в Вену, встрече с родственниками. Но потом ежа высказала сожаление, что самая красивая дама неаполитанского общества не могла принять участия в празднествах. Она охотно взяла бы эту даму с собой в своей свите в императорскую резиденцию на Дунае, дабы доказать венским красавицам, что не все женщины Неаполя уродливы. И вдруг она спросила сэра Уильяма, как долго еще будет ему угодно прятаться за тайной, которая ни для кого уже таковой не является. Разве не известно уже всем, что он женат на этой даме? Но когда сэр Уильям позволил себе оспорить этот слух, она стала крайне немилостива. Она была абсолютно уверена, что они состоят в тайном браке, и поэтому не возмущалась тем, что он живет вместе с Эммой. Но теперь — дело ведь не только в том, что посол, принадлежащий к ближайшему окружению королевской семьи, нарушает законы морали. В такие времена, когда чернь расшатывает повсюду основы общественного порядка, достойное поведение является прямой обязанностью аристократа. И сэру Уильяму не трудно выполнить свой долг. Средство это так просто, что не нуждается в том, чтобы на него указывали.
Может быть, она требовала, чтобы сэр Уильям расстался с Эммой?
— Я так и думал, — закончил он, — но вдруг она стала снова любезной. «Не стоит воспринимать это трагически», — сказала ока. Она желает мне только счастья и ожидает, что по ее возвращении из Вены она обязательно сможет принимать при дворе леди Гамильтон.
Эмма сидела напротив него бледная, с мучительным нетерпением следя за его подробным рассказом. Теперь она быстро встала и подошла к окну, чтобы скрыть от глаз сэра Уильяма свое сильное волнение. Мария Каролина… Королева прочла между строк все, о чем не посмела написать открыто Эмма.
— Стало быть, королеве угодно, чтобы вы женились на мне или отказались от меня! — сказала она спокойно, снова повернувшись к сэру Уильяму. — Ну что ж, я готова, как только вам будет угодно, оставить Неаполь и вернуться в Лондон.
Он испуганно уставился на нее.
— И вы считаете, что таким образом нашли разрешение конфликта? Но вы ведь знаете, что я люблю вас! Что все это время я только и думал о том, чтобы вы стали моей! Отказаться от вас? Это немыслимо! Скорее я откажусь от моего поста и укроюсь с вами где-нибудь в уединении.
Она покачала головой.
— В уединении? Вы будете чувствовать себя там несчастным, сэр Уильям. Даже если я разделю это уединение. Вы ведь совершенно не можете жить без роскоши света и волнений политики. И, честно говоря, я тоже!
Он кивнул.
— Да, это так. Может быть, я стал бы тогда невыносимым мизантропом. Но что делать? Помогите мне, мисс Эмма! Дайте мне совет!
Она насмешливо наблюдала за его комичной нерешительностью.
— Взглянем в лицо фактам! — сказала она холодно. — Вам бы, конечно, хотелось жениться на мне. Но вы опасаетесь короля Георга. Вы боитесь, что он не простит вам мезальянса. Не правда ли, сэр Уильям?
С помрачневшим лицом он уставился в пустоту.
— Да, это так! Хоть он и весьма благосклонен ко мне, у него строгие взгляды на долг дворянства.
Она презрительно поджала губы.
— И все-таки, может быть, он смягчится, если сэр Уильям Питт объяснит ему преимущества, которые Англия может извлечь из брака сэра Уильяма Гамильтона и мисс Эммы Харт.
Он удивленно поднял глаза.
— Преимущества?
— Разве вы не говорили сами, что только женщина в состоянии проникнуть в тайны Марии Каролины? В те тайны, которые имеют первостепенную важность для Англии? А Мария Каролина «весьма расположена» к мисс Харт и желает принимать при дворе леди Гамильтон…
Он живо вскочил. Глаза его блестели.
— Это ведь — решение! Питт может всего добиться у короля. Еще сегодня я пошлю ему доклад.
Она покачала головой. Она думала о Гревилле и о его связях в министерстве иностранных дел.
— Не слишком ли дерзко посылать доклад? А если бы вы попросили отпуск в Лондон? Чтобы устно договориться с сэром Питтом?
Он согласился с восторгом. И сразу же сел писать прошение Его должен был отвезти в Лондон особый курьер. Уже завтра утром. Но когда он кончил и взглянул на Эмму, тихо сидевшую напротив, он смутился.
— Я тут пишу и строю планы, — сказал он с вынужденным смехом. — И даже не мисс Харт, хочет ли она вообще стать леди Гамильтон?
Он встал и склонился над нею. Его старческое в складках лицо дрожало от умиления. Эмма взглянула на него, в глазах ее был странный блеск.
— Было время, когда предложи вы мне королевскую корону — я бы и от нее отказалась. Это время прошло. Я уже никого не люблю. Даже себя. Вас я тоже не люблю, сэр Уильям. Но я всегда буду вам послушной женой и верной помощницей. Я могу обещать вам это с чистой совестью. Больше никогда не будет у меня искушений. Никогда не смогу я снова полюбить. Если вы можете решиться на брак со мной…
Он снисходительно улыбнулся. По нему было видно, что он считает себя более искушенным, чем она. То, что было истинной правдой, он принимал за гордость и холодную сдержанность. Разве не пересылал ему Гревилл ее писем, в которых она писала о своей любви к сэру Уильяму? Он жадно поцеловал ее в шею, затылок, белые возвышения ее груди. Она не противилась.
Теперь она была наконец на высоте, которой горячо добивалась. Она была там одна. Что ей этот человек, который дает ей свое имя, чтобы обладать прекрасной статуей? Том, Ромни, Нельсон, Гревилл — все исчезли из ее жизни. Она была одинока, как тогда, когда покоилась на «божественном ложе» доктора Грэхема.
Ее охватила дрожь, хотя за окнами горело солнце…
Глава тридцать шестая
Лондон. 6 сентября 1791 г. в церкви Мэрилебон Эмма Лайен-Харт стала леди Гамильтон.
