Алекс Фергюсон - Автобиография
В феврале конфликт между Суаресом и Эвра вспыхнул с новой силой, после того как Суарес отказался пожать Патрису руку перед матчем на «Олд Траффорд». Во вторник перед игрой я собрал игроков и сказал им: «Вы должны быть выше этого». Им это не очень понравилось, но я продолжил гнуть свою линию: «Вы должны быть выше этого». Постепенно они передумали и согласились на рукопожатие. Рио Фердинанд, наш самый опытный игрок, без сомнения, держал в уме инцидент между Джоном Терри и своим братом Антоном. Но к пятнице все были готовы пожать руки, и Эвра непременно собирался это сделать.
Я много раз пересматривал запись того эпизода, и мне показалось, что Суарес несколько ускорился, минуя Патриса. Возможно, он решил, что никто ничего не заметит. Когда Суарес прошел мимо, Эвра разозлился и что-то сказал ему. Все произошло очень быстро, но отголоски этого события раздавались потом еще долго.
Когда я смотрел предматчевое интервью Кенни Далглиша, у меня сложилось впечатление, что Суарес согласился пожать руку Эвра. Любой клуб уровня «Ливерпуля» должен был как-то отреагировать на ситуацию, но тем не менее Суарес все равно принял участие в матче. Я назвал Луиса «позором “Ливерпуля”», сказал, что им лучше бы от него «избавиться». Я также сделал выговор Патрису за то, что когда игроки уходили с поля, он отмечал нашу победу слишком близко к Суаресу.
Вся эта эпопея началась на «Энфилде». Я увидел Патриса, сидевшего в углу с обиженным видом, и спросил его, что случилось.
– Он назвал меня черным …, – ответил Патрис.
Я сказал ему, что он первым делом должен сообщить об этом арбитру, и мы вместе с ним отправились в комнату для судей, где я сказал им: «Послушайте, Патрис Эвра говорит, что его оскорбили на расовой почве».
Резервный судья Фил Дауд немедленно начал все записывать. Главный арбитр Андре Марринер признался: у него сложилось впечатление, что между игроками что-то произошло, но он и понятия не имел, что именно. Патрис заявил, что его оскорбили несколько раз. Затем они позвали Кенни Далглиша. Еще позже, когда мы выпивали, пришел и Джон Генри. Меня с ним познакомили, но он практически весь вечер провел в молчании. Сын Стива Кларка разливал напитки. К нам присоединилась парочка старинных приятелей.
Но никто больше не сказал ни слова об инциденте. А затем вся эта история взорвалась в прессе. Позже игроки «Ливерпуля» надели на себя футболки в поддержку Суареса, и, на мой взгляд, для клуба их уровня это была самая глупая вещь, которую себе только можно вообразить. Мы же в этом конфликте вели себя более чем достойно, во многом благодаря тому, что знали: правда на нашей стороне. Футбольная ассоциация несколько раз просила всех не обсуждать инцидент, однако «Ливерпуль» никак не мог оставить эту тему в покое. Будь у них в руководстве кто-то уровня Дэвида Гилла или Бобби Чарльтона, он не позволил бы тренеру вести себя подобным образом. Но в их стане не нашлось опытного человека, знающего жизнь. Казалось, никто из мерсисайдцев не желает и не может заставить Кенни умерить пыл.
На слушании по делу Суарес сказал, что назвал Эвра «негритосом». Специалист заявил, что можно назвать своего друга негритосом, но нельзя называть так незнакомца, тем более во время спора. Это расизм.
Через пять дней после того инцидента с пожатием рук на «Олд Траффорд» я не включил Эвра в заявку на матч с «Аяксом» в 1/16 финала Лиги Европы. Это было трудное для него время, он нуждался в небольшой передышке. Он сильный малый. Я регулярно справлялся о его душевном состоянии, и он каждый раз отвечал мне: «Я в порядке, мне нечего стыдиться, я все сделал правильно. Это он совершил скверный поступок, не я».
Он также заявил, что делает все исключительно в силу личных мотивов и принципов и не собирается вести борьбу от лица и ради всех темнокожих футболистов.
А в Кенни, мне кажется, взыграли какие-то старые обиды. На мой взгляд, основная проблема была в том, что на «Энфилде» больше не было никого уровня Питера Робинсона. Питер уже точно никогда бы не позволил себе так запустить ситуацию в инциденте с Суаресом, как это сделало руководство «Ливерпуля». Молодые директоры идеализировали Кенни, и не нашлось никого, кто бы сказал ему: «Эй, веди себя прилично, это же “Ливерпуль”, в конце концов!» Но в то же время невозможно переоценить достойное и мудрое поведение Кенни во время трагедии на «Хиллсборо», и любые последующие политические неудачи никак не могли отразиться на всеобщем к нему уважении.
После захватывающего открытия моего памятника на стадионе «Манчестера» еще одной большой наградой для меня стало получение президентской премии ФИФА за 2011 год. На той церемонии я сидел позади Пепа Гвардиолы и прямо перед Месси, Хави и Иньестой, этими тремя мушкетерами. Для меня было честью находиться в такой компании. Они специально протиснулись ко мне, чтобы пожать мне руку. Хави спросил: «Как там Скоулз?» В своей торжественной речи Месси заявил, что его «Золотой мяч» следовало вручить Хави и Иньесте. «Я всем обязан им», – сказал он. Что за скромный парень!
Это был очень приятный вечер. Президент ФИФА Зепп Блаттер произнес в мою честь крайне теплые слова, показали видеопоздравления от Гордона Брауна, Тони Блэра, Жозе Моуринью, Эрика Кантона, Роналду и Дэвида Бекхэма. Эту премию мне вручили в знак признания моих двадцати пяти лет на посту тренера «Юнайтед», и я сказал, что для меня это большая честь – получить эту премию «на закате своей жизни». Если бы вы увидели меня на финише того сезона, вы бы подумали, что я был прав на все сто процентов.
Я не прибегал к своим играм разума в противоборстве с «Сити», потому что знал, что у нас всё под контролем. Тем не менее Патрик Виейра заявил, что возвращение в большой футбол Пола Скоулза в январе 2012 года было проявлением нашей слабости. В той кампании мы набрали отличный ход, пока нас не остановил «Уиган». С ним мы сыграли очень слабо. Но больше всего нас подкосила домашняя игра 22 апреля против «Эвертона». За семь минут до конца мы вели 4:2, Патрис Эвра попал в штангу, «Эвертон» пошел в атаку и забил гол. Вместо 5:2 счет стал 4:3. Когда они забили свой четвертый мяч, я почувствовал, что мы упустили чемпионство. «Сити» же спокойно выиграл у «волков» и сократил разрыв до трех очков. Впереди нас ждало манчестерское дерби на их поле. Мы сами все разрушили. Я понимал, что матч против «Сити» в гостях будет не из легких. Думал, что они постараются засушить игру, замедлить темп, примутся нарушать правила на нашей половине поля и действовать через Насри и Сильву. К тому времени у «Сити» было уже немало опыта в использовании такой хитрой тактики.
На стадионе «Этихад», по моей задумке, двум нашим краям следовало постоянно подключаться к атакам и помогать Руни, действовавшему впереди в одиночку, а Пак Чжи Сун должен был персонально опекать Яя Туре. Никто бы не справился с этой ролью лучше Пак Чжи Суна. Физически он был гораздо слабее Туре, находившегося просто в выдающейся форме, но я хотел попытаться как-то нейтрализовать исходившую от ивуарийца угрозу, как-то предупредить его грабительские атаки. Но я допустил ошибку. Нани в тот вечер был просто ужасен. Я выпустил на поле Валенсию, который сыграл гораздо лучше, но к тому времени «Сити» уже вел 1:0 и засушил игру. Перед самым перерывом Смоллинг ошибся, когда Давид Сильва подавал угловой, и Венсан Компани забил нам гол. В это было просто невозможно поверить.
