Геннадий Алексеев - Неизвестный Алексеев. Неизданные произведения культового автора середины XX века (сборник)
Жаркая, густая кровь стучала у Д. в ушах. Дрожь пробегала по его телу. Голова его кружилась. «Пусть!» – крикнул он вдруг так громко, что рыбки, спокойно плававшие у поверхности воды, высовывая наружу свои раскрытые рты, испуганно нырнули на дно аквариума, пытаясь укрыться в зарослях водорослей.
Д. снова уселся за стол. Возбуждение мешало ему работать. Дрожь не проходила. В ушах ещё раздавался стук.
«Что со мной? – подумал Д., успокаиваясь. – Истерика какая-то. Припадок какой-то. Рыбок напугал. Им это вредно. У них хвосты от этого станут короче. И аппетит пропадёт. Но как же Зиночка?» – подумал он вдруг. И ему захотелось немедленно, тут же увидеть Зиночку, будто он боялся, что она, не утерпев, не попрощавшись с ним и опережая трагические мировые события, опрометчиво и легкомысленно растворится в бесконечности.
Он тут же надел свой плащ, помахал рукою рыбкам, вышел из квартиры, запер за собою дверь и поспешно, перескакивая через две ступеньки, сбежал вниз, а после так же поспешно вышел на улицу, дошёл до остановки и вскочил в подошедший автобус, не переставая удивляться: как же он мог, размышляя о гибели мира, о надвигающемся ужасе, совсем позабыть о Зизи? Экий он, право, себялюбец! Экий эгоцентрист! Так же нельзя, право! Так же нельзя! Нехорошо это! Право, нехорошо! Собрался слиться со вселенной, а Зиночка что же? Сливаться, так уж вместе с Зиночкой. Тем более что это будет куда приятнее.
Пытаясь представить себе сладость такого упоительного слияния, Д. трясся в автобусе. Кажется, это был тот же самый автобус, который ещё совсем недавно вёз его домой после посещения свалки. Да, это был именно тот автобус – Д. узнал голос водителя, объявлявшего остановки. Вскоре Д. вышел у станции метро и продолжил свой путь уже под землёй.
КомментарийД. – человек увлекающийся. Он немножко чудак, немножко сумасшедший. Дело себе какое-то придумал. И даже с красивой женой из-за дела этого придуманного расстался. Другие ни о каких делах и не помышляют. Другие о безделье своём пекутся, бездельем своим наслаждаются, в безделье своём купаются, бездельем своим счастливы, а он, видите ли, без дела сидеть не может! Да, он, конечно, смешной тип, несуразный. И рыбки эти к тому же. Рыбками увлекаются ребятишки. А он, взрослый, тридцатилетний мужик, над рыбками слюни распускает. Правда, он вообще любит животных. За собаку вот вступился. Молодчина. В конце концов, в рыбках нет ничего предосудительного. Пусть он с ними возится. Но ведь верно – рыбки не заменят хорошую, любящую жену, что и говорить. Кроме того, за ними надо следить, надо регулярно кормить их подходящей пищей, надо чистить аквариум. А тут ещё какая-то Зиночка появилась.
Эпизод четвертый
Он немножко обиделся
В кафе было мало народу. Зиночка, как всегда, стояла за стойкой и работала. Д. сидел поблизости от стойки, пил кофе и в который уж раз любовался Зиночкой.
Зиночка не была красива, но она была чертовски привлекательна, дьявольски женственна и сатанински соблазнительна. Она щурила свои карие глаза и сквозь длинные, изрядно подкрашенные ресницы поглядывала на Д. ласково, но притом как бы чуть-чуть насмешливо, и немножко загадочно, и слегка лукаво. Её нежные щёчки покрывал прозрачный, лёгкий румянец. Её пухлые алые губки напоминали какой-то едва распустившийся свежий цветок. Когда она улыбалась, цветок раскрывался ещё больше и были видны белые, мелкие, ровные зубы, а на щечках возникали прелестные глубокие ямочки. Благодаря небольшому, капельку, совсем капельку вздёрнутому носику и маленькому подбородку трогательных очертаний в её профиле было что-то кокетливое и по-женски легкомысленное. У левой ноздри темнела некрупная, но и не слишком маленькая кругленькая родинка, похожая на изюмину. Как бы завершая композицию Зиночкиного лица, она придавала ему несказанное очарование. Когда-то юные красавицы специально подклеивали себе на щёчку такую изюминку. Для пикантности. А у Зиночки была своя, живая, настоящая изюминка, волновавшая всех мужчин. Рыжие, натурально-рыжие (Д. это уже знал), яркие волосы Зизи были коротко подстрижены. Плотная чёлка спускалась до самых бровей. Когда Зиночка наклоняла голову, чёлка отставала ото лба и нависала над лицом, и это неожиданно, мгновенно и очень мило преображало Зиночку. Когда же Зиночка встряхивала головой, в чёлке вспыхивали золотистые искры, и это тоже было чудесно. Причёску дополняла белая крахмальная наколка. В ушах поблёскивали небольшие золотые серёжки. Грудь и бёдра Зизи обтягивал хорошо сшитый, аккуратный и очень чистый белый халатик. Да, Зизи не была красива, но от неё было глаз не оторвать. И трудно было даже представить, как бы выглядела Зиночка, будь она по-настоящему, всерьёз красива. Невозможно было бы это представить. Просто невозможно.
Д. глядел на Зизи и время от времени вздыхал от удовольствия. Зизи работала и время от времени посматривала на Д., тоже не без удовольствия. Зизи было приятно, что он снова сидит в кафе и любуется ею. Зизи нравилась, что он всё чаще и чаще приходит в кафе. Зизи варила ему кофе получше, покрепче, и он это ценил. А он глядел на неё часами, и она это тоже ценила.
Зизи работала хорошо. Она приветливо смотрела в глаза подошедшему посетителю и кратко спрашивала: «Вам?» А потом её руки начинали быстро и ловко двигаться, открывая краники и задвижки, подставляя под них чашки, ставя чашки на блюдца, кладя рядом с чашками ложечки и фасованный сахар в обёртке и подавая всё это уже очарованному ею, уже покорённому ею, уже восхищённому клиенту. Потом клиент платил. Зизи давала сдачу. Клиент отходил и усаживался за свободный столик. К стойке подходила новая клиентка. И всё начиналось сначала – открывались краники, шипел пар, вырывавшийся из кофейной машины, чашка стукалась о блюдце, затем звякала ложечка, затем бренчала мелочь, и вполне довольный обслуживанием посетитель направлялся к свободному столику. Некоторые любители чёрного натурального кофе, чаще всего мужского пола, заговаривали с Зизи, шутили, отпускали какие-то явно излишние, необязательные, а нередко и довольно глупые замечания. А Зиночка улыбалась, раскрывая свои алые губки, и что-то отвечала, и потряхивала своей медной чёлкой, и милые ямочки появлялись на её розовых щеках. Всё это было восхитительно. И Зизи понимала это. И потому с лукавством поглядывала на Д., зная, что он уже околдован ею, что он уже пленник и, если ей захочется, она может сделать его своим верным рабом. А очарованный Д. не спускал с неё глаз, и голова у него сладко кружилась, и сердце его сильно стучало то ли от выпитого кофе, то ли от Зиночкиной неотразимой соблазнительности.
«Вы слишком много пьёте кофе. Сердце испортите», – сказала ему Зизи на прошлой неделе. И Д. подумал тогда: «А ведь правда! Раньше не случались у меня сердцебиения!»
